Инженер страны Советов - Евгений Владимирович Панов

военную мощь. И смысл в этом был: на территории Франции, контролируемой англо-американской военной администрации, находилось большое количество вроде как разоруженных, но не расформированных немецких соединений. Раздать им оружие и технику было делом нескольких дней. Видимо, наши «союзники» решили претворить в жизнь план «Немыслимое»[81], и наша демонстрация будет им предостережением от необдуманных шагов.

В настоящее время на Дальнем Востоке уже разгромили Квантунскую армию на материке и полным ходом шла десантная операция на Хоккайдо, который по подписанным в Ялте соглашениям отходил в советскую зону ответственности. Будут теперь у япов другие «северные территории», по которым они станут лить крокодиловы слезы. Мы смогли договориться с американцами, и те поставили нам 25 танкодесантных кораблей типа LST[82] с условием, что они будут использоваться исключительно на Тихом океане, а после окончания военной операции те из них, что уцелеют, будут возвращены США.

Проводка этих кораблей из Сан-Франциско до города Хомер на Аляске и далее вдоль Алеутских островов и Камчатки до Петропавловск-Камчатского, где состоялась передача кораблей, заслуживает отдельной книги. Во всяком случае, невзирая на возникшие в пути трудности, удалось сделать это незаметно для японцев. Также незамеченными корабли смогли дойти по Охотскому морю до Владивостока.

Насколько мне было известно, в операции на Хоккайдо участвовали два полка ударных вертолетов и полк камовских двухмоторных транспортных вертушек Ка-5, являющихся, так сказать, творческой переработкой моих эскизов яковлевского вертолета продольной схемы Як-24. Эта машина, способная перевозить 20 бойцов в полной экипировке, стала настоящей рабочей лошадкой у спецназа и ВДВ. Надеюсь, там, в Японии, все закончится быстро, и наконец-то настанет долгожданный мир.

Хотя мне грех жаловаться. Благодаря моему вмешательству Германию разгромили на год раньше. Потери, конечно, были, и немаленькие, но они значительно меньше тех, что были в моем прошлом.

По предварительным подсчетам, мы потеряли почти 7 миллионов человек. Думаю, что после всех уточнений цифра возрастет до 8 миллионов. Много, но все-таки не 27 миллионов.

Гитлер здесь также покончил с собой. Правда, то ли яда у него под рукой не нашлось, то ли еще что, а стреляться он струсил, поэтому нашли его повешенным на собственном галстуке в туалете. Да и черт бы с ним. В преисподней его уже давно заждались.

Касаемо освобожденных европейских стран на заседании ГКО было принято решение, что армий у них после войны не будет, ибо не фиг. Спички детям не игрушка. Все страны будут выплачивать СССР ежегодные взносы в фонд обороны, а Советский Союз, в свою очередь, будет содержать свою армию, которая станет гарантом мира. Разрешены будут лишь местные полицейские силы, плюс будет производиться небольшой призыв на службу в советскую армию. Через 10 лет, если все пойдет как задумано, кроме СССР армия появится и у Германии. А до того времени немцы будут призываться лишь в строительные части и займутся восстановлением разрушенного войной. Будем трудом их перевоспитывать.

Ай, черт бы с ней, с этой войной. Устал от нее за эти три года. Домой только ночевать приезжал, да и то не всегда. Вероничка меня почти и не видела. Когда приезжал, она уже спала, когда уезжал, она еще спала. Лишь в редкие дни, когда удавалось выкроить время побыть с семьей, с огромным удовольствием возился с дочкой. А теперь у меня еще и сын есть. Родился он 10 июня, в день Победы, и о том, какое имя ему дать, споров не было. Виктор, победитель. Сталин на рождение сына подарил старинный кавказский кинжал.

После едва не удавшегося покушения мы с ним очень сблизились. Возможно, моя кровь сыграла свою роль, но Сталин после излечения даже выглядеть стал моложе. Меня он попросил обращаться к нему на ты и по имени.

– Я знаю, как ты рисковал, отдавая свою кровь. Я знаю, кому обязан своей жизнью, – сказал он. – Теперь мы с тобой братья по крови. А братья и обращаться друг к другу должны без всякого официоза.

Конечно, при посторонних я называл его по партийной кличке, Коба. Так он попросил, видя, что мне неудобно на людях обращаться к нему по имени. Несколько раз он просил привезти к нему Татьяну с Вероникой. Удивительно, но дочка, которая не признавала никого кроме мамы и, когда есть настроение, папы, с большой охотой шла на ручки к дяде Иосифу и радостно при этом смеялась. Дочь Сталина, Светлана, тоже с удовольствием возилась с Вероникой и стала частым гостем у нас дома. Надеюсь, общение с Татьяной пойдет ей на пользу и поможет избежать всего того, что с ней случилось в том, моем прошлом. Кстати, Яков Джугашвили жив. Сейчас командует артиллерийским полком на Хоккайдо. Надеюсь, с ним ничего не случится.

Да уж, моя кровь. Столько ее из меня выкачали эскулапы, что просто диву даешься, что она во мне еще осталась. Какими только методами ее ни исследовали, но результат был один: у меня самая обыкновенная кровь. А может, просто исследователи не туда смотрели.

Я вздохнул и сделал большой глоток пива из кружки.

– О чем задумался, дядька Михаил? – спросил Семен.

Он так и обращался ко мне все время, потому как «батька так велел». Ответить я не успел, потому что откуда-то сбоку кто-то закричал на немецком языке:

– Герр гауптман! Герр гауптман! Слава богу, я вас нашел! Герр гауптман, это я, Шмульке! Фельдфебель Шмульке! Вы меня помните?!

К нам по тротуару, сильно прихрамывая на одну ногу, торопливо шел, почти бежал смутно знакомый мне человек в потертом, висящем, как на вешалке, но чистом немецком мундире без знаков отличия.

Интерлюдия

Ганс Шмульке

Ганс Шмульке считал себя счастливчиком. Он выжил в этой страшной войне. И пусть за это пришлось заплатить ампутированной ступней, но так все же лучше, чем лежать в земле, как многие его камрады. Тогда, в 1941 году, ему повезло попасть служить в тыловую часть далеко от фронта. Потом были плен и знакомство со странным русским офицером, который ходил в форме гауптмана. Именно это знакомство перевернуло жизнь Ганса буквально с ног на голову.

Тогда русский офицер сдержал свое обещание: двоих самых ярых наци, которые могли рассказать в гестапо о том, что он, фельдфебель Шмульке, мало того что часто подкармливал пленных русских, давая им консервы и хлеб, так еще и согласился помогать врагам ремонтировать технику и подговорил на это своих подчиненных, русские увели в сторону и там расстреляли. Остальные солдаты не выдали своего фельдфебеля и потом на допросах рассказывали одну и ту же историю о том, как русские заперли их вначале в мастерских, а потом привезли к остальным в барак. В бараке пришлось просидеть почти двое