Механизм пространства - Андрей Валентинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ветер знал имя, ветер знал место.
Дорога ветров коротка.
Душный, болезненный Париж остался за горизонтом. Земля дышала бодрой прохладой, а впереди расстилалась теплая гладь Средиземного моря. Прибрежные горы, густые заросли на склонах, обломки древних колоннад, залитые молоком вечной Луны…
* * *
— Телеграф часто ошибается. В Париже паника. Может, все же…
— Нет, Огюст. Карно мертв. Не надо мучить себя надеждой.
Трое встречали ночь у древних руин. Ряды кладки, мрамор колонн, чудом уцелевший алтарь с ликами древних богов. Старый храм, когда‑то заботливо врезанный в склон горы, пожрало Время, и лунный саван окутывал развалины. Двое мужчин плечом к плечу стояли у края заросшего травой фундамента, глядя во мрак.
Третий остался возле алтаря.
Оптический телеграф Шаппа весь день лихорадило — из Парижа шли вести одна страшнее другой. Последнее сообщение пришло уже в сумерках. Волмонтович, дежуривший на приемной станции, вернулся в гостиницу с траурной депешей.
— Эминент победил, — без выражения произнес Андерс Эрстед. — С нами у него вышла осечка, но он отыгрался с лихвой. Надеюсь, Торвен и Пин‑эр избежали холеры. Я не прощу себе, если с ними что‑то случится…
— Нам остается ждать удара? — спросил Огюст Шевалье.
— Ну, нет! Такого презента pan Nieboszczyk[68] не дождется!
Князь выступил из тени — черный на черном.
— Андерс, ждать нельзя! Надо бить самим — насмерть, в печень. Андерс! Что ты молчишь?
Эрстед не ответил, подставляя лицо свежему ветру. А Ветер торопился. Ему было интересно. Приплясывая на месте, он ждал: что скажешь, человек? Вдруг ты сейчас раскроешь главную тайну удивительных созданий — людей?
Великий Ветер, Отец всех ветров, улыбался, наблюдая за сыновьями со своих звенящих высот. Дети молоды и нетерпеливы — как люди, чьи дела в последнее время заботили его чаще обычного. Великий Ветер не нуждался в помощниках — он проникал взором в самые дальние уголки. Людская суета забавляла его — человеки были не первыми, кто мнил себя хозяевами Земли, строя планы на века. Где они, эти мечтатели?
Где окажетесь вы, люди?
Ветры-сыновья занесут пылью и песком следы гордецов — и полетят дальше, танцуя на вечной дороге.
Но сегодня Великий Ветер утратил покой. Что‑то тревожило его, заставляя вновь и вновь кружить над зеленой Европой. Люди уверены, что им подвластно Грядущее. Грядущее уверено, что ему подвластны люди. Еще недавно Отец всех ветров посмеялся бы над этим вздором. Но сегодня ему стало не до смеха. Грядущее? Что люди знают о нем?
И что знает Он?
Великий Ветер отвернулся от полей и рек, от дорог и городов. Вверх! вверх! к границе хрустального свода, за которую нет пути даже Ему. Отсюда, от черных стен Космоса, можно разглядеть не только день сегодняшний, преходящий, но и времена иные, где однажды пролягут пути ветров — от первого до последнего мгновения.
Земля походила на сверкающий остров, скрытый в пелене облаков. Великий Ветер сдул нынешние тучи, словно снимая луковичную шелуху. Завтра, послезавтра, после-после-после…
Облака сгинули. Земля казалась по‑прежнему желанной и прекрасной — лучшее из творений Создателя. Очертания континентов, моря, горы и равнины… Все, как прежде. Вот и города — огромные, они тянутся на долгие-долгие мили. Расстарались людишки: за день не облетишь! Но что это? Город, на который упал взор, отличался от виденных прежде. Вместо кварталов, взамен улиц — затейливая вязь лабиринта. Зачем? Что вы придумали, люди?
Люди?!
Людей не было. Как ни старался Великий Ветер, как ни изучал мир Грядущего, он видел одно и то же: бурую жижу, текущую по изгибам лабиринта — бесформенную, безвидную. Те, кто пытался преобразить мир, словно растворились в булькающем, вязком болоте.
Что вы натворили, человеки? Что сделали с собой?
Великий Ветер, Отец всех ветров, мощным дыханием стер видение, оттолкнулся от хрустального свода — и помчался навстречу Земле.
Примечания
Увертюра
Увертюра (от франц. ouverture, вступление) — инструментальное вступление к драматической композиции (опере или оперетте), обычно в трех частях. Увертюры писались для того, чтобы дать опоздавшей публике время занять место в зале.
Malbrouck s’en va-t’en guerre
Мальбрук в поход собрался (франц., название известной песни).
Сomprenez vous?
Понимаете? (франц.)
Rassa do!
Русский тебя побери! (датское ругательство времен Наполеоновских войн).
Culi rotto, vaffanculi, merda cagna, porka Madonna!
Рваные задницы, идущие в задницу, сучье дерьмо, свинская Мадонна (итал. ругательства).
Карбонарий
Карбонарий (итал. carbonaro, «угольщик») — член тайного общества, основанного в Италии, которое боролось против чужеземного гнета. Довольно быстро слово «карбонарий» стало обозначать вообще членов тайных обществ, борцов с режимом.
Фотоген, мазхулат, газовое масло
Фотоген — керосин (термин «керосин» широко распространился позже, прим. с 1860 г.).
Мазхулат — мазут (от арабского «мазхулат» — отбросы).
«Газовое масло» — газолин.
Lo stronzo
Засранец (итал.).
Cavoli!
Грубая форма выражения «ничего себе!» (итал.).
Smoka
Дракона (польск.).
Malbrouck s’en va-t’en guerre, die sait quand reviendra…
Мальбрук в поход поехал, Бог весть когда вернется… (франц.)
Мегалозаур, динозаврий
Мегалозаур — «гигантский ящер».
Динозаврий — «ужасный ящер».
Кругом вода, одна вода…
Сэмюель Тэйлор Кольридж, «Поэма о Старом Моряке» (пер. И. Меламеда).
Bardzo dobrze!
Очень хорошо! (польск.)
Figli di putana!
Сукины дети! (итал.)
I bastardi di diavolo!
Чертовы ублюдки! (итал.)
L’ammaliamento!
Колдовство! (итал.)
Arrivederci!
До свиданья! (итал.)
Le merde!
Дерьмо! (итал.)
Rompere il cazzo…
Морочат нам голову… (итал., очень грубый вариант).
Astioso fattucchieri
Злобных колдунов (итал.).
Потоп
«После нас хоть потоп» (франц. «Apres nous le deluge») — сказано маркизой де Помпадур в утешение Людовику XV, проигравшему битву при Росбахе.
Квартерон
Квартерон (исп. cuarterоn, от лат. quartus — четвертый) —
