Дочь Востока. Автобиография. - Беназир Бхутто

Мы попытались урегулировать отношения с Реханой, предложили, чтобы девочка жила с ней девять месяцев в году, а на три месяца приезжала к нам. Мы обещали оплачивать все ее расходы и образование. Но Рехана отказалась. Ее отказ принудил нас обратиться в суд. В феврале 1988 года суд дал моей матери право видеться с Сасси еженедельно по выходным дням, но выполнить решение суда не представлялось возможным, так как Рехана послала девочку в Калифорнию к своим родителям. Кто знает, где она теперь, что с нею произошло? У меня болит сердце, когда я о ней думаю. Хочется быть уверенной, что у нее все в порядке, что она здорова, счастлива. Но нам ничего не сообщают. Я не оставляю надежды, что однажды Сасси придет к нам. Как и ее тезка, она преодолеет горы и пустыни, чтобы найти любящих ее людей, свою семью. Мы всегда будем ей рады.

В июне 1988 года, после более чем двухлетнего разбирательства, французский суд постановил, что Рехана виновна в неоказании помощи пострадавшему. Преступление это наказывается тюремным заключением сроком от одного до пяти лет. К нашему разочарованию, суд не нашел достаточно доказательств, чтобы поддержать наше дело об убийстве. Но во всяком случае, с Шаха сняли клеймо самоубийцы. Вскоре после суда радио Би-би-си сообщило, что, по словам адвоката Реханы, она теперь тоже полагает, что Шаха убили.

Сасси, как и мы, возможно, никогда не узнает правды о смерти отца. В июле 1988 года нам сообщили, что Рехана покинула Францию и отправилась к семье в Америку. Оказалось, французские органы вернули ей паспорт «из гуманитарных соображений». Наши юристы сообщили нам, что она без всякого труда получила американскую въездную визу в консульстве США в Марселе. Процесс ее назначен на 1989 год, если он вообще состоится. Во всяком случае, вряд ли она вернется во Францию, чтобы на нем присутствовать.

Еще один Бхутто погиб за свои убеждения. Еще одному заткнули рот. Но мы продолжим наш путь. Скорбь не заставит нас уйти с поля политической битвы за демократию.

Мы верим в Бога и в Его суд.

13

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЛАХОР И БОЙНЯ 1986 ГОДА

Военное положение отменили 30 декабря 1985 года. Я в Европе получала новости с телетайпа отеля. Но особенной радости эта декоративная акция военного режима у нас не вызвала. Зия просто-напросто кинул Западу кость, ничего не изменив по сути. Он остался как начальником Генерального штаба армии, так и президентом, так что даже формально этот камуфляж не отстранял армию от политического процесса. Гражданским правлением и не пахло, роль политических партий оставалась неопределенной, отражая страх режима перед демократией.

Новое «гражданское правление» военных оказалось таким же фарсом, как и все прежние «правовые инициативы». Незадолго до отмены военного положения парламентские пешки послушно проштамповали подсунутый им скандальный «акт о восьмой поправке», снимающий с генералов всякую ответственность не только за прошлые злодеяния, но и за все, что им еще предстояло натворить в стране за оставшиеся три месяца. Освобожденные таким образом от опасности юридической оценки их действий, военные суды удвоили усердие, спеша отправить за решетку как можно большее число реальных политических противников и всех, чем-либо им не угодивших — в том числе и по личным, неполитическим мотивам, — и оставить там осужденных на долгие годы после прекращения преступного хозяйничанья в стране преступной генеральской шайки.

Отменяя военное положение, Зия постарался укрепить его наследие. С 1977 года он систематически разрушал и подавлял достигнутое правительством отца: независимость судов, структуризацию экономики, парламентскую систему законотворчества, свободу прессы, свободу вероисповедания для всех, согласно конституции 1973 года, в корпусе которой он пробил зияющие бреши. Военные, «наводя порядок» в стране, выпестовали атмосферу вседозволенности и беззакония. Взяточничество и преступность проникали во все сферы жизни, выросли в отрасли национальной экономики, превратились в образ жизни. Наиболее желанной для молодежи стала работа на таможне, через которую кроме легальных грузов проходила и почти вся контрабанда. Возник — и продолжает процветать — новый класс «предпринимателей», нелегально ввозящих в страну все что угодно, по большей части кондиционеры и электронную бытовую технику, и реализующих товары на черном рынке. Недавний отчет государственного банка определяет долю контрабанды в экономическом росте в одну шестую. Теневая экономика больно бьет по государственным доходам.

Советское вторжение в Афганистан — еще одна черная тень над нашей страной. Американское оружие, предназначенное для моджахедов, бойцов афганского сопротивления, попадает на пакистанский черный рынок. «Калашниковы» с советских военных складов в Афганистане — отнюдь не добытые в боях с советскими войсками, даже не украденные, а просто-напросто купленные у советских военных разного ранга — тоже без труда попадают в руки пакистанских торговцев. Благодаря своей простоте, эти орудия убийства легко копируются в непромышленных условиях, пакистанские ремесленники наладили их подпольное производство, и теперь они продаются на черном рынке по сорок долларов за штуку! В Карачи «Калашников» можно взять напрокат на почасовой основе. Кое-где во внутреннем Синдхе опасно выйти на улицу после наступления темноты, не говоря уже о разъездах по сельским дорогам. Там хозяйничают шайки разбойников, вооруженных автоматами и гранатометами. Крупные землевладельцы и промышленники Пакистана содержат собственные «армии», вооруженные отряды, используя их не только для охраны собственного имущества, но и для захвата чужого, для расправы с конкурентами. Некоторые из этих «армий» признаны режимом и пользуются их поддержкой. Войска племенных вождей снабжаются из арсеналов пакистанской армии, в качестве ответной услуги терроризируя сторонников ПНП, иногда уничтожая целые деревни и не обращая внимания на священную традицию неприкосновенности мечети.

Еще одним тяжким наследием советской оккупации Афганистана стала контрабанда наркотиков и наркомания. До того как в Пакистан хлынул поток афганских беженцев, в стране фактически не существовало наркоманов. Теперь же их число оценивается более чем в миллион, а по дорогам с севера, из лагерей беженцев, на юг, в Карачи, течет поток героина и опиума на сотни миллионов, если не на миллиарды долларов, без труда находя дорогу в дома зарубежных покровителей отечественных генералов. К 1983 году Пакистан вошел в число главных поставщиков героина на мировом рынке. В Карачи, Лахоре, на территориях племен как грибы растут шикарные особняки наркоторговцев. Генералы получают свою долю прибылей и всего творящегося у них под носом «не замечают». Более того, существенная часть наркотиков перевозится армейскими грузовиками, возвращающимися по Хайберскому перевалу после доставки в Афганистан оружия.