История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I - Коллектив авторов

В 1905 г. Российская Академия наук подала Императору специальную записку с просьбой о снятии ограничений «с малоросского печатного слова». Тогда же эта просьбы была удовлетворена. Ликвидация ограничений, наложенных указом 1876 г. на украинский язык, вызвала быстрый рост культурно-образовательной деятельности. Галицкая «Просвита» с 1905 г. начинает легально действовать на Русской Украине. В 1905–1907 гг. она учреждает пятнадцать отделений на юго-западе Империи, издает книги, журналы, газеты, учреждает стипендии, заводит читальни, книжные лавки, курсы украинской истории и языка. Наиболее активными были Киевское и Каменец-Подольское отделения «Просвиты». Народный календарь раскупался на украинском языке в количестве 100 тыс. экземпляров, «Кобзарь» Тараса Шевченко – 200 тыс., большой популярностью пользовались дешевые сельскохозяйственные брошюры Чикаленко. Даже написанная тяжелым «экспериментальным» научным украинским языком «История украинского народа» М. Грушевского разошлась в 10 тыс. экземпляров. Такой расцвет украинского просвещения вызвал сильную тягу к России в среде галицкого украинства. Уже не автономная Украина в составе Австрийской империи, но Галиция вместе с остальной Украиной в составе Российской федерации, а то и Империи стала чаянием для многих русинов (украинцев) Австро-Венгрии. Национальный гнет со стороны польских магнатов Галиции и религиозные притеснения православных, которым приходилось выдавать себя за униатов, так как православие официально не признавалось Веной, после 1905 г. больше не компенсировались этническим гнетом малороссов в Русской Украине и потому российское культурное влияние начало быстро расти в галицких землях. «Мазепинцы», так именовали в начале века сторонников отделения Украины от России, оказались явно теснимыми «богдановцами» (по имени Богдана Хмельницкого, принесшего клятву верности Русскому государю). Последние ревнители независимости клеймили даже «Раду» и лично Грушевского в «безграничном преклонении перед русской культурой».

Документ

В 1914 г. даже орган национал-демократов М. Грушевского, газета «Рада» писала: «От имени украинского общества выступали не раз члены Думы и украинская пресса с категорическими заявлениями, что непосредственные наши стремления, наша программа-минимум касается, собственно, не основных государственных реформ, а преимущественно теперешней законодательной практики, и даже меньше того – касается иного понимания закона и иных административных принципов в крае, населенном украинским населением. Украинизация школьного просвещения на Украине, право украинского языка в судебных и правительственных учреждениях, устранение ограничений для украинского печатного слова, улучшение условий для легального существования украинских национальных учреждений – вот какие требования ставят украинцы для того, чтобы признать удовлетворенными первейшие и наиболее жгучие культурно-национальные нужды украинского народа»… «Автономно-федеративные идеалы украинского общества уже сами по себе исключают стремление к разрушению Российского государства» («Рада», 16.1.1914).

Широкое возрождение украинства вызвало крайне негативную реакцию в крупнейших промышленных и культурных центрах Юго-Запада, населенных преимущественно русскими или совершенно обрусевшими малороссами. В их среде сформировалось массовое движение с думским представительством, именовавшее себя «Киевским клубом русских националистов», фактически являвшееся филиалом «Союза русского народа». Главным политическим приемом этой группы было давление на царскую администрацию и запугивание власти планами «мазепинцев», к которым они причисляли всех без разбора приверженцев «украинства» от социал-радикалов до «демократов», от вполне законной «Просвиты» до нелегального «Товариства Украёньских поступовцив», возглавляемого М. Грушевским (создано в 1908 г.). «План мазепинцев заключается в том, – указывал, например, Пуришкевич, – чтобы оторвать от России всю Малороссию, до Волги и до Кавказа и ввести ее в состав Австро-Венгрии на федеративных началах, как автономную единицу». «Когда в самое тело единого русского народа, – восклицал киевский депутат Савенко, – вобьют клин, когда это тело расщепят на две части и бросят их друг против друга… а если мы будем дремать, если не будем бороться с этим, если будем давать свободно разгораться украинскому пожару в южной и западной России, то это, в конце концов, и будет… Тогда перед нами встанет серьезная и страшная опасность для целости и величия Российской Империи. Основа величия России – целокупность и единство великого русского народа, это, господа – наша государственная цитадель!» (40 заседание 2-й сессии IV Государственной Думы. 19 февраля 1914 г.)

Документ

19 февраля в Думе по вопросу о запрете шевченковских торжеств выступал П. Н. Милюков, специально для подготовки речи ездивший в Киев и имевший там обширные «совещания с группой почтенных украинских прогрессистов»: «Движение есть, остановить его вы не можете. Весь вопрос в том – хотите ли вы видеть в этом движении друга или врага? Это будет зависеть от того, увидит ли это движение в вас друзей или врагов. Господа, сепаратистского движения еще нет на Украине, а если есть его зачатки, то они очень слабы. Но его можно воспитать, его можно развить. И истинные воспитатели, истинные сепаратисты, которые действительно работают на пользу Австрии – это господин Савенко и его политические друзья».

Документ

Уже во время Мировой войны, видимо, в начале 1916 г. академик В. А. Вернадский написал статью «Украинский вопрос и русское общество», которая так и осталась неопубликованной из-за начавшихся революционных событий. По рукописи, хранившейся в Архиве Академии наук СССР (Ф. 518. Оп. 1. Д. 220Б), ее опубликовал в 1990 г. в журнале «Дружба народов» В. С. Брюховецкий. В статье В. А. Вернадский, в частности, писал: «Украинская интеллигенция ждет от России полного признания за украинскою народностью прав на национально-культурное самоопределение, т. е. прав на свободную национальную работу в сфере школы, науки, литературы, общественной жизни; украинцы полагают, что в интересах не только местной украинской, но и общерусской культуры не ставить препятствий их стремлению к украинизации местной общественной и церковно-религиозной жизни, а также местного самоуправления. В общем, украинцы считают, что свобода украинской культуре требуется именно интересами русского дела и что сохранить украинцев как русских Россия может лишь приняв их со всем национально-культурным обликом как украинцев. Так как украинское движение органично и питается корнями народной жизни, то оно никогда не угаснет, а, следовательно, положительное разрешение украинского вопроса для государства, не отказывающегося от основных начал правового строя, неизбежно, и всякие отсрочки и проволочки в этом разрешении только углубляют внутренний разлад в государстве, обществе и народе». – В. А. Вернадский. Украинский вопрос и русское общество // Дружба народов. М., 1990. № 3. – С. 253.

Предупреждение П. Н. Милюкова не было услышано ни правительством, ни «киевскими националистами». Большинство радикальной интеллигенции встало на антироссийские позиции, одобряя «украёньских поступовцив» Грушевского. Даже простой народ Украины под влиянием пропаганды радикал-националистов во время Мировой войны начинает прохладно относиться к петроградской власти. Для пропаганды идей «незалежности» и союза с «Центральными державами» на Украине сложились определенные предпосылки, которые тут же проявили себя в эпоху русской смуты.

Литература:

С. Н. Щеголев. Украинское движение как современный этап южно-русского сепаратизма. Киев, 1913. (Перепечатка: М., 2004)

1.3.16. Народное образование, наука и культура

Известный мыслитель русского зарубежья Владимир Вейдле время между двумя революциями назвал «золотым периодом Серебряного века». И в этом его суждении есть большая доля истины. Те поколения, что пережили Первую русскую революцию и начало столыпинских реформ, проявили свой творческий максимум, как будто предчувствуя близость трагического конца исторического бытия Российской Империи.

Если применительно к русской мысли можно употребить выражение «русская классическая философия», то приходится признать, что сложилась она не как достижение талантливых одиночек, а как определенное явление именно в десятилетие между двумя революциями. Сборник статей о русской интеллигенции «Вехи» (1909 г.) не только дал глубокий анализ причин и следствий революции 1905 г. и её особенностей, но и выдвинул четырех бесспорных лидеров русской религиозной философской мысли – вчерашних марксистов: Сергея Николаевича Булгакова, Семена Людвиговича Франка, Петра Бернгардовича Струве, Николая Александровича Бердяева. Один из самых своеобразных русских мыслителей Василий Розанов нашел удивительную форму изложения своих парадоксальных противоречивых, но всегда верных его сиюминутной интуиции дневниковых заметок и записей в книгах «Уединенное» и «Опавшие листья».