Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв. - Брюн Сергей Павлович

И, конечно же, нельзя вспомнить и об еще одном «византийском» династическом браке членов Антиохийского княжеского дома; о венчании Агнессы Антиохийской — младшей дочери княгини Констанции и единственной дочери Рено де Шатильона с венгерским принцем, носившем при византийском дворе имя кесаря Алексея, но впоследствии взошедшего на королевский престол Венгрии под именем Белы III Арпада. Брак этот был заключен около 1170 г. по инициативе императора Мануила. В конце 1160-х гг. из Антиохии в Константинополь перебрались младшие брат и сестра императрицы Марии Антиохийской — Бодуэн де Пуатье и Агнесса де Шатильон. К этому времени Мария уже родила Мануилу сына и наследника — Алексея II, и венгерский принц Бела (кесарь Алексей), которого василевс доселе считал своим предполагаемым наследником, лишился права на престол. Не желая расторгать дружеские и, конечно же, политические, союзные связи с Белой, император Мануил обвенчал его с сестрой императрицы Марии — Агнессой. До этого Бела был помолвлен с дочерью василевса от первого брака — порфирородной Марией Комниной. Венчание кесаря Белы и Агнессы де Шатильон было совершено в Константинополе, хотя неясно — латинским или, что более вероятно, византийским клиром. Подробное описание этих событий можно найти в книге Никиты Хониата: «Передав, как полагал, через совершение присяги скипетр сыну (т. е. Алексею II Комнину. — С. Б.), василевс спустя немного времени разлучает дочь свою с ее женихом Алексеем (Белой Арпадом. — С. Б.) и обручает его на родной сестре жены своей (Агнессой. — С. Б.), незадолго перед тем прибывшей из Антиохии с братом Бодуэном. Между тем, около этого времени венгерский король (старший брат Белы, Стефан III. — С. Б.) умер. Мануил, считая его смерть счастливым случаем, тотчас же посылает Алексея с блистательной свитой и огромным царским багажом принять власть над Пэонией (Венгрией) и царствовать над своими единоплеменниками. И Алексей без труда надел на себя королевскую корону и без всякого сопротивления стал господствовать над всем народом»[1516].

13 января 1173 г. Бела III Арпад и его супруга — Агнесса Антиохийская были миропомазаны и возведены на королевский престол Венгрии. Агнесса родила Беле III двух сыновей — Имре и Андрея (Андраша), каждый из которых впоследствии восходил на венгерский престол. Таким образом, все последующие короли династии Арпадов были, по материнской линии, отпрысками Антиохийского княжеского дома и прямыми потомками Рено де Шатильона. Примечательно, что подавляющее большинство авторов, описывая участие короля Андраша II Венгерского в Пятом крестовом походе, практически никогда не упоминают о том, что принявший крест мадьярский король приходился родным внуком легендарному крестоносцу — Рено де Шатильону. В связи с этим неплохо бы еще раз обратить внимание на то, каким образом имперский вассалитет и династические связи с Ромейской державой сказались на судьбе князя Рено. Как у младшего отпрыска знатного, но все же — в достаточной мере заурядного бургундского рыцарского рода, у Рено не было шансов когда-либо породниться с гордыми королевскими домами христианского мира[1517]. Однако решение принять крест и отправиться с войском короля Людовика VII Молодого на Восток полностью переменило его жизнь. Пережив тяжелейший переход через Малую Азию и уцелев после кампаний в Сирии, он остался в Леванте. Там, благодаря неожиданно вспыхнувшей страсти княгини Констанции, Рено взошел на княжеский престол Антиохии. Придя к власти, он, казалось бы, сделал все, чтобы лишиться столь неожиданно достигнутого престола; его издевательства над латинским Патриархом Амори де Лиможем и варварское разорение византийского Кипра вошли в легенду. Тем не менее, благодаря «карающей руке» василевса Мануила, Рено получил подтверждение своих прав на княжеский престол Антиохии, был включен в число имперских вассалов и даже — сородичей (будучи отчимом императрицы Марии), а его дочь — Агнесса взошла уже на королевский престол Венгрии. Герб де Шатильонов по сей день красуется рядом с королевскими гербами Венгрии, на гробнице Белы III и Агнессы в церкви Св. Матьяша в Будапеште. Это неожиданное объединение рода Рено де Шатильона с королевской династией Арпадов может, по праву, считаться одним из наиболее парадоксальных и исторически значимых примеров франко-византийских династических браков, бравших свое начало в Антиохии.

Конечно же, нельзя не задаться вопросом — зачем императору Мануилу понадобилось скреплять вассалитет Антиохии и союз с Иерусалимом еще и кровными узами? Однако это устремление являлось характерной чертой политики Комнинов. С конца XI в. Комнины укрепляли свою власть и влияние внутри империи благодаря династическим бракам с другими ромейскими аристократическими родами; Дуками, Вриенниями, Далассинами, Контостефанами, Ангелами, Палеологами. Император Мануил, очевидно, не желая более ни воевать с сирийскими франками, ни рассчитывать только на клятвы их государей, перенес эту модель династического сближения на правящие дома Антиохии и Иерусалима, инкорпорируя франкских правителей Заморской земли в разветвленную семью Комнинов. И надо сказать, что эта политика василевса в действительности обеспечила как признание сирийскими франками имперского сюзеренитета, так и весьма гармоничный союз между Византией и франками Заморской земли, сохранявшийся на протяжении двадцати двух лет (1158–1180 гг.). Так, со времен восточного похода Мануила, короли Иерусалима (Бодуэн III, Амори I и Бодуэн IV Прокаженный) и князья Антиохии (Рене и Боэмунд III) не пытались оспаривать имперский сюзеренитет и гегемонию Ромейской державы в восточном Средиземноморье.

II. Участие сирийских франков в восточных войнах императора Мануила I Комнина

Если отвлечься от торжественного принесения оммажа латинскими государями и череды франко-византийских династических браков, нельзя не задаться вопросом — каковы же были практические проявления византийского сюзеренитета над государствами крестоносцев, в особенности — над княжеством Антиохийским? Естественно, наиболее действенным проявлением вассалитета была военная повинность, несение воинской службы по призыву сюзерена. Во второй половине XII в. антиохийские и иерусалимские франки принимали участие в целом ряде ближневосточных кампаний императора Мануила I Комнина. Здесь мы принципиально не касаемся описанного выше похода императора Иоанна II Комнина и сирийских франков против Алеппо и Шейзара (1138 г.), т. к. этот поход может скорее служить примером того, как василевс не смог добиться покорности своих франкских вассалов. Мануил I Комнин, в свою очередь, добился на этом поприще намного более впечатляющих результатов.

Кампания князя Рено де Шатильона против Тороса II Рубенида (1153 г.)

К началу 1150-х гг. Ромейская держава лишилась большей части своих владений в Киликии, которые были завоеваны Торосом II Рубенидом. После сокрушительного поражения ромейской армии Андроника Комнина в битве у стен Мамистры (1152 г.) император Мануил, осознав, что в данный момент он не сможет возглавить новый поход в Киликию, обратился к дипломатическим мерам. Он стал натравливать на государство Рубенидов двух наиболее мощных восточных государей, находившихся в сфере влияния Византии; румского султана Масуда I и князя Антиохийского — Рено де Шатильона. По словам Гильома Тирского, «император направил послание к Рено, призвав его выступить в поход и оградить Киликию от нападений и посягательств; если же Рено нужны были бы для этого деньги, то император обещал выделить все необходимые средства из своей казны и выслать их, когда придет время»[1518].

К этому времени Рено едва успел взойти на княжеский престол, которым был всецело обязан своей романтической связью и последовавшим браком с овдовевшей княгиней Констанцией Антиохийской. Чувствуя шаткость своего положения, он охотно вступил в соглашение с ромейским василевсом. Собрав войска антиохийских франков и контингенты тамплиеров, Рено начал свою первую наступательную кампанию, обращенную против Тороса II Рубенида. К этому времени Торос II расширял свои владения не только за счет византийских территорий; он также захватил и северные земли Антиохийского княжества, в том числе — Александретту и Баграс. Разбив войска Тороса II в полевом сражении, князь Рено отвоевал Александретту, Баграс и другие ранее утраченные франками крепости по обеим сторонам Аманоса. Согласно хронике Михаила Сирийца, «Противники встретились у врат Александретты[1519]. Армяне потерпели поражение, а Торос бежал. Вскоре после этого он попросил мира и отдал братьям (т. е. тамплиерам. — С. Б.) принадлежавшие им земли»[1520]. Победоносный исход кампании 1153–1154 гг. подтверждает и Гильом Тирский: «собрав войска и предоставив себя в распоряжение императора, Рено выступил в Киликию, против вышеупомянутого Тороса, где он наголову разбил его армию и рассеял ее по высокогорьям»[1521]. Вновь отвоевав земли у залива Александретты и гор Аманоса (часть которых была возвращена в непосредственное владение князя, часть — отдана под защиту ордена тамплиеров), Рено прекратил наступление против княжества Рубенидов[1522]. Между тем, император Мануил требовал от Рено продолжения войны против Тороса II, отказавшись, до ее завершения, компенсировать военные расходы Антиохийского князя. Это привело к разрыву княжеского соглашения с василевсом, заключению военного союза между Рено и Торосом II и последующему разорению византийского Кипра[1523]. Тем не менее, существует свидетельства того, что в правление князей Раймонда и Рено, даже вне конкретных периодов сближения с Византией, по крайней мере некоторые антиохийские франки переходили на службу к ромейскому василевсу, пополняя состав латинских контингентов империи. Так, Иоанн Киннам упоминает некоего антиохийского рыцаря Фому, отличившегося во время войны императора Мануила I Комнина против Сицилийского королевства и погибшего во время поединка с одним из итало-нормандских рыцарей у стен Бриндизи[1524].