Сколько стоит ваше сердце? - Татьяна Матуш

Ее обычный срок от года до трех лет. Все это время Алета будет считаться моей невестой, а я смогу влиять на все решения по анеботуму.

— А потом?

— Да не понадобится никакое "потом", — Рамер все же вернулся к вину и на этот раз пил долго, закрыв глаза, смакуя терпкую сладость фиольского. Было в этом какое-то извращенное удовольствие — наслаждаться вином, трудолюбиво сделанном теми, кого Империя только что разбила в брызги… Право же, фиольское стало от этого еще слаще.

— Не понадобиться, — повторил он, глядя на мага как на несмышленого ребенка, — я ее раньше в храм отведу. И пойдет она туда уже беременная наследником.

— Рамер, приворот здесь не сработает…

Император одарил мага взглядом, очень далеким от восхищения:

— Да причем тут приворот, хотел бы я знать, — он дернул уголком рта, — Ты всерьез думаешь, что любовь — это жребий богов? Как же тогда все эти записные ловеласы, которые после каждого бала собирают девичьи сердца как яблоки в корзинку? Пристальный взгляд — и она заинтригована, комплимент — покорена, улыбка — растаяла. Уверенное объятие, даже с капелькой насилия — и все, можно вести в спальню!

— Хм, — в открытую Абнер не возразил, но лицо было достаточно красноречивым.

— Поспорим? — хладнокровно предложил змей, — сегодня… Сегодня, Абнер, я ее поцелую. Если она даст мне пощечину — я немедленно разорву помолвку и мы вернемся к твоему… списку.

— А если — не даст? — осторожно спросил маг, чуя грандиозный подвох. В общем, правильно чуял.

— А вот если не даст — ты уйдешь на фронт с Черной сотней. Как мой представитель. — Рамер полюбовался на ошарашенное лицо мага и вбил "контрольный гвоздь". — Абнер, я ценю твою верность. Но твоя склонность к панике уже начинает напрягать. Попей чего-нибудь успокоительного… или в бордель сходи, что ли. Сбрось напряжение — это совет друга, а не повелителя.

Алета шла по дорожке, намеренно ровным, спокойным шагом "в половину локтя длиной", держала голову прямо, но смотрела в пол… Вернее, за неимением пола — в землю.

Кто бы мог подумать, что от этого дурацкого этикета все же есть польза. И что она будет благодарить Цветочка за ее настойчивость в обучении воспитанницы. Поздно, конечно, как и многое в этом мире.

Дорогой дядюшка сдержал слово и от души постарался превратить ее жизнь в резиденции в ад.

Девушка про себя усмехнулась — князь был матерым интриганом, и спасло ее только то, что у них со старшим Гевором были несколько разные представления об аде.

Для дядюшки это герцогиня Анвари, не протянувшая руку для поцелуя и тихий, несмолкающий шепоток за спиной.

Для нее — просидеть трое суток в глухом подвале без солнечного света, с кувшином воды и караваем хлеба… и потом, когда двери уже раскрылись, и она поверила, что все позади и расплакалась от облегчения — услышать: "Мятеж подавлен, но, к сожалению, мы не смогли спасти ваших родителей. Вы теперь — владетельная госпожа Кайоры. Завтра — присяга…"

Не представляешь ты, дядюшка, что такое — ад. Даже близко.

Затененная беседка из белого миорского камня выросла перед ней на повороте и Алета решительно свернула туда, чтобы побыть одной. Без необходимости "держать спину". Какой… неумный человек счел одиночество наказанием? Оно — величайшее благо.

Вот только, как и любое благо, легко не дается. За него нужно еще побороться.

Алета смерила осторожным взглядом ту, с которой придется бороться за благо. Девушка… или молодая женщина? По платью не поймешь, ткань роскошная — а фасон излишне строгий. По возрасту — чуть старше ее, так что, скорее всего — замужем.

Но раньше при дворе она ее не видела. Очень красивая сероглазая шатенка с пышной грудью — это видно, как не затягивайся.

— Добрый день, — поздоровалась Алета, — я не знала, что здесь занято.

— О, я никого не жду… если вы об этом, — голос незнакомки оказался приятным, низким, с "теплыми" нотами. — Просто, как и вы, спасаюсь здесь от жары. Обычно начало лета в Аверсуме прохладнее. Я и вернулась, в расчете на прохладу. Но Небо решило посмеяться.

— Вернулись?..

— С побережья. У отца там поместье, но из-за военных действий он вызвал меня раньше… Напрасно, на мой взгляд. Войну я бы как-нибудь пережила, а вот жара меня убьет. — Женщина измученно улыбнулась, — простите, я не представилась: виконтесса Райли.

— Графиня Шайро-Туан, — Алета присела в изящном реверансе.

— Святые Древние! — Глаза незнакомки расширились и она прямо подалась к ней, — Серьезно? Та самая Шайро-Туан? Бедная вы моя!

— Простите, — Алета едва подавила порыв отстраниться, — Я не понимаю, какая "та самая" и почему вы меня жалеете?

— Но как же… — женщина глядела на нее с неподдельным сочувствием, — невеста Змея.

— А, вы об этом, — Алета с облегчением вздохнула, присела на скамейку и обмахнулась перчатками, — меня, кстати, Алета зовут. Мы ведь можем наедине общаться менее… формально? Я ведь не оскорбила вас, виконтесса? А то с этим вашим столичным этикетом я совершенно запуталась и делаю ошибку за ошибкой. У нас, на юге, все как-то проще.

— Та-та-та, — со строгой, учительской интонацией протянула шатенка, — Как можно, графиня? Этикет — важнейшая дисциплина. Он призван заменить мозги тем, у кого их сроду не было.

Все это было сказано таким серьезным тоном и с такой постной миной, что Алета едва не купилась. А, услышав конец фразы, согнулась пополам от смеха.

— Меня зовут Джайкери. Можно Кери, можно Джай, как тебе больше понравится.

— Красивое имя, — улыбнулась Алета.

— Да я и сама ничего.

— С этим не поспоришь.

Джайкери проказливо улыбнулась и придвинулась ближе.

— Слу-ушай, а… нет, если тебе не хочется, не говори, но мне жутко любопытно… Вы ведь с императором уже целовались? — Алета покраснела, но кивнула, — А… у него язык обычный, или раздвоенный?