Похождения видов. Вампироноги, паукохвосты и другие переходные формы в эволюции животных - Андрей Юрьевич Журавлёв

аппарат. Вроде все как у обычных хелицеровых? Не все: в сильно вытянутые конечности у морских пауков упрятаны половые железы. А куда их девать, если тело – это узкий членистый цилиндр, не шире любой ходной ножки? На этом набор признаков хелицеровых заканчивается, и начинаются настоящие странности. Спереди торчит массивный хобот с трехлучевым ротовым отверстием. Трехчленный мозг, наоборот, отсутствует: его место занимает надглоточный ганглий, иннервирующий хоботок, хелифоры и глаза.

Где-то мы это видели? Да, в кембрийском периоде у ксенузий и их ближайших потомков. Кстати, и личинка у пикногонид довольно необычная – как бы голова маленького аномалокариса, которая оторвалась и существует сама по себе. Ископаемая летопись, хотя и весьма пунктирная (орстен – Херефордшир – Хунсрюк – Зольнхофен, а также относительно глубоководный среднеюрский лагерштетт Ла-Вульт-сюр-Рон на юге Франции), тоже свидетельствует о не вполне хелицеровом прошлом этой группы: не у всех были овигеры и даже хелифоры, а хобот мог вытягиваться на длину, равную всему остальному телу. В девонском периоде появлялись плавающие и хвостатые формы, каких сейчас нет – до 0,4 м в размахе конечностей (рис. 24.20б). И если отрешиться от молекулярных данных, то складывается впечатление о морских пауках как о прямых потомках ксенузий, давно эволюционирующих своим путем. Ведь такие данные, к сожалению, точны только для ныне живущих организмов. Найти верное место ксенузий или мегахейр, которые были настоящими и очень непростыми предками, может только палеонтология.

Удивительная история хелицеровых и их конечностей позволила этим животным не раз становиться весьма важным и заметным во всех отношениях элементом фауны. Расцвет ракоскорпионов пришелся на силурийский период, когда, например, на восточной окраине Лаврентии (ныне окрестности Эдинбурга) образовался эуриптеридный слой. В нем наряду со скелетами морских звезд и лилий, раковинами головоногих и брахиопод (их присутствие указывает на море нормальной солености) можно найти девять разных видов ракоскорпионов (плавающих и донных), древнего членистого мечехвоста и морского скорпиона. В девонском периоде челюстноротые позвоночные (рыбы) вытеснили хищных хелицеровых конкурентов из морей, но те «не растерялись» и быстро освоили сушу, образовав несколько очень разных групп мелких хищников. (И, по словам все того же клопа Говоруна, «…с тех пор мучительно мечтали вернуться в родную стихию. Вы бы только послушали их песни и баллады о море!».) Почти до середины каменноугольного периода хелицеровые оставались самыми крупными плотоядными существами на всех континентах, сравниться с которыми могли лишь хищные многоножки. В позднекаменноугольных лесах хелицеровые быстро освоили многочисленные ниши, предоставленные древовидными исполинами: пробуравили древесину (панцирные клещи), зарылись в корнях (скорпионы), затаились в коре (тригонотарбы), расставили тенета (пауки) … В этих лесах одновременно уже существовали, вероятно, все группы паукообразных, дожившие до наших дней, и еще несколько вымерших.

С помощью своих конечностей хелицеровые не только ходили, но хватали и жевали добычу, плавали, осязали пространство, пряли паутину и даже дышали и спаривались. И каждый очередной поворот в истории их ножек означал появление новой, ранее не существовавшей эволюционной ветви, иногда толстой и очень разветвленной (клещи, пауки, сенокосцы, лжескорпионы, скорпионы, сольпуги), иногда тонюсенькой (тартариды, фрины, телифоны, кенении, рицинулеи, мечехвосты), но все еще неувядающей, а порой, увы, и такой, которая очень быстро совсем усохнет (ракоскорпионы, тригонотарбы, паукохвосты, фалангиотарбиды, гаптоподы; рис. 24.21). Здесь упомянуто несколько больше групп, чем разобрано выше, но, к сожалению, на всех никаких страниц не хватило бы, да и известно об их ископаемых представителях немного. «Ах, ножки, ножки!», – хочется воскликнуть вслед за «нашим всем», глядя на историю хелицеровых.

Глава 25

В полях и на полях Юньнаньщины

Уже в аэропорту Куньмина, центра провинции Юньнань, вас встречают яркие плакаты с радостными многоножками, призывающие обязательно побывать в Чэнцзяне. Где именно находится это место, любой китаец может догадаться по названию, ведь «многоножка» на самом деле является раннекембрийским членистоногим фусианьхойей. А Фусиань – это весьма немаленькое озеро («хой» – по-китайски), окруженное многочисленными гостиницами и домами отдыха, примерно в часе езды к югу от Куньмина.

Юньнань – это китайская «Кубань», местная житница. Здесь действительно выращивают все – от пшеницы (деликатесные блины из которой со сгущенкой можно отведать в местных кафе) до цитронов или руки Будды (это удивительной формы плоды, в которых совсем нет мякоти, но много невероятно приятно пахнущей цедры). Растут здесь также черный, серый и красный (причем некрашеный!) рис; все самые востребованные сегодня чаи (улун, пуэр); фасоль со съедобными листьями (ее мешками закупают приезжие из Нанкина); водяной каштан (в очищенном виде похожий на лук и формой, и вкусом); очень популярный ныне имбирь… Перечислять можно не только до конца главы, но и до конца книги. Так что на местные рынки можно ходить как в ботанический сад. Вдоль дорог стоят крестьяне с мешками, торгующие чем-то похожим на редис. Правда, стоит он почему-то неимоверно дорого (хотя и намного дешевле, чем пучок сияющей от нитратов редиски на весеннем московском базаре). Оказывается, этот корнеплод – андийского происхождения, и заинтересовал он местных работников сельского хозяйства как быстрый и надежный источник обогащения. Это афродизиак, а на афродизиаках китайцы (а вслед за ними и все сравнительно небольшое население остального мира) просто помешаны. Под афродизиачные культуры теперь распаханы все южные отроги Куньлуня до высоты 3500 м. Выше лезть не пришлось.

Нас интересовали не только виды на урожай в Юньнаньщине, но и в первую очередь знаменитые чэнцзянские лагерштетты раннекембрийского возраста (518 млн лет). Сам Чэнцзян – это несколько овражков в окрестностях одноименного городка, сбегающих в сторону озера Фусиань. Здесь история Земли спрессована на самом деле. На расстоянии менее полукилометра, как книги на полке, расставлены слои от верхнеэдиакарских глинистых доломитов (набитых лентами ненокситесов) до нижнекембрийских фосфоритов (с раковинками моллюсков, ханцеллориид и халькиериид) и аргиллитов (переполненных панцирями трилобитов и остатками древних представителей практически всех групп животных, существующих ныне) и среднекембрийских песчаников (с редкими обломками трилобитов). Именно в этом месте в середине 1980-х гг. палеонтолог Шиань-Гуан Хуо из Нанкинского института геологии и палеонтологии обнаружил остатки древнейших аномалокаридид, мегахейр, брадориид, хордовых и много кого еще. С тех пор этот институт занимает лидирующее положение в изучении удивительных местных древностей, область находок которых, конечно, не ограничивается одним оврагом. Делать здесь вообще ничего нельзя – это памятник природы Всемирного значения под эгидой ЮНЕСКО. Разрешено только ходить, рассматривать аккуратные стопочки слоев и, если не размыло тропинку, читать вдоль нее подробные указатели на китайском, где и кого можно найти.

Вдоволь полюбоваться на местный кембрийский зоопарк можно на горе Маотяньшань в паре километрах от Чэнцзяна. Здесь расположен музей, куда