Рижский редут - Далия Трускиновская

– Весьма утешительно, если вспомнить, что наша армия отступает, – перебил Бессмертного Артамон.

– Да, но отступает именно армия, и это отступление, а не бегство и не поражение, – возразил Бессмертный. – Сейчас всем кажется, что причина этого – величина Бонапартовой армии, а я скажу так: она чересчур велика для победных действий. И мы в этом убедимся еще до Рождества. Но Бог с ним, с Бонапартом. Он далеко, а наш с вами враг близко. Может статься, даже на Даленхольме. Почему? Потому, что Даленхольм расположен очень удачно…

– Но мы же здесь! – воскликнул Артамон. – Кто теперь сюда сунется?

– Сейчас я вам объясню, кто и зачем сюда сунется. Морозов, расскажите, каких пташек Божиих вы обнаружили на театральном чердаке.

Я рассказал, добавив, что объяснил их появление все той же войной, когда каждый спасает любимое имущество, как умеет.

– Лазутчики додумались использовать голубиную почту, – объявил Бессмертный. – Почему?

И замолчал, глядя на нас. Причем вид у него был такой, словно он готовит нам какую-то ехидную пакость.

– Потому что на голубя никто не обратит внимания, летит себе и летит, – отвечал Артамон.

– Почему ж тогда во флоте почти не пользуются голубями для связи между судами? – полюбопытствовал Бессмертный.

– Так черт же его голубиную душу знает, куда он там полетит!

– Правильно, Вихрев, – преспокойно согласился наш мучитель, сохраняя непоколебимую неподвижность лица. – И по той же причине голуби не используются в армии. Но лазутчики сочли возможным прибегнуть к их услугам. Почему?

От этих бессмертновских «почему?» нам уже плохо делалось. Он так задавал свой воистину бессмертный вопрос, что слушатель чувствовал себя дурак дураком.

– Что скажете, Сурков?

– Мне все это напоминает занятия в корпусе и учителя, что домогается у недорослей таблицы умножения, – огрызнулся Сурок. – Коли знаете, так говорите прямо, господин сержант.

– Извольте, скажу. Используется способность голубя возвращаться в родную голубятню хоть из-за моря. Но для этого нужно, чтобы голубятня стояла неподвижно, а не плавала по волнам и не странствовала с полковым обозом. Тогда обученный голубь, выпущенный хоть в сотне верст от нее, часа за два, много – за три принесет послание.

– Мы этого знать не могли, – сказал Артамон. – Мы, слава Богу, военные моряки, а не заводчики домашней птицы.

– Вас, Вихрев, Закону Божию обучали? – вдруг спросил Бессмертный, и я понял, что спокойствие его иссякло.

По тревоге, которая вдруг обозначилась на лице моего дорогого дядюшки, стало понятно, что сей предмет не был в числе его любимых.

– Кого ж ему не обучали? – туманно отвечал Артамон.

– Книгу Бытия вам читали?

Похоже, сержант не верил, что мой буйный дядюшка обучался грамоте и сам брал книги в руки. Любопытно, что Артамон не уловил тонкой издевки, ну а мы с Сурком подсказывать не стали.

– Читали. При чем тут она?

– При том, сударь, что Ной после потопа дважды выпускал голубя, чтобы удостовериться, что вода сошла. В первый раз голубь возвратился – почему?

– Потому что не нашел, куда сесть! – едва ли не зарычал Артамон, а мы с Сурком переглянулись, дело шло к хорошей драке.

– Правильно. Однако во второй раз он нашел, куда сесть – на маслину. И вернулся с масличным листком в клюве. Так Ной узнал, что вода начала сходить. А теперь скажите, Вихрев, неужто вы и в младенчестве напрочь были лишены обычного любопытства? Неужто вы не задумались: а почему голубь вернулся? Вам еще в детстве следовало понять, что эта птица возвращается туда, где ее гнездо и птенцы!

– Погодите, Бессмертный! – воскликнул Сурков. – Выходит, голуби с театрального чердака все возвращаются в одно и то же место!

– И место это в Курляндии, занятой неприятелем. Вражеская разведка немало порадовалась, обнаружив в каком-то поместье голубятню. Надобно бы отыскать стариков, которые гоняли голубей в предместьях, они доподлинно знают, у кого из курдяндских баронов может быть голубятня с породистыми и обученными птицами, – сказал Бессмертный. – Это во-первых. Во-вторых, следует понять, каким образом голубей возвращают в Ригу, чтобы они и далее носили письма.

– Что касается стариков… – и тут Сурок посмотрел на меня.

– Как, опять? – спросил я. – Опять слоняться в образе огородника и врать напропалую? Опять?..

– Погодите, Морозов! – одернул меня сержант. – Даже если мы узнаем, где эта голубятня, все равно сейчас до нее не дотянемся. А вот в том, что голубей перевозят с вражеского берега на наш в рыбацких лодках, я почти уверен. И Даленхольм очень для этого подходит, поскольку тут живет множество рыбаков, и никто за ними не следит, когда считают нужным, тогда и идут на лов. Трудно ли им ночью подобрать человека, за пазухой у которого спрятаны два голубя? Трудно ли доставить к такому месту, откуда он пешком за полчаса доберется до Московского форштадта?

– Задача ясна, господин сержант, – выпалил Сурок, как будто был подчиненным Бессмертного, а не лейтенантом, командующим двумя лодками. – Арто, нужно, патрулируя, задерживать всех рыбаков! Их тут не так много, через двое суток наши молодцы будут всех их знать в лицо.

– Задерживать и ощупывать, – добавил Артамон, имея в виду поиск спрятанных голубей.

– У тебя, Артошка, одно на уме!

– Пока более важной задачи у вас нет, – кивнул Бессмертный.

– Так, – согласился Артамон. – Наконец-то я увижу этих голубков с картинок, что носят любовные билетики в клювах, на манер Ноева голубя с его ветками.

– Боюсь, что вам долго придется искать голубя, обученного носить конверт в клюве, – заметил Бессмертный. – Странно, что вы, господа, беседуя с английскими моряками, не слыхали от них всяких историй о контрабанде, по случаю континентальной блокады. Тогда французские голуби служили контрабандистам, перенося из Англии в Кале драгоценные камни.

– А где же эти камни были привязаны? – спросил я, живо заинтересовавшись этой затеей.

– Отличный вопросец. Насколько мне известно, под крыльями. А письма, сказывали, помещают в особые трубочки и привязывают к голубиным ногам.

Мы так и ждали вопроса «почему?» и пространного ответа, но Бессмертный, очевидно, сам не знал подробностей.

Потом Артамон и Сурок поспешили к своим лодкам, уже обсуждая, что скажут матросам и гребцам. И они могли уговориться о том, чтобы нести вахту в стратегически выгодных местах, у северного и у южного мыса, чтобы не пропустить лодку, перевозящую голубей. Впрочем, появление такой лодки мне казалось сомнительным.

Мы с Бессмертным остались вдвоем.

– Отдыхайте, – велел он. – Нам предстоит бессонная ночь. Нужно будет забрать Эмилию с Большой Песочной и переправить ее в Цитадель, под охрану. А потом вам предстоит продолжить поиски Ларионова. И, знаете… во всех этих приключениях есть логика и взаимосвязь, но одно – вне всякой логики…