Чернила и перья - Борис Вячеславович Конофальский

А Волков как раз, отпив вина из стакана, и предлагает ей:

- Завтра с утра этим и займёмся, я поеду с вами.

- И что же, по-вашему, - жена садится с ним рядом, - я без вас и подъюбников не выберу?

- Подъюбники выберете, но платье для приёма выбрать вам помогу я, – настоял генерал.

- Уж вы выберете, - говорит она недовольно. И снова наклоняется к нему и начинает принюхиваться. – А отчего же вы так пахнете?

- Так пахнут фрейлины герцогини, – отвечает ей супруг.

- И что же, вы обнимались с ними, что ли?

- Да, и с герцогиней тоже, - с сарказмом замечает Волков. Потом смотрит на жену долгим взглядом и продолжает. – Ах, как же вы глупы; уж и не знаю, брать ли вас завтра на ужин? Боюсь, вы и там начнёте дурить.

- Ничего я не начну… - тут же вспыхивает Элеонора Августа. – Господи, уж у мужа собственного и спросить ничего нельзя, сразу дурой выставляет.

Обычно жена его засыпала до того, как он приходил в спальню, а тут нет – ждала и, когда он улёгся в постель, придвинулась к нему поближе, улыбалась при том:

- Ну, расскажите, что сказала вам герцогиня, как вас привечала, обо мне что спрашивала?

Волков всё и рассказал ей, не упомянув только Амалию, а у супруги появились ещё вопросы, и тот вечер баронессе был приятен, так как помимо сладких мечтаний и предвкушений, муж ещё проявил к ней внимание, и засыпала баронесса счастливая.

Глава 48

Утром он не узнавал своей жены. Ещё до рассвета она встала, отругала с утра сыновей, так как те валялись в кровати и не желали из неё вылезать, после стала поднимать мужа, будучи при том необыкновенно ласковой. Но ласковой Элеонора Августа была лишь с супругом, госпожа Эшбахта явно торопилась и всех иных подгоняла: и Гюнтера с одеждой и утренней водой для господина, и Марию с завтраком. А едва рассвело, так она уже вела своего мужа к карете – ехать за платьями.

И он отвёз её к одному хорошему портному. Богатая лавка того была среди иных богатых лавок на улице Наперстков, но про того портного он краем уха слыхал от Брунхильды, и так как ему нравился стиль графини, он и поехал туда. А там услужливо кланяющемуся мастеру и сказал, усевшись у удобного кресла:

- Нам надобно платье к ужину.

- К ужину? – удивился мастер, держа книгу с эскизами платьев в руках. И потом уточнил: – К ужину, что будет сегодня… сегодня вечером?

- Нет, к ужину, что будет завтра, завтра утром, - съязвил барон. – Нам срочно нужно платье… Мне вас порекомендовала сестра, мне нравились её платья, она говорила, что вы весьма расторопны и искусны; если вы возьметесь, я готов вам хорошо заплатить.

- Я попытаюсь удовлетворить ваш взыскательный вкус… - кланялся портной и тут же интересовался; - А господин барон не подскажет, кто из моих покупателей его сестра?

- Это графиня фон Мален, - сообщила ему, опережая Волкова, баронесса. Кажется, она ждала от мастера реакции на это имя, и тот, естественно, отреагировал:

- О, графиня… Да-да, конечно, я сделаю всё что могу. Но у меня, к сожалению, нет готовых платьев, я их не держу, и придётся нанимать швей для такой быстрой работы; правда, у меня есть хорошие раскройки… Я покажу вам, что мы сможем сделать быстро…

И он стал показывать рисунки с платьями, сделанные, надо заметить, неплохим художником.

- Вот, вот это хочу, - недолго выбирала Элеонора Августа. – Да, такое.

- Розовый атлас в белых кружевах, этот крой очень востребован сейчас, - кивал ей портной, - многие дамы выбирают подобное. Прекрасный выбор госпожа.

Жена сияла, но едва она взглянула на мужа, её сияние померкло. Супруг выбор Элеоноры Августы не одобрил, и остановила его вовсе не дороговизна платья.

- Подобное платье хорошо для купеческого бала, для купеческой дочери, что выходит в свет. А доброй матери почтенного семейства подобает носить это, - он поискал среди эскизов, нашёл то, что ему было нужно, и указал пальцем. – Вот.

- Вот это простое? – изумилась супруга. В её голосе послышались и тоска, и разочарование; ещё немного – и у неё мог начаться приступ раздражения, который, как обычно, вылился бы в упрёки и жалобы на судьбу, и чтобы пресечь это, Волков поспешил напомнить ей:

- Вы идёте не на пьяный бал, а к первой даме земли Ребенрее на званый ужин. Будьте добры соответствовать… - чтобы успокоить супругу, он добавляет: – Второе платье выберете себе сами.

А его ещё поддержал и портной:

- Добрая госпожа, это тончайшее сукно, вовсе не дешёвое, привезено из южных земель, и у него насыщенный, очень богатый синий цвет, а по манжетам и вороту положим лучшие, что есть в этом свете, самые белые кружева… Ну а строгость кроя подчеркнёт вашу талию, вы будете в моём платье величественны и утончённы.

- Да? – супруга, кажется, соглашалась. – Ну хорошо, давайте это платье. Пока.

«Хорошо, что я поехал с нею».

- Также подберите ей всё, что надобно даме: чулки, чепец, что там ещё ей будет угодно… Да, туфли ещё хорошие…

- Непременно, тут у нас на улице есть отменные туфельники… Ещё неплохо бы было госпоже посетить парикмахера, - добавляет портной.

- Да, - соглашается с ним барон. И баронесса вовсе не спорит с ними. И к туфельнику ей нужно, и волосы уложить по столичной моде непременно надо.

В общем, день у него выдался утомительным, а обед скорым.

Впрочем, он и себе кое-что прикупил… Хорошие туфли, хорошие рубахи из тончайшего батиста, ещё что-то… Как раз к вечерней службе зазвонили колокола, когда супруга его была готова. И платье на ней было как раз то, что ему нравилось. Благородная сдержанность.

А синий насыщенный цвет стройнил супругу, белоснежные кружева под подбородком ещё и добавляли величия. И как ни дулась она поначалу на него за плохой выбор, теперь Элеонора Августа смотрела на себя в большое зеркало и была… конечно, она была удовлетворена тем, что видела. Да, платье ей несомненно нравилось. Тем не менее, она всё равно капризничала:

- Ну,