Земля мечты. Последний сребреник - Джеймс Блэйлок

себя, грудь его со всей силой заходила вверх-вниз. Он уставился на то, что оставалось от яйца на его тарелке, словно в первый раз увидел, потом разрушил его уголком тоста.

– Коровье пастбище!

– И все же я не вполне понимаю, – сказал Пиккетт, – что вы хотите этим сказать. История забавная, но…

– Правда забавная? – спросил Джонсон, обрывая оппонента. – Сосредоточьтесь, подумайте. Понять смысл нетрудно. Правда.

Пиккетт сидел с каменным лицом.

– Понимаете, – сказал Джонсон, размахивая тостом, – дело в том, как воспринимались эти штуки в тысяча восемьсот девяносто шестом году. В девятьсот двадцать пятом ничего не изменилось, только исчезли каноэ, воздушные шары и пропеллеры. Тогда НЛО превратились в надутые ракеты, какие можно увидеть в журналах. Потом появились тарелки, а теперь – цилиндрические корабли из полированного металла, двигающиеся с очень, очень большой скоростью. Что дальше? Вот в чем вопрос. Все это выдумки, игра воображения, надувательство. Если бы дела обстояли иначе, то в описании НЛО наблюдалось бы постоянство. Как бы то ни было, в этом суть того эссе.

– Кто его написал? – спросил Пиккетт, сидевший совершенно неподвижно, лишь перемешивая сахар в чашке.

– Азимов[43]. С ним трудно поспорить. Непробиваемая логика, как мне представляется. Всю эту уфологию убивает наповал одним ударом. Что скажете?

Он подался вперед, чтобы увидеть Эндрю, сидящего за Пиккеттом, и обращая свой вопрос к нему.

– Безусловно, – согласился Эндрю. – Этот вопрос можно закрывать.

Пиккетт посмотрел на Эндрю, потом повернулся назад к Джонсону, начиная закипать. Эндрю это видел. Еще минута – и он взорвется. Его споры с Джонсоном всегда именно этим и заканчивались. Поэтому-то он с Пиккеттом и ушел из литературного общества. Пиккетт разогревался настолько, что хотел непременно с ним разобраться, но дальнейший разговор только доводил его до бешенства, и Джонсон уходил победителем с улыбкой на губах.

– Конечно, они рассказывают о разных объектах, – сказал Пиккетт. Им принесли завтраки, и Эндрю начал есть, но Пиккетт к своему и не притронулся. – В этом-то и самая изюминка. Да ради бога, они же просто не хотят выдавать себя. Это все вопрос прикрытия, вот в чем все дело. Я ничуть не удивлюсь, если инопланетяне, которые тащили вашего чувака по коровьему пастбищу, это те же самые ребята, которые шесть лет назад появились в летающем яйце над Сан-Франциско. А почему нет? Если они владеют технологией путешествия между звездами, то уж определенно у них есть технология создания кораблей любого вида, который их устраивает. Да посмотрите вы на Детройт, в конце концов. В понедельник они могут сделать пикап, а во вторник авто с откидным верхом и все такое прочее. И это еще не все…

Но у Пиккетта не было возможности закончить свою речь, потому что Джонсон вдруг перестал его замечать, он уже разговаривал с официанткой и оплачивал свой счет. На стойку он положил монетку в четверть доллара – чаевые, потом поскреб кончик носа.

– Вы знаете, что было в том воздушном корабле? – спросил он, улыбаясь Пиккетту и Эндрю.

Пиккетт моргнул.

– Что? Какой воздушный корабль?

– В Айове – на коровьем пастбище. Свиньи. Вот что сказал тот человек. Это были свиньи. И они украли его деньги – редкую монетку. Так он сказал. Клянусь вам. Его ограбили свиньи. Конечно, вся история рассыпалась на части, правда? Все довольно просто. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы из отдельных деталей сложить цельную картину и докопаться до истины. Как я себе это представляю, у него возникли проблемы со свиньями. Они, вероятно, бежали по дороге и сбросили его в канаву. Это объясняет, почему он был в порванных брюках. И при этом он потерял какие-то деньги, может быть, какую-нибудь серебряную монетку или что-то в этом роде, чего у него не должно было быть, потому что деньги нужны были его жене на покупки. А он решил потратить монетку на бутылку. Признаться в этом он, конечно, не мог, верно? Ведь свиньи все же. Он бы выглядел полным идиотом. Поэтому он выдумал историю – сочинил ее от начала и до конца: инопланетных свиней, якорь, который тащит его по коровьему пастбищу, редкие монетки. Он герой, верно? А не какой-то идиот, не ничтожный придурок, обиженный свиньями. – Джонсон замолчал и посмотрел на них с прищуром, авторитетно кивая головой. – Он, упав в наполненную водой канаву, потерял целый карман монет и изгваздал штаны. И потому придумал этому объяснение, изобретя самую дикую ложь, зная, что люди на нее купятся. Они всегда покупаются, и чем ложь диче, тем легче они в нее поверят. Но заметьте, джентльмены, его жена ему не поверила. Я прав? Да, я прав, сто процентов. Нет ни одной жены, которая не была бы в десять раз проницательнее публики. Что вы скажете, Эндрю?

Эндрю уставился на Джонсона, понятия не имея, как отнестись к этому разговору о свиньях и редких монетах. Но постичь Джонсона было невозможно. Постигать было нечего – ведь Джонсон был недостаточно глубок. Дно можно было разглядеть, заглянув ему в глаза.

– Я думаю, – сказал Эндрю, – что, если выстроить народ вплотную один к одному, они даже до Глендейла отсюда не дотянут.

– Вы настоящий ученый, – выкрикнул Джонсон, вставая. – И ты тоже, сынок, – сказал он Пиккетту, ухватил его руку и потряс, прежде чем Пиккетт успел убрать ее куда подальше. – Мне пора, – сказал он. – Нужно встретиться с одним человеком по поводу лошади. Вы понимаете, о чем я? Вы меня понимаете? Космические корабли – очень интересный бизнес, как ни посмотри. Мы снова возьмемся за него.

Пиккетт начал было говорить, чтобы его слово оказалось последним, чтобы закончить то, что начал.

– Во всяком случае, как я уже говорил, машины с откидным верхом во вторник…

– Да, – сказал Джонсон, направляясь к выходу. – С откидным верхом. В следующий раз за рулем машин с откидным верхом, вероятно, будут сидеть инопланетяне. Свиньи в солнцезащитных очках.

С этими словами он хохотнул и пошел к выходу, помахав им не поворачиваясь, над плечом. Стеклянная дверь за ним закрылась.

Пиккетт оставил холодные яйца на стойке – Джонсон испортил ему аппетит. Они расплатились и ушли, начисто забыв о машине и рыбе, и два квартала до гостиницы прошли пешком. Эндрю пытался завести разговор об успешном эпизоде с опоссумом, но его энтузиазм разбивался о Пиккетта, который заявлял, что убьет Джонсона, что высмеет его в «Геральде», что прежде чем покончить с ним навсегда, он разрушит его репутацию и превратит его жизнь в ад. Уже сегодня днем он, когда отправится на север, начнет сочинять страдальческие письма