ОНО - Стивен Кинг

Мальчики уже подошли к парапету, как вдруг через него со стороны канала перепрыгнул клоун с лицом Джорджа Денборо, зачесанными назад волосами, накрашенным ртом и черными дырами глазниц. В руке он держал нитку с тремя шариками. Другой рукой Джордж схватил за шею мальчика в матросском костюме…

— Н-н-не-е-ет! — вскрикнул Билл, протянув руку к Биллу на фото.

Рука беспрепятственно вошла в глянец фотографии.

— Стой, Билл! — моментально среагировал Ричи, схватив его за руку.

Он чуть не опоздал: кончики пальцев Билла уже прошли сквозь фото в потусторонний мир. Ричи увидел, как они угодили прямо в слой грима на лице клоуна и тут же потеряли между собой связь, уменьшившись в размерах. Это было похоже на оптический обман, возникающий, когда опускаешь руку в стакан с водой: рука кажется оторванной от надводной своей части.

В местах соприкосновения с фото пальцы Билла покрылись диагональными ранами, будто это было не фото, а большое бритвенное лезвие.

Ричи схватил Билла за плечо и оттолкнул; оба упали. Альбом Джорджа свалился на пол и захлопнулся с сухим треском. Билл засунул пальцы в рот, слизывая кровь; на глазах выступали слезы боли. Кровь продолжала тонкими струйками стекать по руке.

— Дай-ка посмотреть, — попросил Ричи.

— Жжет, — поморщился Билл. Он протянул руку, повернув ее тыльной стороной. Порезы «лесенкой» задели указательный, средний и безымянный пальцы; мизинец, тоже коснувшийся поверхности фото (если, конечно, считать, что у фотографии была «поверхность»), остался невредимым. Только позже Билл признался Ричи, что на нем срезало ноготь.

— Боже, Билл, — вымолвил Ричи. «Дьявольщина» — единственное, что приходило в голову. Слава Богу, что ему хоть удалось оттолкнуть Билла, а то бы тот просто лишился пальцев. — Надо перевязать. Твоя мама…

— Оставь ее в п-покое, — отрезал Билл. Он потянулся за альбомом, капая кровью на пол.

— Не открывай! — взмолился Ричи, цепляясь за плечо приятеля. — Ты же потеряешь пальцы!

Билл стряхнул его руку. Он с выражением мрачной решимости ожесточенно отбрасывал страницу за страницей. Такая смена настроений напугала Ричи едва ли не больше, чем метаморфоза с фото. Билл с сумасшедшим взглядом искал нужное ему, и кровь — свежая — отпечатывалась на листах, пока еще не похожая на кетчуп, но со временем… кто знает.

А на фотографии был все тот же Дерри.

«Ти» вновь застыла на перекрестке, заняли свои позиции и другие автомобили. Мужчина с разлетевшимися полами пальто нахлобучивал шляпу.

Пара мальчишек исчезла.

Да, их не было. Но зато…

— Взгляни, — шепнул Ричи, показывая на край фотографии. Палец остановился на безопасном расстоянии. Над бетонным парапетом белело что-то полукруглое. Часть чего-то.

Может быть, воздушного шарика…

5

Мальчишкам посчастливилось вовремя покинуть комнату Джорджа: на лестнице уже слышались шаги матери Билла, а на стене отразилась ее тень.

— Вы что там, боретесь? — требовательно спросила она. — Я слышала стук.

— Н-немного, мам, — ответил Билл, стрельнув глазами на Ричи. «Тише», — говорили глаза.

— Я прошу тебя прекратить: того и гляди потолок рухнет.

— Х-хорошо, мам.

Шаги удалились. Билл обернул руку платком, который моментально намок. Мальчики спустились в ванную; Билл держал руку под краном с холодной водой, пока кровотечение не прекратилось. Смыв кровь, он увидел неширокие, но достаточно глубокие порезы. Зрелище розового мяса вызвало у Ричи спазмы в желудке. Он поспешил отвернуться.

— Чертовски жжет, — проговорил Билл.

— Какого черта тебе понадобилось совать туда руку, дуралей?

Билл с серьезным видом разглядывал пострадавшие пальцы. — Эт-то б-был к-клоун, — поднял он взгляд на Ричи. — К-клоун с лицом Джу-джу-джорджа.

— Ну и что? — парировал Ричи. — И Бен видел клоуна-мумию. А Эдди видел больного мудака — тоже клоуна.

— С-сифилитика.

— Неважно.

— М-может, эт-то и впрямь к-клоун?

— Это чудовище, — внятно произнес Ричи. — Разновидность, обитающая в Дерри. И убивающая детей.

6

Как-то в субботу, после инцидента с запрудой в Барренс, мистером Неллом и ожившей фотографией Ричи, Бен и Беверли Марш заплатили за то, чтобы посмотреть на чудовище — и даже не на одно, а на двух. Платил, правда, один Ричи. Чудовища оказались отталкивающими, но не опасными. Они похищали свои жертвы на сцене театра «Аладдин»; Ричи, Бен и Бев занимали места на балконе.

Оборотень, которого играл Майкл Лэндон, был не слишком страшным — наверное, из-за прически, смахивавшей на утиный зад. Другим был Гэри Конуэй, игравший роль головореза. Он напоминал потомка Виктора Франкенштейна, кормившего в подвале аллигаторов. Еще в программе была кинохроника о последней парижской моде и запуске ракет на мысе Канаверал, пара мультиков «Уорнер Бразерс» и еще два других. В перечне фильмов, полученном каждым зрителем (для выделения наиболее полюбившихся), Ричи выделил два: «Я замужем за пришельцем» и «Кляксу».

Бен сидел тихо как мышь во время показа. Ричи был на 99% уверен, что мысли парня заняты Генри, Белчем и Виктором. Однако Бен совершенно забыл о недавних проблемах (троица хулиганов лузгала семечки почти у самого экрана и гигикала). Причиной его молчаливости была Беверли — такая близкая, что Бен чувствовал себя совершенно разбитым. По телу бегали мурашки, и при каждом движении девушки в кресле его бросало в жар. А когда ее рука просительно (она просила кукурузы) дотрагивалась до руки Бена, его бросало в дрожь. Позже три часа, проведенные рядом с Беверли в темноте, показались ему вечностью.

Ричи, которому было совершенно наплевать на телячьи восторги Бена, находился наверху блаженства. Для него было истинным наслаждением смотреть фильмы ужасов в театре, заполненном вскрикивавшими в ключевые моменты ребятами.

В пятницу утром в «Новостях» он смотрел «Твин-Шок-Шоу» и вскоре совершенно забыл, как плохо спал ночью накануне, как вставал среди ночи в туалет, включая свет и чувствуя, что если не опорожнится — ни за что не заснет. Но пришло утро, и все заняло свои места… почти все. Ему даже пришло в голову, что у них с Биллом разыгралось воображение. Хотя раны на пальцах и не были воображаемыми, но может быть, Билл порезал пальцы, неосторожно переворачивая листы. Очень плотная бумага. Вполне возможно… Какого дьявола, не о чем думать больше, что ли? Чушь собачья…