История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Весьма болезненно проходило рассмотрение в Думе законопроекта «О выделении из состава губерний Царства Польского восточных частей Люблинской и Седлецкой губерний с образованием из них особой Холмской губернии». В этих районах, которые русские националисты называли Забужской Русью, была сравнительно велика доля православного населения, значительная часть которого, правда, после издания закона о веротерпимости в апреле 1905 г. вернулась в католичество. Ведь до 1874 г. эти православные и их предки были униатами и в православие были переведены насильно царским указом (см. 1.1.20). Проект выделения Холмской губернии из Царства Польского обсуждался с 1836 г. и все время отвергался в МВД, так как «крутые меры обрусения и ломки вековых связей Забужья с гражданским укладом Царства Польского вызовут во всех отношениях нежелательное смятение умов польского населения». В 1902 г. было создано по этому вопросу даже специальное Особое совещание и оно рекомендовало губернию не создавать. Император согласился с этой рекомендацией. Но в ноябре 1905 г. вопрос был поднят вновь епископом Холмским Евлогием (Георгиевским).
Свидетельство очевидца
Как позже вспоминал епископ Евлогий, указ 17 апреля 1905 г. о свободе совести в условиях Холмского края привел к отчаянной борьбе католичества с православием. Указ застал православное духовенство врасплох, тогда как в католических кругах успели соответствующим образом подготовиться. «Едва новый закон был опубликован – все деревни были засыпаны листовками, брошюрами с призывом переходить в католичество… Народ растерялся… А польские помещики повели наступление со всей жестокостью материального давления на зависимое от них православное население. Батракам было объявлено, что лишь перешедшие в католичество могут оставаться на службе, другие получат расчет. Были угрозы, были и посулы: графиня Замойская обещала корову каждой семье, принявшей католичество…»
Вероисповедный вопрос смешивался с национальными противоречиями, и положение на Холмщине уже несколько лет оставалось весьма непростым. Обсуждение в Думе проходило бурно. Правые партии горячо поддерживали проект, польские депутаты резко протестовали, обвиняя власть в «четвертом разделе Польши», часть оппозиции пыталась доказать бесполезность предложенной меры. Тем не менее, в 1913 г. в России появилась новая губерния с центром в г. Холме. В новой губернии православные составили 40 %, католики – 39 %, иудеи – 16 %.
Свидетельство очевидца
«Несомненно, что все эти поляки и евреи, которые теперь должны были оставить службу вследствие нового черносотенного направления, все они с государственной точки зрения были нисколько не менее благонадежны, нежели русские. Таким образом, увольнение их есть ничто иное, как дань безумному политическому направлению». Одесский градоначальник Толмачев потребовал, чтобы в Одессе были уволены все лица польского происхождения. И несмотря на жалобы Царю и в Сенат многих влиятельных поляков, они были под разными предлогами отстранены от службы. Среди прочих был уволен начальник железнодорожной станции Одесского порта Катульский, потому что, как объяснил Сергею Витте начальник железной дороги, его фамилия кончается на «ский». – С. Ю. Витте. Воспоминания. Т. 1. С. 148–149.
Хотя административный национализм вызывал у нерусских народов Империи отрицательную реакцию, быстрое развитие промышленности, торговли, путей сообщения в Империи сделало отделение наиболее развитых нерусских областей: Польши, Финляндии, Прибалтики – для них же крайне невыгодным. Внесенный Коло во II Думу проект автономии Польши провозглашал: «Царство Польское, составляя нераздельную часть Российского государства, управляется во внутренних своих делах особыми установлениями на основании особого законодательства». Требуя для Польши законодательный сейм, особую казну и суд, проект, однако, относил исключительно к общеимперской компетенции следующие важнейшие вопросы: «дела православной церкви, иностранные, армия, флот, монетное дело, законодательства: таможенное, акцизное, почтовое, железнодорожное, касающееся товарных знаков и привилегий, литературной и художественной собственности, общегосударственные займы и обязательства, законодательства по делам о бунте против центральной власти и государственной измене». Все другие массовые партии национальных меньшинств – литовские, немецкие, латвийские, эстонские, татарские, украинские, армянские, грузинские, финские в начале 1900-х гг. отказываются с не меньшей энергией от идеи полной независимости от России и переходят на позиции областного самоуправления или, в крайнем случае, автономии с собственными законодательными учреждениями. В 1905–1907 гг. лидеры Польши готовы были предать забвению горечь двух поражений, а финны – унижение и обман бобриковской администрации для того, чтобы строить общую, многонациональную свою родину – Россию.
Но в эти годы общественной свободы крепнет и великорусский этнический национализм. Это был уже не национализм административный, как в эпоху абсолютизма, но шедший изнутри самого общества. Этот великорусский этнический национализм, выразителями которого были крайне правые группы Государственной Думы и «Союз русского народа» (СРН), вызвал симпатию и поддержку правительства и самого Императора, который надевал знак СРН и часто принимал его вождей.
ДОКУМЕНТ
Депутат IV Думы литовец Мартын Мартынович Ичас (член КДП, куратор Виленского евангелического реформаторского синода, выпускник юридического факультета Томского университета, 1885 г. р.) говорил в Думе 15 декабря 1912 г., выражая взгляды очень многих инородцев и иноверцев: «Если вы осуществите начала 17 октября, то действительно будет много простора… под сенью двуглавого орла для населяющих Россию народностей. Вы не запугаете русский народ тем, что инородцы желают отделиться от России… Мы идём с русским народом, с прогрессивными представителями русского общества, с теми его прогрессивными представителями, которые желают блага и возвеличения силы России… но которые, вместе с тем, независимо от вероисповеданья и национальности, признают свободу и других народностей… Нам все говорят, что самое большое зло и самый сложный вопрос – это вопрос об инородцах. Но, господа, ведь не в том зло, что в России есть инородцы, а в том, что правительство не понимает по отношению к ним своих обязанностей, или не желает понимать…» – Обсуждение доклада Председателя Совета министров В. Н. Коковцова. Стенографические отчеты. СПб., 1913. – С. 872.
Документ
«Без принятых ужимок и лицемерных оговорок, мы ввели в наш устав первый догмат национальности – господство своего племени в государственной черте. Мы, Божиею милостью, народ русский, обладатель Великой и Малой и Белой России, принимаем это обладание как исключительную милость Божию, которой обязаны дорожить и которую призваны охранять всемерно. Нам, Русским, недаром далось это господство… Ни с того, ни с сего делить добытые царственные права с покоренными народцами – что же тут разумного, скажите на милость? Напротив, – это верх политического слабоумия и представляет собой историческое мотовство, совершенно подобное тому, как в купечестве „тятенькины сынки“ – получив миллион – начинают разбрасывать его лакеям и падшим женщинам. Сама природа выдвинула племя русское среди многих других, как наиболее крепкое и даровитое. Сама история доказала неравенство маленьких племен с нами. Скажите, что ж тут разумного идти против природы и истории и утверждать равенство, которого нет? И справедливо ли давать одни и те же права строителям русского государства и разрушителям его?» – Новое Время. 1908. 5 июня 1908. № 11576.
Филетизм
От греческого филео – любить. Осужденный в 1872 г. на Константинопольском соборе принцип предпочтения национального всемирной христианской истине и, в частности, создание обособленных церквей на этногосударственном принципе. Всякий, кто любит свою нацию более Христа и Его Церкви, – недостоин Христа, утверждало решение Собора 1872 г., а Христос и Его Церковь принадлежат всем народам и не признают ни государственных границ, ни национальной обособленности.
Документ
Об опасности для стабильности Империи великорусского национализма предупреждали и русские политики, и государственные деятели. С. Ю. Витте объяснял Императору: «Десятилетиями наша политика строилась на неверном основании: мы не могли сознать, что уже с Петра Великого и Екатерины Великой нет такого явления, как Россия, но только Российская Империя. Когда около 35 % населения составляют инородцы, а русские разделены на великороссов, белорусов и малороссов, то невозможно осуществлять политику, соответствующую духу XX века, пренебрегая национальными особенностями, религиозным своеобразием, языком и т. п. других народов, входящих в Российскую Империю». Спикер кадетской фракции объяснял правым с трибуны III Думы: «Истинный патриотизм должен быть российским патриотизмом, а не патриотизмом великорусским! Если вы на место этого российского государственного патриотизма хотите поставить наш, великорусский, то вместо органического единства, к которому мы стремимся, вы можете получить только механический агломерат (масса, составленная из разнородных частей. – Ред.) центробежных стремлений, которые вам придется насильственно, искусственно сдерживать, и вы придете к результату, противоположному вашим намерениям. Вы из великой Империи сделаете колосс на глиняных ногах. Это – политика ассирийская. Мы по этому пути с вами не пойдем».
