История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I - Коллектив авторов

В 1910 г. молодые философы Сергей Иосифович Гессен, Федор Августович Степун и Борис Валентинович Яковенко начали выпускать русскую версию ведущего международного журнала по философии культуры – «Логос», имевшего неокантианскую направленность.

Достигшие поэтической зрелости поэты Андрей Белый (настоящее имя – Борис Бугаев) и Вячеслав Иванов подводят итоги символическому мироощущению в сборниках статей «Символизм» (1910) и «Борозды и межи» (1916). Андрея Белого, сына знаменитого профессора математики Московского университета, кстати, можно считать основоположником применения математики к исследованию стиха. Проф. Сергей Николаевич Булгаков выпускает книгу «Философия хозяйства» (1913), в которой сочетает свой опыт политэконома со складывающимся у него в эти годы религиозным мировоззрением, а в 1917 г., за год до принятия им священного сана, выходит книга С. Булгакова «Свет невечерний», положившая начало богословскому этапу его творчества. Такие труды, как «Предмет знания» Семена Людвиговича Франка (1915) и книга крупнейшего русского философа-интуитивиста Николая Онуфриевича Лосского «Мир как органическое целое» (1917), показали, что русская мысль достигает своих вершин и в области системного мышления, не свойственного ей в XIX в.

Богостроительство и Каприйская школа

Каприйская школа – часть истории большевизма, переживавшего в 1910-е гг. внутренний кризис, вызванный противопоставлением двух политических и культурных линий, возглавлявшихся соответственно Александром Богдановым, центральной фигурой Каприйской школы, и Владимиром Лениным, который отказался от участия в школе (но в апреле 1908 г. по приглашению Горького провел неделю на острове Капри).

Помимо тактических расхождений в вопросе политической борьбы, Ленина и Богданова (Горький тогда встал на сторону последнего) разделяли важные культурно-философские вопросы, о чем свидетельствует книга Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» (1909), яростно полемизировавшая с богдановскими теориями. В мае 1909 г. в письме чете Богдановых по поводу этой книги Горький выражается так: «начал читать и – с тоской бросил её к чёрту. Что за нахальство! (…) наиболее тяжкое впечатление производит тон книги – хулиганский тон!» (Максим Горький. Письма в 20 т. М., 2001. Т. 7. – С. 137–138).

Каприйская школа, ставившая себе задачей воспитать небольшую группу приехавших из России большевиков в духе богдановских теорий, характеризовалась особой философско-религиозной тенденцией, главными представителями которой были Горький и Луначарский (тоже живший тогда на Капри), – богостроительством. В то время как в среде либеральной интеллигенции распространялось богоискательство, состоявшее в свободных религиозных поисках вне официальной доктрины Православной Церкви, которая подвергалась критике за богословскую и политическую консервативность, в части социал-демократической интеллигенции не без влияния идей Ницше, которыми и Горький увлекался, возникло противоположное по направленности течение, стремившееся дать своего рода религиозное обоснование теоретически разработанной Марксом теории революции. Не чаяние соединения с запредельным миру совершенным Богом, а строительство природно-космического бога – центра пролетарского коллективизма было идеей богостроителей. Это был своего рода «религиозный атеизм», который воплощался в революционном социализме. Философия Богданова с ее основополагающей идеей организации коллективного опыта и преодоления «буржуазного индивидуализма» являлась его теоретической базой. Построенный коммунистами «бог» и «вера» в него должны были стать организующим началом грядущего человечества, объединенного пролетарской революцией: это было гордое самообожествление человека в перспективе его «светлого будущего».

Пока Луначарский обосновывал богостроительство в своей книге «Религия и социализм» (1908–1911), Горький на Капри писал в том же духе повесть «Исповедь» (1908). Герой повести Матвей после странствий по русской земле и искусов религиозного характера приходит к убеждению, что Бог – не творец, а сам сотворен, и сотворил его народ. Нет Бога, кроме «всесильного, бессмертного народа», чья энергия способна на чудеса, как исцеление разбитой немощью девушки, которую избавила от недуга чудотворная сила, источаемая народной массой вокруг нее во время процессии. Это указует людям, говорится в заключительных строках повести, «единый и верный путь ко всеобщему слиянию ради великого дела – всемирного богостроительства ради». Выход из темницы субъективности и формирование социального сверхчеловека возможны в псевдорелигиозном массовом порыве: «революционная борьба и построение коммунизма являются условием их осуществления».

Вместе с романом «Мать», над которым Горький работал в 1906–1907 гг. частью в Америке и частью в Италии (первое издание вышло сразу по-английски в Нью-Йорке), «Исповедь» может считаться своего рода предвосхищением будущего „социалистического реализма“, духовным отцом которого Горький был вместе со Сталиным. „Социалистический реализм“ был задуман на Капри и два десятилетия спустя получил крещение в Москве от самого Горького на Первом съезде советских писателей, провозгласившем этот «новый творческий метод пролетарской литературы» (см. 3.2.16).

Никогда еще не было в России такого сложного сочетания различных течений и направлений в литературе, как в это время. От «Деревни» до «Господина из Сан-Франциско» – почти каждый из рассказов Ивана Бунина, опубликованных в этот период, мог бы войти в антологию лучших произведений русской литературы. Его поэзия, чуть холодноватая, но всегда предельно точно выражающая любовь к природе и трагическую неизбежность расставания с ней, в читательском сознании подчас несправедливо заслонялась достижениями его современников, и прежде всего Александра Блока, у которого так называемая «поэзия третьего тома» издававшегося в эти годы собрания сочинений действительно стала вершиной поэтического видения мира. Посмертно изданный сборник стихов Иннокентия Анненского «Кипарисовый ларец» (1910) дал толчок зарождению еще одного поэтического течения – акмеизма, – безусловным вождём которого стал молодой поэт Николай Гумилев и его еще более юные сподвижники Анна Ахматова и Осип Мандельштам. Событиями в русской литературе становились выход в свет романа Андрея Белого «Петербург» (1914), поэмы юного Владимира Маяковского «Флейта-позвоночник» (1915), сборников стихов Сергея Есенина «Радуница» (1916) и «Сестра моя, жизнь» Бориса Пастернака (1917).

Обилием талантов и разнообразием их путей, сочетанием осознанного подхода к традиции и блеском эксперимента отличались эти годы в области драматического и музыкального театра. Уход из жизни Чехова и разрыв с Горьким по идейным соображениям направили репертуар Художественного театра, с одной стороны, в область классики – «Горе от ума», «Ревизор», вызвавшие огромный интерес инсценировки романов Достоевского «Братья Карамазовы» и «Николай Ставрогин» (по «Бесам»), «Гамлет» Шекспира и «Мнимый больной» Мольера, а с другой стороны – к произведениям современных русских и европейских авторов, тяготевших к символизму: Леонид Андреев, Кнут Гамсун, Морис Метерлинк (поставленная в 1908 г. «Синяя птица» Метерлинка с музыкой И. Саца сохраняется в репертуаре МХАТ им. М. Горького до сегодняшних дней). В эти годы зарождается и так называемая «система Станиславского» – попытка теоретически осмыслить глубинные проблемы психологии творчества.

Это же время ознаменовано и приглашением в Художественный театр крупнейших художников того времени Александра Бенуа, Николая Рериха, Мстислава Добужинского и Бориса Кустодиева. Осмыслению достижений символического театра посвящена книга Мейерхольда «О театре» (1913). Сам он как режиссер добился наивысших достижений не столько своими экспериментами в студиях, сколько спектаклями по произведениям классики в Петербургском Александринском театре: «Дон Жуан» (1910), «Маскарад» (1917) в содружестве с художником А. Головиным и исполнителем центральных ролей Ю. Юрьевым. Это время характеризуется и появлением различных театральных студий, из которых особенно важно отметить Первую студию МХТ, сделавшую известными имена выдающегося режиссера Евг. Вахтангова, незаурядного педагога Л. Сулержицкого и гениального актера М. Чехова, и открытием новых театров, из которых самым значительным стало открытие Камерного театра под руководством А. Таирова (1914). Не будет большим преувеличением сказать, что пять крупнейших режиссеров мира этого времени – К. Станиславский, Вл. Немирович-Данченко, Вс. Мейерхольд, Евг. Вахтангов, А. Таиров работали тогда в России, из них четверо в Москве. Театрализация жизни привела и к появлению театров эстрады, театров-кабаре «Кривое зеркало» в Петербурге и «Летучая мышь» в Москве.