Мургаш - Добри Джуров

Бай Димо стал ятаком с первых же дней создания нашей боевой группы. В горы он шел вместе с шестнадцатилетним сыном Панко.

После сражения 3 мая бай Димо с группой партизан подошел к своему родному селу Врачеш. Надо было, чтобы кто-нибудь вошел в село и связался с партийной организацией. Крайние дома уже были за его спиной, когда защелкали затворы винтовок и со всех сторон послышались громкие голоса:

— Стой! Руки вверх!

Димо бросился назад, перескочил через один плетень, через другой, и шаги преследователей стали затихать. Вдруг впереди забор — какой-то крестьянин огородил свой сад колючей проволокой. Партизан остановился на миг, чтобы перевести дыхание, осмотреться. Снова послышался стук кованых сапог.

— Сюда, сюда, вот он!

Бай Димо попытался перепрыгнуть через проволоку, но зацепился. Это его и погубило. Преследователи навалились на него. Схватили. Начали допрашивать. Бай Димо упорно молчал. Его долго били.

— Ладно, расскажу, — простонал бай Димо.

В селе Врачеш жил отъявленный фашист. Бай Димо и решил назвать его как главного помощника партизан. А вдруг не поверят? Он открыл было рот, но не сказал ни слова.

— Говори же! — заревел один из агентов.

— Главный помощник партизан… — Бай Димо назвал имя фашиста. Шпики попались на его удочку.

— Хорошо. А кто еще?

— Других не было. Только двое — я и он. Когда я ушел в партизаны, главным связным в селе остался он. И сегодня я шел к нему.

Полицейские не могли и подумать, что после таких пыток человек может их дурачить.

— А теперь покажи, где лагерь отряда!

— А вы меня помилуете?

— Покажешь — все тебе простим.

— И дом оставите?

— И дом и овец. Только помоги поймать бандитов.

Всю ночь бродили жандармы по каменистым оврагам, там, где никогда и не ступала нога партизана. Наутро начальник понял, что его водят за нос. Вернулись в село.

После обеда жандармы согнали на площадь всех — мужчин и женщин, стариков и детей. Бай Димо привязали к столбу перед общинным управлением. Каждый житель села, проходя мимо партизана, должен был плюнуть ему в лицо.

Заплеванным и опороченным должен был умереть старый партизан. Заплеванным и опороченным теми, ради счастья которых ушел в горы, за которых теперь умирал.

Начальник знал, что такая мука страшнее смерти.

Полетели первые плевки. Они не были тяжелыми для старика, потому что были плевками врагов. Но вот подошел один из соседей Димо. Он запинался на каждом шагу, глаза его были наполнены ужасом, а губы пересохли. И вот — нелепый плевок куда-то в сторону… Начальство ничего не заметило.

Прошел второй, третий, четвертый крестьянин… Плевки падали рядом на землю, а люди торопились поскорее миновать страшное место, где стоял человек с окровавленным лицом, обреченный на такую позорную смерть.

Но тут начальник возмутился:

— Плюйте на него!.. Плюйте на этого изменника! На бандита! — И нагайка в его руке засвистела направо и налево.

— Плюйте, крестьяне! Плюйте и запомните, как погиб ваш бай Димо! — прогремел над площадью голос старого партизана.

— Господи! Да что же это такое? — запричитали женщины.

На площади нарастал гул недовольства, протеста. Люди не могли больше сдерживаться. Рассвирепевший полицейский подскочил к партизану и начал хлестать его нагайкой.

— Бейте его все!

На старика наскочили жандармы с палками, плетками, пистолетами, винтовками. Когда они отошли, у столба остался изуродованный труп.

— Знает ли Пенко, как убили его отца?

Бай Недялко кивнул головой.

— Знает. Все знают. Весь район…

Долго мы молчали, словно прощаясь с товарищами, которых уже больше не увидим.

— А ты знаешь, Лазар, что у нас уже есть пулеметы и автоматы? — услышал я голос бай Недялко.

Оказалось, что после долгого, полного опасностей пути вернулась группа Свилена. Люди падали от усталости. Их плечи были стерты до крови тяжелым, но ценным грузом. Они донесли все, не потеряв ни одной обоймы, ни одной пулеметной ленты. Теперь у бригады было уже четыре пулемета, восемь английских автоматов, одна скорострельная винтовка.

23 июля все партизанские подразделения, за исключением Пирдопского отряда, собрались под вершиной Мургаша по указанию Янко на совещание. Руководил им Васо, секретарь Чавдарского районного комитета партии. Здесь были организационно оформлены четыре четы.

Локорская чета с командиром Борисом Тошковым и комиссаром Иваном Хариевым — Доктором, Ботевградская — с командиром Николой Величковым и комиссаром Шимоном Ниньо — Гошо Шомполом, Пирдопская — с командиром Георгием Генковым и комиссаром Асеном, Центральная — с командиром Стоилом Гроздановым — Свиленом и комиссаром Милчо.

Исполняющим обязанности командира бригады стал Тодор Дачев, а комиссаром — Веселин Андреев.

Кроме выполнения основных задач Локорская чета должна была поддерживать связь с Софией, Ботевградская — с Червенобрежским отрядом, Пирдопская — со среднегорскими партизанами, а Центральная — со всеми тремя отрядами.

Вместо погибших товарищей в Чавдарский районный комитет партии и РМС были избраны новые.

Чтобы испробовать вновь полученное оружие, штаб бригады решил провести совместную операцию по занятию села Ябланицы при участии всех отрядов, расположенных возле Мургаша.

Был разработан подробный план нападения. Одна группа партизан с пулеметами была оставлена в засаде возле Ребарковского шоссе на случай, если полиция и жандармерия прибудут раньше, чем бригада закончит операцию в селе. А дел было много. Надо было не только запастись продуктами, не только сжечь документы в общинном управлении, надо было продемонстрировать крестьянам новое оружие, чтобы повсюду по селам пошла молва о силе партизан.

Ябланица не впервые встречала партизан. Но впервые на их плечах видела пулеметы и автоматы.

Когда операция была закончена, партизанская колонна направилась к Мургашу, откуда каждый отряд пошел своей дорогой выполнять поставленные ему штабом задачи.

Давно уже прошло то время, когда власти твердили, что уничтожили партизан всех до одного, что с «Чавдаром» покончено раз и навсегда.

Теперь в докладах кметов, районных начальников и областного директора все чаще встречались тревожные сигналы: «Село было занято партизанами. Существует реальная опасность усиления действий нелегальных…»

Начальник областного управления полиции издал строгий приказ полицейским не появляться на улице в одиночку, особенно в вечерние часы, и всегда быть в полной боевой готовности.

Охотники за партизанами уже не смели углубляться далеко в горы. Партизаны стали там полными хозяевами. Теперь уже не полиция устраивала засады на партизан, а партизаны охотились за полицией, и та старалась ускользнуть от их ударов.

Советская Армия подошла к границам Болгарии.

Призыв правительства к партизанам спуститься с гор и сдаться властям, которые им «все простят», был воспринят как шутка.

Наступали решающие дни.

2

— Такое вот положение, Лазар. Янко приказал разыскать тебя во что бы то ни стало и привести в Софию. — Бай Недялко критически оглядел нас. — Только