Под сенью Великого Леса (СИ) - Локхарт Лисс

К сожалению, причины для разногласий появились уже после нескольких минут работы, когда Афлек присмотрелся к горе отобранных артефактов. Как и предсказывал Дерк, Бердэль не гнушался использовать самую темную и опасную магию. Некоторые вещи излучали такую зловещую силу, что проходившие мимо сильвы тут же становились вялыми, начинали ссориться или вовсе терялись, напрочь позабыв, куда шли. Афлек даже не знал, что хуже: то, что лежа вместе, такие артефакты давали усиленный эффект, или что точно такую же гору опасных вещей уже отнесли и отдали в распоряжение остальным Братствам.

— Я думаю, не стоит применять такие опасные методы, — не выдержав, сказал Афлек. — Сильвам чужда темная магия, она их ослабляет. Толку от таких вещиц на поле боя будет мало, а то они и вовсе могут плохую службу сослужить.

— Послушай, мальчик, — нахмурился Бердэль. — Какого проклятого духа тебя вообще отправили совать нос не в свои дела?.. Ты слишком мало прожил, чтобы понять: на войне все средства хороши.

Афлек изогнул бровь. Он пытался понять, что стоит сделать: продолжать быть непробиваемо вежливым или прибегнуть к древнему кентарийскому ритуалу, чтобы земля стала для Бердэля небом, а белое — черным. Сначала он склонялся ко второму варианту, но потом счел, что это потребует много сил, а они ему еще пригодятся.

— Я прожил достаточно, чтобы встать во главе сопроводительного отряда через опасные кентарийские пустоши и пустыни. И знаю, что нет ничего хуже, чем удар изнутри из-за неразумности командира.

— А ты, похоже, поешь песенку Дерка, — огрызнулся Бердэль. — Знай, не все сильвы — святоши, которые хотят мира. Я готов на все, чтобы отвоевать Эйланис, и глупый мальчишка мне в этом не помеха. Кто ты такой, чтобы мне указывать?

Терпение Афлека начинало подходить к концу. Он терпеть не мог переходы на личности. Он знал, что Бердэль делает это специально, пытается раззадорить его и заставить уйти в самых оскорбленных чувствах. Но даже понимая это, Афлек с трудом держал себя в руках. Самоконтроль. Главное — самоконтроль.

— Я все еще считаю, что Избранные палец о палец не ударили, чтобы спасти Великий Лес. Только бегали, куда указывал их ненаглядный Хранитель, а тот и вовсе не понимает, что делает. Вот потому Ворлак Мердил, в отличие от него, сильный лидер: он, конечно, тот еще злодей, но хотя бы думает головой, а не задницей. А Дерк, похоже, думает, что орава глупых детей сможет решить все проблемы за него.

Афлек как раз думал, что ответить, когда Бердэль подлил масла в огонь:

— Добро еще северянка или грифон, но приглашать в ряды Избранных землянку — это просто смешно! Чем вообще может помочь в разборках великих магов этот контуженный народец?

В точку. Просто в самое сердце. Афлек спокойно выслушивал оскорбления в свой адрес, стиснув зубы, принимал ругательства в сторону Дерка, но тут Бердэль перешел черту. Афлек понимал, что слова дурака не должны ничего для него значить, но он приходил в гнев от одной только мысли, что он только что назвал Джуди контуженной и почти напрямую заявил, что она бесполезна.

Он пытался себя успокоить, но было слишком поздно. Он уже давно чувствовал, как энергия темных артефактов манит его, кружит голову, и под влиянием ярости ей удалось сломить свою жертву. Возможно, если бы не их присутствие, слова Бердэля лишь болезненно укололи Афлека, и на этом бы все закончилось. Но та темная сила, что дремала в нем с самого детства, почуяла добычу, поддалась соблазну, и Афлеку не хватало сил ее удержать. Главное — самоконтроль. Само… Да к грешным королям этот самоконтроль! Воздух вокруг насытился такой черной и злой силой, что даже скверна меркла рядом с ней. Сам Афлек стал маленьким и незначительным, зато накопившаяся внутри ярость превратилась в огромную Бездну, в которой он беспомощно плавал и никак не мог, сколько бы ни бился, из нее выбраться.

Остатки сознания еще трепыхались в голове Афлека, когда произошло то, чего он никак не ожидал. Не успел он направить поток несокрушимой ярости в сторону обидчика, как тот закричал и схватился за голову. От неожиданности Бездна в голове Афлека перестала бушевать, и по спокойным, медленно накатывающим друг за другом волнам он наконец выбрался на берег здравого смысла. Он кинулся к Бердэлю, оттаскивая того как можно дальше от темных артефактов, под теплое солнце Великого Леса, но похоже, опоздал. По щекам Бердэля катились слезы, он дрожал всем телом, пытался отбиваться, но затем ослаб и обмяк на руках Афлека, превратившись в безвольную куклу. К этому моменту вокруг несчастного уже собралась целая толпа, и никто не знал, рваться ли на помощь или держаться в стороне.

Афлек пришел в ужас. Сначала он решил, что не смог сдержать себя в руках, темная сила одолела его и заставила убить человека, но потом случилось еще кое-что. Бердэль выпрямился, посмотрел на Афлека сверкающими красными глазами и ясно сказал:

— Сильвы, это второе предупреждение! Похоже, за своими маленькими и смешными приготовлениями к нашему общему празднику вы совсем забыли об обратном отсчете… Тебе должно быть стыдно, Дерк, что ты так обращаешься с чужими жизнями! Готовься. Скоро будет третье предупреждение.

Бердэль замолчал. На миг он словно очнулся, вытянул вперед руку, пытаясь схватить Афлека и судорожно сказать что-то важное. «Не… верь… брат…» — сумел процедить он. Глаза его стали закатываться.

— Стой, стой… — зашептал Афлек. — Стой, подожди, не умирай…

Богиня судьбы, криво усмехнувшись, взяла со стола ножницы и с печальным звоном перерезала нить судьбы. Бердэль тихо умер на руках Афлека. Стоявшие вокруг сильвы замолкли и склонили головы. Одна женщина заплакала, спрятав лицо в ладони, и стоявшая рядом сильвийка мягко притянула ее к себе, приобняла за плечи, зашептав ласковые, утешительные слова. Афлек мрачно оглядел толпу сильвов, их подавленные лица и глаза, полные ужаса перед будущим.

Он только что был зол на Бердэля, и тьма, дремавшая внутри него, та самая, которую в их роду вынуждены были с детства подавлять, мечтала убить его. Но сам он этого не хотел. Бердэль, конечно, был жутко неприятным типом, но никто не заслужил такой участи. Лучше уж погибнуть в бою с честью, чем стать вестником Ворлака Мердила.

Афлек поднялся. Он точно не знал, что нужно делать, но понимал: делать что-то нужно. Он чувствовал ответственность за произошедшее, за последний путь Бердэля и за толпу людей, которая стояла перед ним и ждала указаний.

— Возвращайтесь к своим делам. Есть здесь еще люди, которые разбираются в темных артефактах?

Вызвались двое бравых парней. Афлек велел им спрятать эту гору опасных вещей с глаз долой и походить по Эйланису, собрать те смертоносные артефакты, которые уже успели раздать. Плакавшую женщину и ее утешительницу Афлек поставил на прием артефактов, остальным еще раз велел возвращаться к делам и с Бердэлем на руках двинулся к Ратуше. Он двигался, как в тумане: это был уже второй человек, который погиб у него на руках, пока он беспомощно за этим наблюдал. Сильвы расступались перед ним и оборачивались вслед, и Афлек не мог избавиться от паршивого ощущения, будто это он убил торговца и теперь идет к Дерку с покаянием.

Джуди, Мелвин и Дерк как раз спускались по ступеням Ратуши. Афлек выдохнул: хотя бы не придется объясняться с каждым из Братств, вновь и вновь повторяя неприятную историю. Джуди первая увидела Афлека и привлекла внимание Дерка. Все трое тут же кубарем скатились с лестницы и окружили Афлека, задавая ему бесчисленные вопросы. «Замолчите», — хотел сказать им Афлек, но смог только покачать головой, и они тут же стихли.

— Я не смог ничего сделать. Он был ослаблен присутствием темных артефактов, которые не желал убрать, и это сделало его уязвимым… Он стал второй жертвой Ворлака Мердила.

— Что же, — мрачно и печально сказал Дерк. — Мы были к этому готовы.

Афлек передал слова Мердила. Дерк выслушал серьезно и молча, на их счет ничего не сказал, зато предложил Афлеку самому позаботиться о теле Бэрделя.