Невидимые знаки - Пэппер Винтерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я буду доверять ему.
Не быть с Гэллоуэем стало бы самой большой ошибкой в моей жизни.
Он был тем ответом, который я должна была найти. И это было гораздо важнее, чем стрессовые слова о «нежелательной беременности». Жизнь была слишком коротка, чтобы отказываться от счастья. Жизнь была слишком, слишком коротка, чтобы говорить «нет» любви.
Губы Гэллоуэя разошлись, когда его взгляд переместился на мой рот.
— Хотел бы я иметь шикарный ресторан, чтобы угостить тебя ужином. Хотел бы я иметь бутылку шампанского, чтобы поднять тост за твои мечты. Я хотел бы пригласить тебя куда-нибудь, Эстель. Баловать тебя так, как тебя следует баловать.
— Ты меня балуешь.
Он закатил глаза.
— Все, что я вижу, это твердая земля, темный лес и ловушка на острове посреди пустыни. — Его пальцы запутались в моих волосах, притягивая меня ближе. — Ты заслуживаешь гораздо большего.
Его голова склонилась; его рот нашел мой.
Мои пальцы покалывало, когда его язык властно, но сладко скользил, пробуя меня на вкус.
Я ожидала долгожданного поцелуя. Поцелуя на закуску.
Но каким-то образом целомудренность между нами нарушилась, и мы потерялись друг в друге.
Он поцеловал меня.
О, боже, как он целовал меня.
Его язык не колебался. Его губы не сдавались. Он целовал с изяществом и страстью одновременно.
Его руки сжались в кулаки. Его эрекция пульсировала сильнее. А его стон раздался в моих ушах, как раскат грома. Его пальцы сжались, переместившись на мой затылок. Его тело прижалось к моему, и жар между нами превратился в солнечный свет.
Впервые мы были свободны быть самими собой. Без детей. Никаких притворств. Ничего, кроме времени и желания.
Наши головы склонились в танце, наше дыхание смешалось, наши души танцевали, когда наша связь вышла за рамки простого действия.
Этот поцелуй был силой.
Этот поцелуй был единением.
Этот поцелуй был всем, что я искала, и всем, чего мне не хватало.
Он продолжался и продолжался.
Наше желание росло и росло.
Я была в нескольких секундах от того, чтобы сорвать с себя ночную рубашку, расстегнуть его шорты и умолять его взять меня.
Но он остановился.
Он поцеловал уголки моих губ, щеки, веки и закончил на линии роста волос.
Его эрекция стояла прямо в шортах, упираясь в материал. Он не сменил свои шорты (у него была только одна пара), но он зачесал назад свои длинные волосы и надел серую футболку.
На мой взгляд, он никогда не выглядел более красивым или более измученным.
Его дыхание было учащенным, когда он прижался лбом к моему.
— Мне... мне жаль.
— За что?
— За то, что увлекся.
— Мне понравилось быть увлекаемой.
Он ухмыльнулся:
— О, правда? Ты рада отказаться от свидания и сразу перейти к приятному, да?
— А что, если я скажу, что да? Это сделает меня слишком доступной?
Наши глаза встретились, юмор и вожделение были равнозначными эмоциями.
— Я бы никогда не назвал тебя такой, Эстель.
— Слишком прямолинейна?
— Так я бы тебя тоже не назвал.
— Даже если я сделаю... это? — Мои пальцы сомкнулись вокруг его эрекции, поглаживая ее через шорты.
Его глаза закрылись. Тяжелый стон сорвался с его губ.
— Боже, как это приятно. — Его бедра покачивались на моей ладони, требуя большего и отдаваясь одновременно.
Меня охватила дрожь всего тела, когда я прижала большой палец к его головке и поцеловала его подбородок.
— Я думаю, мы можем отказаться от свидания.
Его лицо склонилось, и я смогла дотянуться до его губ.
— Ты уверена? Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя использованной.
Я тихо засмеялась, сжимая его ствол.
— Я думаю, ты путаешь, кто в данный момент пользуется преимуществами.
Его усмешка запуталась в моих волосах, когда он крепко сжал меня и повел к льняным одеялам. Растянувшись, он лег на спину, уложив меня на бок.
Я не переставала поглаживать его, наслаждаясь тем, как напрягаются его мышцы и сжимается челюсть.
— Мне нравится иметь такую власть над тобой.
— Женщина, ты всегда имела такую власть надо мной. — Его глаза закрылись, когда я сжала его чуть сильнее. — Ты просто не обращала внимания.
— Ты хочешь сказать, что я ненаблюдательна?
— Я говорю, что ты — это все, чего я когда-либо хотел.
Его признание сковало мою руку.
Я не знала, что на это ответить.
Ты — это все, чего я когда-либо хотела. Ты — все, чего я боюсь.
Я любила его. Я была влюблена в него.
Эти слова плясали на моем сердце, отчаянно требуя быть сказанными. Но было ли сейчас подходящее время? Сказать ли мне их до секса и все испортить или во время секса и превратить его в нечто большее, чем то, к чему он был готов?
Я тяжело сглотнула, когда его большая рука взяла меня за щеку, направляя обратно к нему.
— Я хочу, чтобы ты кое-что знала.
Его прошлое?
Его секреты?
Все, что он скрывал от меня?
Я кивнула, не говоря ни слова на случай, если он передумает.
Медленно, он выдохнул.
— Если бы мы были в городе, я бы перестарался и, возможно, оттолкнул бы тебя, став придурком. Разговор на первом свидании включал бы разговоры о погоде, путешествиях, моем архитектурном образовании и обо всем, что я мог бы выпытать у тебя. Но на этом моя готовность открыться закончилась бы. Я бы не сказал тебе, как ты чертовски великолепна при свете камина, луны, солнца — да при любом свете. Я бы не сказал тебе, как сильно я хотел поговорить с тобой, даже когда мы впервые встретились. И уж точно я не сказал бы тебе, что в моем прошлом есть кое-что, чем я не горжусь, за что я себя ненавижу и за что буду расплачиваться до конца своих дней. Я не готов сказать тебе, что это такое, но я готов показать тебе, что это сформировало меня. И тот, кто я сейчас, сильно отличается от того человека, которого ты впервые увидела в самолете.
Он не отводил взгляда, когда его голос перешел в рокот.
— Я стал другим человеком благодаря тебе, Эстель. Ты научила меня прощать
