Невидимые знаки - Пэппер Винтерс

Это было мое место. Моя безопасность. Мое избранное убежище.

И это наполняло мою душу благодарностью за то, что я каким-то образом нашел его.

После того как я признался Эстель, что она нужна мне так же, как нам нужен дождь, чтобы выжить, а она призналась, что влюблена в меня, наше сексуальное напряжение только усилилось, а не рассеялось.

Я часто брал ее.

Она часто брала меня.

И в объятиях друг друга мы нашли рай.

Когда мое тело погружалось в ее, ее дыхание входило в мои легкие, а ее поцелуи захватывали мои губы, я исцелялся больше, чем считал возможным.

Каким-то образом она дала мне разрешение выпустить ненависть за прошлое, которое я пережил, она подарила прощение за то, что я сделал, и успокоила все испорченные эмоции, которые остались у меня после суда.

Возможно, моя лодыжка никогда не заживет полностью, но с Эстель в моем мире... я начал думать, что моя душа может это сделать.

…

МАРТ

Морской мусор, ворвавшийся в нашу жизнь благодаря крупному муссону, постепенно стал основой нашего существования.

Мы починили шезлонг палками, чтобы заменить его сломанный каркас, и содрали ракушки с грустного, ржавого стула, который был так же оставлен, как и мы.

Пластиковые пакеты пополнили нашу коллекцию воды на деревьях, и теперь у нас было несколько воронок, обеспечивающих нас водой, когда дождь был редким. Даже зеленая рыболовная сеть была отремонтирована и распутана, что вдвое сократило время ловли рыбы на копье.

Коннор был одним из тех, кто управлялся с сетью, пробираясь к рифу и таща ее за собой, когда плыл к берегу. Иногда ему ничего не удавалось поймать, но чаще всего он набирал достаточно рыбы, иногда горсть креветок или пару кальмаров, так что мы никогда не ложились спать голодными, и у нас даже оставались остатки, которые мы солили и консервировали.

Эстель продолжала пробовать листья, семена и случайные пляжные орехи на предмет аллергических реакций, и они с Пиппой потихоньку создавали нашу кладовую, чтобы она походила на полностью укомплектованную кладовую, а не на скудное островное жилище.

Иногда по вечерам мы даже могли разнообразить наш рацион морепродуктами и иногда ящерицей. Однако ничто не могло превзойти красоту осознания того, насколько универсальным продуктом является зола.

Пепел от нашего постоянного костра усеивал лагерь от разлетающихся дров и шквалистого ветра. Постепенно мы заметили, что муравьи перестали так часто претендовать на нашу еду. Раньше мы оставляли у костра открытый кокос или рыбу, готовую к копчению, и через несколько минут она становилась черной от проклятых муравьев. Однако когда вокруг посыпали белый пепел, они избегали этого удовольствия.

Я понятия не имел, почему.

Мы также заметили (совершенно случайно — благодаря тому, что дети катались по земле во время игры в борьбу), что посыпание себя пеплом ночью отпугивает комаров.

Эстель стала одержима поиском других применений. Путем проб и ошибок выяснилось, что если она вымочит и процедит золу, то она станет натуральным средством для стирки и удаления пятен. Она использовала эту жидкость для мытья волос себе и Пиппе и даже посыпала ею наш дом, чтобы предотвратить появление как можно большего количества ползучих гадов.

И это сработало.

Клопы были постоянной занозой в заднице, но кто знал, что зола — это натуральный репеллент?

Вместе с тем как природа потихоньку выдавала свои секреты, угас и страх, что нам не хватит еды. Наши травмы больше не были сдерживающим фактором, а отсутствие такого сурового хозяина, как голод, позволило нам попробовать себя в других делах.

То, на что мы не решались из-за травм, неуверенности и, откровенно говоря... невыполнимости такой задачи.

Спасательный плот.

У нас с Эстель было много разговоров о том, что можно попробовать, а что нет. Эстель выступала в роли адвоката дьявола, указывая на то, как самоубийственно было бы плыть по течению без компаса и цели. Она указывала на отсутствие воды, еды и тени. Она накладывала осложнения на осложнения:

Нас было не просто двое, нас было четверо.

Плот должен был плавать надежно, без возможности опрокинуться.

Дети умели плавать, но если мы перевернемся, спасательные жилеты будут с дырками и не надуются.

Что мы будем делать, если нас смоет далеко в море, где нет островов, за которые можно было бы уцепиться?

Было так много неизвестных.

Это пугало нас обоих.

Но, с другой стороны, я играл роль организатора дела.

Нас было не двое, нас было четверо. Поэтому у нас было больше рук, чтобы грести, больше шансов добраться дальше, больше надежды найти цивилизацию.

Плот должен был надежно плавать, и я не покидал наш остров, пока не убедился в его мореходности. Я бы сделал хранилище для еды и воды. Я построю навес для тени (я не упоминал, насколько тяжелым будет такое судно, и что я сомневаюсь, что оно будет плавать).

Что касается отсутствия спасательных жилетов — это был недостаток, но не решающий.

Единственное, что сидело в моем нутре, как непереваренные камни, — это мысль о том, что мы можем проиграть тропическим течениям и быть поглощенными океаном, как сказала Эстель.

Если бы нас унесло течением, у нас не хватило бы сил, чтобы остаться на архипелаге ФиГэл. Однако такой шанс был только в том случае, если бы мы жили на окраине трехсот с лишним островов и не оказались (по какой-то ничтожной случайности) в центре других населенных домов.

Несмотря на наши многочисленные разговоры, желание защитить свою семью не покидало меня, и однажды я не смог больше ждать.

Я позвал на помощь Коннора, и вместе мы срубили столько бамбука, сколько посмели (оставив много для восстановления), и проводили время, измельчая вязкую кору на ползучих желтых цветах у береговой линии и связывая в узлы веревки из лозы и льна для строительства.

Я был архитектором, а не лодочным инженером. Я не знал требований к плавучести и не знал, как сделать дерево водонепроницаемым. Как бы мне ни было неприятно это признавать, я не смог бы построить яхту. Но я мог бы построить плавучую платформу. А с помощью транспорта мы могли бы открыть огромные тюремные ворота, удерживающие нас на мели, и найти что-то, что могло бы нас спасти.

Мы с Коннором работали стабильно, но не бездумно.

В некоторые дни мы работали от рассвета до заката. Но в другие дни мы отрывались, купались в океане, дремали под зонтиком. И никто ни разу