Торговцы мечтами - Гарольд Роббинс

Марк попытался убедить отца разрешить ему воплотить в жизнь хотя бы некоторые из его замыслов, но Петер наотрез отказался. Сейчас они непрактичны и слишком дороги, ответил отец. Петер велел продолжать снимать уже начатые картины, и Марку нехотя пришлось подчиниться.

Под действием шампанского Кесслер-младший начал рассказывать о своих планах и о том, как старик запретил ему снять собственную картину. Марк знал, что его идеи прогрессивнее нынешних, но сделать ничего не мог. Он даже поведал Далси о сюжете одной из задуманных картин.

Далси Уоррен слушала это хныканье и с трудом сдерживалась от смеха. Идеи Марка оказались не только слишком дорогими и непрактичными, но и откровенно глупыми. Далси немедленно поняла, что Марк Кесслер знает о съемках фильмов столько же, сколько и о полетах на луну. Она задумчиво посмотрела на него. Может, это и есть тот шанс, которого она так долго ждала?

Она медленно улыбнулась ему, и ее глаза расширились.

— Марк, это же замечательный замысел! — с уважением воскликнула она. — Как жаль, что твой отец не понимает этого. — Она кокетливо пожала плечами и наклонила головку набок. — Но в Голливуде это в порядке вещей. Голливуд не обладает твоей утонченностью. Помнишь, что-то там о пророке в своем отечестве?

— Вот именно, — с трудом пробормотал он. — Они страшные консерваторы и боятся всего нового. — Он уныло посмотрел на стакан.

Далси наклонилась к Марку и подняла его лицо. При этом ее платье слегка распахнулось.

— Может, все-таки можно как-нибудь снять твою картину? — поддержала она его.

— Как? — Кесслер не мог оторвать взгляд от ее груди. — Денег едва хватит на уже начатые фильмы.

— Но ты же можешь что-нибудь придумать. — Она легко провела ладонью по его щеке. — Я слышала о таком же случае на другой киностудии. Там тоже директор студии хотел снять одну картину, но ему не разрешали. Однако он все равно снял ее, а все расходы записал на картину, которую его заставляли делать. Когда картину сняли и она произвела необычайный фурор, все стали считать его гением.

— Думаешь, я тоже могу это сделать? — Он вопросительно уставился на Далси Уоррен.

— Не знаю, — осторожно ответила она. — Просто пришло в голову. В конце концов ты ведь отвечаешь за студию в отсутствии отца.

Марк выпрямился с задумчивым лицом, потянулся к новой бутылке и неловко наполнил стакан. Осушив его, он посмотрел на актрису и, запинаясь, ответил:

— Может, я и смогу сделать это.

— Конечно, сможешь, Марк, — мягко ответила Далси, откидываясь на подушки дивана. — Ты очень умный мальчик и найдешь способ.

Марк нагнулся к Далси, которая позволила ему поцеловать себя. Но когда он провел руками по ее телу, она неожиданно задержала их.

— Как ты собираешься это сделать, Марк?

— Что сделать? — Он глупо уставился на нее.

— Сделать картину, чтобы никто ничего не знал. — Далси встряхнула белокурой головой. Она с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

— Я не сказал, что собираюсь ее снимать, — медленно покачал он головой. На лице Кесслера появилось хитрое выражение. — Я только сказал, что подумаю.

Кесслер выпил шампанского.

— А мне показалось, что ты уже решил, — надулась Далси. — Не думала, что ты испугаешься.

Он, пошатываясь, встал, гордо поднял голову и пьяно переспросил:

— Кто боится? Я никого не боюсь.

— Значит, ты им покажешь? — улыбнулась Далси.

Он слегка покачнулся и неуверенно пробормотал:

— Конечно, хотелось бы. Но все станет немедленно ясно из отчета, который мы обязаны посылать в Нью-Йорк.

— Всегда можно придумать, что название поменялось. Никто до самого конца съемок ни о чем не догадается, — предложила Далси Уоррен.

Он задумчиво замер, затем широко улыбнулся.

— Эй, Далси! — воскликнул он. — Отличная идея!

— Конечно, отличная! — Далси Уоррен прижалась к Марку и поцеловала.

Он обнял ее и поцеловал в шею. Далси позволила ему целовать себя до тех пор, пока не почувствовала, что он возбудился и его поцелуи стали более требовательными. Затем она освободилась от его объятий.

— Марк, не делай этого! — резко проговорила актриса.

— Почему? — обиженно спросил он, изумленно глядя на нее. — Мне казалось, я тебе нравлюсь.

— Нравишься, дорогой, — нежно ответила мисс Уоррен, легко целуя его в губы и ослепительно улыбаясь, — но у меня завтра тяжелый день, а ты сам знаешь, что эти проклятые камеры замечают каждую морщинку.

Кесслер попытался удержать ее, но она мягко повела его к двери, и он послушно поплелся за ней. У двери Далси опять поцеловала Марка.

Его крик отозвался прекрасной музыкой в ее ушах.

— Далси, я так сильно хочу тебя, что мне больно! — В его глазах пылала дикая пьяная страсть.

Хозяйка открыла дверь и легко подтолкнула его.

— Знаю, дорогой, — нежно произнесла она, с обещанием глядя на Марка. — Может, потом как-нибудь.

Далси закрыла за Кесслером дверь и, улыбаясь, рассеянно поправила платье. Она не спеша закурила. Глядя на закрытую дверь, Далси Уоррен продолжала улыбаться. Существует много способов…

3

Петер Кесслер сидел на стуле и разглядывал собеседника. Петер слегка переменил положение ног. Эти англичане совсем не знают, что такое комфорт. Если зад не испытывает неудобств, то его хозяин и работает, и соображает лучше. Кесслер быстро огляделся по сторонам. В кабинете было темно, неуютно, короче, как и должно быть в кабинете начальника отдела торговли английского филиала.

Петер опять перевел взгляд на Филиппа К. Данвера. Месяц назад он даже не знал о его существовании, но по прибытии в Лондон все время встречал его имя в документах и отчетах.

Филипп К. Данвер, один из богатейших людей Европы, решил заняться кино. Почему эта мысль пришла ему в голову, никто не знал. Родился Данвер в Швейцарии, перед мировой войной он заканчивал образование в Англии. Война застала Данвера в Оксфорде, и он сразу записался в армию Его Величества. Его отец, глава всемирно известной текстильной фирмы «Данвер Текстил Компани», противился этому шагу с типичной тупоголовой швейцарской упрямостью, но, как выяснилось, напрасно. В конце войны отец умер, и Филипп, уже капитаном, вернулся на родину, чтобы возглавить компанию. Он спокойно занимался текстилем почти двадцать лет, но вот месяц назад в прессе промелькнуло сообщение о покупке Данвером контрольного пакета акций нескольких киносетей на континенте, а чуть позже Данвер приобрел «Мартин Компани», крупнейшую киносеть на Британских островах. Эта новость вызвала переполох в мире кино. Несмотря на многочисленные слухи о мотивах покупок, сам виновник переполоха хранил молчание. Это был высокий мужчина с темными большими глазами, крупным носом и волевым подбородком. Его речь и манеры поведения казались более английскими, чем у большинства англичан.