Руина, Мазепа, Мазепинцы - Николай Костомаров

было бы, если б великий государь при этом отпустил на свободу

Дорошенкова брата Грицька; обрадовались бы сродники и мать

его, а она уже не раз меня просила ходатайствовать о его

отпуске,

6-го марта отпустил Самойлович Алмазова в Сосницу за До-

рошенком, а от себя послал с ним генерального судью Домонто-

вича. <Ты, Семен, - сказал гетман Алмазову, <- не очень торопи

его и побудь в Соснице хоть бы и неделю, пока Дорошенко

соберется>. Дорошенку гетман писал, чтоб он ехал в Москву смело, ничего не опасаясь: его зовут не для чего иного, как только для

того, что хотят расспросить о способах турецких и татарских.

- Хотя бы кому на смерть приказывали идти, и того бы

заранее уведомили, - сказал Дорошенко, когда ему объявили о

предстоящей поездке. - Суди Бог гетману, что заранее мне

ведомости не учинил!

Не долго собирался Дорошенко. 3-го марта вечером он выехал

с Алмазовым и Домонтовичем. Их провожали от города до города

от тридцати до сорока Козаков1.

1 В виду оберегания Чигирина, гетман послал туда нового полковника

Григория Карповича-Коровченко, велел согнать жителей из соседних

городков, чтоб навозили лесу на починку Чигиринского замка и приказывал

вместе с воеводою унимать легкомысленных людей от непристойных слов.

Самойлович, в донесении своем в Приказ, изъявлял опасение, чтоб чи-

гиринские жители, услышавши о новом нашествии турок, не стали убегать

на левую сторону, там они произведут переполох и жители полков: Переяславского, Миргородского и Полтавского станут оставлять свои жилища

и бежать, кто в слободские полки, кто к полякам, а кто и к туркам.

320

За Дорошенком вслед прибыл в Москву гетманский

посланец, генеральный писарь Савва Прокопович. 20-го марта оба

прибывшие от гетмана - и Домонтович, и Прокопович были

допущены к царской руке. С ними был представлен пред

царскую особу и Дорошенко. Сначала гетманским посланцам

объявлена была похвала гетману и милостивое слово, потом думный

дьяк обратился с речью к Дорошенку. Пересчитаны были

подробно все его вины: как неоднократно он обещал приехать в

обоз, но не исполнил обещания и потом призывал бусурман, нока наконец опомнился и исполнил свое обещание. Объявлялось

ему, что великий государь все вины его и преступления прощает

и никогда уже вины те ему воспомянуты не будут, а за учинение

присяги царю и за отлучение от агарянского ига, великий

государь его милостиво похваляет. Затем объявлялось, что великий

государь указал ему быть на Москве при своей государской

милости для способов воинских против неприятельского

наступления турецкого султана и крымского хана в Украину>. Брат

его Григорий, который уже прежде был раскован и ходил по

воле, был отпущен в Малороссию.

Спрошенный в Приказе, Дорошенко сообщил маршрут, которым по его предположению пойдет в Украину турецкое войско, открыл,, что у турок есть замысел покорить,Запорожье и построить

там крепость. Чтоб Юраско не мог найти пристанища в Чигирине, Дорошенко советовал свезти из Жаботина и Медведовки всех

жителей, а тестя своего Яненка, который приходился Хмельницкому

дядею и братом жены Григория Дорошенка, переселить на левую

сторону. 28-го марта написал Дорошенко к кошевому Серку

письмо, в котором убеждал его на старости лет полагать душу свою

и здоровье за православную веру и за его царское пресветлое

величество. <Я, приехавши в Москву, - писал он, - иначе моего

достоинства удостоился премного царского милосердия и великой

чести: меня сподобили видеть царское лицо и быть у руки его

царского пресветлого величества, а брата моего тотчас домой

отпустили>.

Давая правительству полезные советы, Дорошенко бил челом

о своих делах: просил дать указ Чигиринскому воеводе и козац-

кому полковнику, находившемуся в Чигирине, чтоб матери его, братьям и-сродникам не было обид и не отнимали бы у них

угодий и имуществ. По советам и по челобитью Дорошенка

посланы были соответствующие указы гетману и Чигиринскому

воеводе.

Находя нужным оставить Дорошенка навсегда в Великороссии

и не пускать его более в Украину, апреля 20-го в Приказе велели

ему подать челобитную о доставлении к нему жены его. Ведаю, -

писал Дорошенко к гетману, - что я здесь не потребен и приезд

11 Заказ 785 - 321

жены моей не нужен, но что повелевают, то и творю по нужде.

Если милость твоя, благодетель мой, напишешь письмо о моем

отпуске, то может быть и приезд жены моей в забвение положат, и меня отпустят>.

24-го апреля выехал из Москвы подьячий Юдин с поручением

привезти в Москву Дорошенкову жену. 4-го мая прибыл он в

Батурин;

Гетман, после обычных приветствий, говорил ему: Я исполню

указ великого государя и жену Петра Дорошенка из Сосницы к

мужу ее отпущу и подводы дам. Только должен я сказать, что

по царскому указу, когда мы принимали Дорошенка, то

обнадежили ему, чтоб жить ему с женою, братьями и родичами, где

они захотят^ Украине на сей стороне Днепра. Он из Москвы ко

мне писал, чтоб я бил челом великому государю об отпуске его

назад в Сосницу, а об отпуске жены своей к нему в Москву он

мне не писал.

<Петр Дорошенко, - сказал Юдин, - бил о том челом не по

принуждению г его челобитная за его рукою в Приказе>.

Гонец показал гетману список с челобитной. Самойлович

сказал: <Я еще до царского указа, как послышал про Юрасков

приход, велел перевести из Чигирина мать Дорошенка, тестя

его Яненка, жену Григория Дорошенка и бывших старшин.

Тесть со старшинами живет в Новых-Млинах, мать -=- в Сосни-

це, иные же - при мне, в Батурине. Что Дорошенко советует

вывести людей из городков и сел около Чигирина, так уже люди

оттуда и сами почти все вышли на сю сторону. А что он просит, чтоб обид его имуществам не было, так ведь у него пасеки и

сеножати за Черным лесом: никто не возбраняет туда его людям

ездить, только им самим нельзя туда ездить оттого, что там

стоят татары>.

6-го мая Юдин у Самойловича увидал Дорошенкову мать, старицу Митродору, братьев Григория и Андрея и Петрову жену.

Дорошенко из Москвы прислал к гетману еще письмо с козаком

Левченком. Он писал, что, по царскому указу, велено жену его

к нему прислать, - он же сам желает, чтоб гетман его самого

взял в малороссийские города, помня свое обещание.

- Видишь, - сказал гетман Юдину. - Дорошенко не пишет, что он бил великому государю об отпуске жены своей. Я Дорошен-

ковы листы пошлю с тобою к великому государю, а Дорошенковой

жены насильно посылать невозможно. Буде я ее насильно отошлю, то его мать и братья, оставаясь в малороссийских городах, да и

жена, едучи дорогою, станут жаловаться малороссийским людям, и

будут в народе-ходить толки, что я Петрову жену послал насильно

в Москву за тем, чтоб его вместе с нею заслали в Сибирь, и

легкомысленные люди, малороссийские жители, что переехали с той сто-

322

роны на сю сторону, послышавши такие слова, станут сомневаться

и мыслить, что я и других многих также в Москву зашлю, а их

оттуда в Сибирь упрячут.

- Вели, - сказал Юдин, - мне поговорить с Петровой

матерью и с братьями об отпуске Петровой жены.

Гетман дозволил, и Юдин, повидавшись с матерью и братьями

Дорошенка, пришел к гетману с Андреем Дорошенком и сказал: - Мать говорит: мы царскому указу не противны, когда

поволит гетман Самойлович.

- Точно так ли? - спросил гетман Андрея Дорошенка в

присутствии старшин: войскового писаря, судьи и бунчужного.

- Дай нам, пане гетмане, сроку на две недели, чтоб я собрал, какие есть, потребы моего брата и к нему послал, а для иных

потреб надобно послать в Чигирин, - сказал тогда Андрей

Дорошенко.

- Дожидаться тебе, - сказал гетман Юдину, - пока они

соберут жену Дорошенкову, а я тогда отпущу ее с тобою без

мотчания.

Дорошенковы родные уехали в Сосницу. Юдин съездил в Киев

по делам и воротился в Батурин 17-го мая. Приехали Григорий и

Андрей Дорошенки, но без жены Петровой. Войсковой бунчужный

Леонтий Полуботок прибыл к Юдину с Андреем Дорошенком и

сказал: <Андрей бьет челом, чтоб не посылать жены Дорошенковой, а

по какой причине, он сам пусть тебе скажет>.

Андрей Дорошенко говорил: <Писал ко мне брат Петро с коза-

ком Левченком, чтоб я прислал к нему жену его, буде она от своих