Муос: Чистилище - Захар Петров

— Дальше Варнас, кто вам дал задание?

— Главный Администратор через своего Советника.

— Главный Администратор? Советник? Но зачем это им? Взорвать Муос меньше всего должно хотеться главным людям в Муосе!

— Главный Администратор не хочет взрывать Муос, он хочет забросить бомбу в Московское метро…

— В Московское метро? Вы в своём уме, Варнас?

— Я вам сказал, что знал, а проверять и уточнять — это ваша работа.

4

Кабинет начальника следотдела не знал такой психологической напряжённости, которая имела место здесь последние десять минут. Никто не кричал, не повышал голоса, лишь монотонные голоса, лаконичные фразы и дословные цитаты из Закона:

— Начсот, в соответствии с параграфом триста тридцать восемь, вы обязаны предоставить по требованию следователя рапорт другого следователя о результатах проведённого им расследования.

— Шестой следователь, примечание к параграфу триста тридцать восемь гласит, что следователь должен сообщить, для установления каких обстоятельств ему необходим рапорт другого следователя.

— Начсот, я повторяю, что рапорт Шестого следователя (абсолютный номер — двадцать один) по обвинению поселения Кальваристы мне необходим для проверки информации о преступных действиях иных лиц, которые не были осуждены следователем. Данная информация поступила в рамках расследования хищения атомного заряда из лаборатории Республики.

— Шестой следователь, вы сдали рапорт о результатах данного расследования — расследование завершено. Нападение Кальваристов не имеет никакого отношение к Цестодам.

— Начсот, в соответствии с параграфом двенадцать, каждый следователь в случае поступления информации о готовящемся, совершаемом или совершённом преступлении, а равно информации о ненадлежащем или неполном расследовании, проведённом им лично или иным следователем, обязан немедленно принять меры к проверке данной информации и при необходимости инициировать новое или дополнительное расследование.

— Шестой следователь, в соответствии с шестым пунктом названного вами параграфа расследование вправе поручить только начсот. Я вам его не поручаю.

— Начсот, почему?

— Шестой следователь, после выздоровления вы обязаны были явиться в следотдел для получения нового задания. Но мне поступила информация о несанкционированном проведении вами расследования по закрытому делу о хищении атомного заряда. Член Учёного Совета Варнас подал жалобу на вас Главному Администратору.

— Начсот, я не занималась расследованием по закрытому делу. Я проверяла информацию об ином совершённом, а возможно, совершаемом или готовящемся преступлении. В соответствии с параграфом двенадцать, следователь обязан санкционировать у начсота расследование, но не проверку информации. Поэтому я не нарушила Закон и требую немедленно мне предоставить рапорт Шестого следователя (абсолютный номер — двадцать один) для проверки информации о ненадлежащем расследовании. В случае, если данная информация не подтвердится, проверка информации будет закончена.

— Шестой следователь, я удовлетворяю ваше требование. Вы получите рапорт Шестого следователя (абсолютный номер — двадцать один) по обвинению поселения Кальваристы. При этом я предупреждаю, что мною будет рассмотрен вопрос о начале проведения в отношении вас внутреннего расследования в связи с совершением серии немотивированных действий. В случае, если внутреннее расследование будет начато и по его результатам будет установлено, что вы нарушили Уголовный Закон или не способны осуществлять функции следователя, скажем, из-за последствий заражения…

— …в таком случае, я себя умерщвлю, — закончила за своего начальника Вера.

Вера прочитала рапорт — два изрядно пожелтевших листа, исписанные крупным почерком следователя с абсолютным номером двадцать один, ныне являющегося Первым следователем. Никакого нарушения внутренней логики в составлении рапорта она не выявила. Кроме узнавания жителями потерпевшего поселения Кальваристов по их приметам, а также обнаружения похищенных свиней в данном поселении, в рапорте приводился ряд других доказательств, в том числе результаты скрытого психологического тестирования допрошенных лиц, выявление противоречий по результатам перекрестного допроса и так далее. Единственное, что смутило Веру, — это полное отрицание вины всеми выжившими. Но это тоже можно было объяснить: большая часть мужского населения Кальваристов погибла в результате операции спецназа по захвату поселения, и среди них могли оказаться все те, кто участвовал в разбойном нападении. А причиной краткости рапорта, излагавшего результаты столь обширного расследования, мог быть просто особый стиль изложения тогда Пятого, а ныне Первого следователя.

— Шестой следователь, каковы результаты перепроверки рапорта Первого следователя (абсолютный номер — двадцать один)?

— Начсот, информация о ненадлежащем расследовании дела по обвинению Кальваристов не нашла своего подтверждения.

Начсот внимательно посмотрел на Веру, принял от неё рапорт, не спеша положил его в пронумерованную папку, папку вставил в определённое для неё место в своём сейфе, сейф запер на ключ и только после этого сообщил:

— Шестой следователь, вам три часа на отдых, после чего прибыть ко мне для получения нового задания. Я вынужден сделать вам замечание о признаках поддержания личных связей. Неделю назад от дозорного на входе в Штаб поступило сообщение о том, что какая-то девушка, представившаяся Татьяной и утверждающая, что является вашей подругой по Университету, требует немедленной встречи с вами якобы по личному вопросу. После этого она же приходила ещё несколько раз, пока вы были на задании, потом лечились, и теперь снова вас ждёт на входе. Я настаиваю на том, чтобы вы встретились с нею, после чего доложите о характере ваших взаимоотношений, причине, побудившей её искать встречи с вами, и состоявшемся разговоре. В любом случае вы должны понимать, что происходящее не умаляет у меня количество поводов для назначения в отношении вас внутреннего расследования.

— Танюша? Встречи со мной? По личному вопросу? Ничего не понимаю…

— Верка! — Танюша бросилась обниматься, абсолютно не комплексуя перед следовательской униформой и по наивности не переживая за возможную дискредитацию своей подруги.

Вера, взяв руками за плечи свою маленькую однокурсницу, негрубо отстранила её от себя. Сделала бы это грубее, если бы не круглый животик Танюши, который уже было тяжело скрыть. Танюша за эти пару лет всё-таки повзрослела, детскости в чертах её лица чуть поубавилось, отчего лицо её стало ещё милее. Конечно же, ей хотелось пообщаться с Танюшей — нормальные девчачьи потребности поговорить и послушать новости не умерли в ней, они просто были скрыты под железобетонным слоем чуждых нормальному человеку установок, которых она была вынуждена придерживаться:

— Татьяна, ты хотела срочно поговорить со мной. Извини, у меня немного времени.

С почти нескрываемой обидой Танюша заспешила отвечать с поддельной холодностью:

— Конечно-конечно… Ты же — следователь… Ладно, слушай внимательно. Я сейчас работаю в Инспекторате и курирую Университет. Ещё месяц назад ко мне обратился Вячеслав Максимович и сказал, что его могут арестовать. Он говорил, что его ложно обвиняют в измене Республике. Он опасался, что его могут арестовать, и если это всё-таки случится, просил об этом сообщить тебе. Он был уверен, что ты-то точно разберёшься в его невиновности. А дней десять назад из Университета сообщили, что приходил следователь и судил Вячеслава к бессрочной каторге на Поверхности. Я приходила к Штабу, но мне отвечали, что тебя всё нет. Отец ребёнка (Танюша погладила себя по животу) — инспектор по принудительным работам — по моей просьбе узнал, что Вячеслава направили на каторгу «Динамо». Но ты сама понимаешь, что будет с моим мужем, если кто-то узнает про утечку служебной информации. Короче, поступай, как знаешь, только знай, что он тебя очень любил и сейчас любит. Всё, будь здорова, следователь…

Танюша развернулась и пошла, немного покачиваясь в стороны. Вера прислонилась к стене — у неё начинался новый приступ.

5

— Кто? — недружелюбно спросили из-за двери, отреагировав на сильный стук.

— Следователь.

За дверью засуетились, приоткрыли смотровой лючок, а потом спешно открыли дверь. Запах испражнений, мочи, пота, разложения ударили Вере в нос. Лучина освещала тесный коридорчик, на полу которого стояли два драных кресла, давным-давно вырванных из автомобилей.

— Захадытэ, слэдаватэл, захадытэ…

У коренастого мутанта, являвшегося здесь старшим надсмотрщиком, была сильно выдвинута вперёд нижняя челюсть, отчего он в ходе разговора ужасно шамкал. Республика признала оправданной принятую в дореволюционном Центре практику использования в качестве надсмотрщиков на каторгах именно мутантов. Это были добросовестные и безжалостные к каторжанам надзиратели, за паёк и пару муоней готовые заставить трудиться каторжан круглые сутки.