Затерянный остров - Джон Пристли

— Простите, — выдавил он. — Все кончено. Мне ужасно жаль.

Рамсботтом с коммандером переглядывались в недоумении.

Уильям пообещал объясниться, они придвинулись ближе, и он полушепотом рассказал им про Гарсувина — все как есть, без утайки. Но почему-то, как он ни старался донести всю глубину своих опасений, ничего не получалось.

— Нужно было признаться раньше, — сурово проговорил Рамсботтом, — хотя я на вашем месте тоже не придал бы особого значения этой бумажонке.

— А я — да! — заявил коммандер категорично, однако без всякого укора. — Зря вы так поступили, Дерсли. Нужно было выяснить все с этим типом начистоту, так было бы справедливо.

— Да, пожалуй, — вздохнул Уильям горестно.

— С другой стороны, — оживился Рамсботтом, — все не так уж и безнадежно. Зачем сразу опускать руки? Откуда ему знать про руду?

— Неоткуда, — признал Уильям. — Но тогда я не понимаю, как он вообще сюда попал. Откуда он знает, что это и есть дядюшкин остров?

— Может, он и не знает.

— Если сейчас не знает, то скоро будет, неужели вы не понимаете? Нет, маловероятно, что это случайное совпадение. Зато я уверен, что ему неизвестно про руду. Самое большее, он пронюхал — или подозревает — о наличии на острове чего-то ценного.

— Да нет, наверняка он не просто подозревает! — возразил Рамсботтом. — Если уж он потрудился получить концессию или что там, а потом пригнать сюда яхту за тридевять земель, он прекрасно знает, какова награда. Впрочем, может, ему просто некуда девать деньги и время. Как же угнетает беспомощность! Надеюсь, нам еще удастся сблефовать… Они уверены, что этот тип собственной персоной находится на яхте?

— Да, — ответил коммандер и показал за борт. — Кто это там в яхтенной шлюпке? Это он?

— Если я не обознался, — проговорил Уильям, — то да, это Гарсувин. Через несколько минут посмотрите на него сами.

Глядя на приближающуюся шлюпку, Уильям чувствовал себя так, будто, благополучно удрав от полиции на край света, угодил в руки закона в каких-то диких джунглях. Шлюпка неслась напрямик, словно стрела Немезиды.

6

Одет он был, разумеется, по-другому, и Уильям поразился при виде Гарсувина в белом, насколько точно он разглядел в нем «белого» клоуна под кричащим клетчатым костюмом на первой встрече. В необычном лице не изменилась ни одна морщина, ни одна черточка. Голая заостренная макушка, безбровый высокий лоб, темные блестящие глаза под набрякшими веками, вывернутые ноздри, широкий рот с узкими подвижными губами — все тот же грустный лицедей с тем же налетом деградировавшего аристократизма. И снова Уильям ощутил собственную ничтожность и в который раз отругал себя за такие чувства. Гарсувин смотрел бесстрастно — ни удивления, ни досады, ни удовлетворения при виде знакомого лица, только подчеркнутая вежливость, как и прежде. Словно они встретились в вестибюле лондонского отеля, а не на краю земли. Уильям представил коммандера и Рамсботтома, Гарсувин поприветствовал их с той же холодной учтивостью.

— Прошу прощения, мистер Дерссли, — просвистел он своим необычным голосом, негромко, но властно. — Нужно побеседовать с моим товарищем капитаном. Две минуты. А потом с вами.

— Хорошо, мистер Гарсувин, — как можно небрежнее кивнул Уильям. — И объясните ему, будьте добры, что мы никакие не чилийские революционеры, — если он еще сам не убедился.

— Конечно, конечно. — Гарсувин помахал крупной загорелой рукой. — Ваше преступление совсем пустяковое. — Он поискал нужное слово. — Traspaso.

— Что? Нарушение границ? На этой скале? — Коммандер презрительно рассмеялся.

— Нелепо, да? — улыбнулся Гарсувин. — Однако на официальном посту мыслят по-другому. Вы же понимаете, коммандер? Вам знакомо. Но все будет в порядке. Прошу прощения, через две минуты вернусь, и поговорим.

— Вот он, значит, какой, — задумчиво протянул Рамсботтом, глядя вслед Гарсувину, быстро шагающему по палубе. — Занятный тип. Даже для иностранца чересчур. С таким хоть целую жизнь рядом проживи, все равно не знаешь, чего ожидать.

— По-моему, я его видел раньше. — Коммандер силился заглянуть в прошлое. — Давно. Вот где — не припомню. Он тогда был довольно молод, а в остальном совершенно такой же. Вспомнить бы, где мы виделись, но голова болит — сил нет. Теперь так и буду мучиться. Когда поездишь по свету с мое — от Чатема до Шанхая — и повстречаешь такую уйму народа, знакомые попадаются на каждом шагу, словно обрывки старых писем. Лица, лица, сотни лиц… — В голосе послышались ворчливые стариковские нотки.

— Этот тип здесь не ради забавы, — заключил Рамсботтом, словно не слыша коммандера. — К гадалке не ходи. Так что будем блефовать.

Гарсувин вскоре вернулся и предложил перебраться с ним на яхту, чтобы побеседовать в тишине и покое. Компаньоны согласились, и уже в шлюпке Гарсувин завел разговор об острове.

— Теперь у чилийцев есть для него название, — сообщил он как бы между прочим. — Исла-Леона. Как раз наш знакомый, капитан «Майбо», придумал — издалека остров напомнил ему крадущуюся львицу. Я бы сам никогда не заметил. А вы, мистер Дерссли?

Уильям ответил угрюмо, что не видит ни малейшего сходства. Название — это, безусловно, мелочь, однако сознавать, что его Затерянный остров теперь официально значится в чилийских бумагах как Исла-Леона и вскоре будет нанесен на карты и лоции, было тяжело. Остров уплывал из рук вместе со всем содержимым. Смена названия будто ставила последнюю точку. Нет больше Затерянного, есть остров Леона — вот он, высится над ними, наморщив свои скалы под лучами стремительно заходящего солнца, но это больше не Затерянный. Он тает вместе с остальной сказкой, исчезает туда же, куда исчезла Терри — не та, последняя Терри, уплывшая на яхте «Сапфира», а другая, прежняя, исчезнувшая во время первой, неудачной, экспедиции к острову. Уильям убеждал себя, что прежняя Терри где-то на Затерянном, и отправлял их обоих в фантастические Южные моря, которые тоже таяли вместе с остальной сказкой. Очнувшись от этих печальных видений, Уильям встретил устремленный на него пристальный взгляд Гарсувина. В нем читалась непонятно чем продиктованная ирония.

Под навесом на верхней палубе яхты сидели четверо — за столиком, уставленным бутылками, сифонами и бокалами. Две женщины, двое мужчин. Один из них, осанистый и представительный, показался Уильяму смутно знакомым. Неужели? Да, точно. Благородный высокий лоб, римский нос, квадратный подбородок, сенаторский облик… Сомнений быть не может, это второй коммандер Айвибридж, надежда Лиги имперского единства, малайского рыболовства и австралийских внутренних перевозок. Тогда одна из девиц — его секретарь, та самая, высокая и стройная, с бледным треугольным личиком и огромными фиалковыми глазами с поволокой? И тут Уильям угадал, только теперь в ней не осталось почти ничего секретарского. Уильям смотрел на них, остолбенев. Это не люди, это кролики, вытащенные фокусником из шляпы. Но кто же фокусник? Гарсувин? Разумеется, Гарсувин, который как раз принялся знакомить всех между собой. Разделался он с этим быстро, Уильям успел лишь мельком взглянуть на оставшихся двоих — стройную, очень смуглую смазливую девицу и мужчину средних лет с дубленой кожей и кустистыми седыми усами, судя по всему, латиноамериканцев.