Призыв - Бентли Литтл

– Я обо всем позабочусь. Проверю, чтобы там никого не было, а когда удостоверюсь, что нет никакой опасности, приду и уложу тебя в кроватку, ладно? Ты согласна?

– Ладно, – неуверенно согласилась Анна.

Рич медленно пошел по коридору к спальне дочери. Роберт сказал, что видел Смеющегося Человека – это так выглядел вампир? Смеющийся Человек. Одной из вещей, о которых бабушка Сью говорила весьма расплывчато, был внешний облик вампира. Но она точно сказала, что он может выглядеть по-разному, что его внешность меняется. Может ли он принимать облик других монстров? Или наших страхов?

Если это был вампир, то они в безопасности. Гирлянды ивовых веток висели вокруг всех окон и дверей. Семья Сью провела последние несколько дней, делая их из того, что осталось от ивовых деревьев после пожара, и девушка принесла несколько гирлянд на работу. Рич воспользовался щедростью семьи Вингов, взял две длинные гирлянды, разрезал их на куски по размерам окон и дверей и развесил их после ужина.

Дверь в комнату Анны была открыта, и там горел свет. Рич вошел в комнату и выключил его. Шторы были задернуты, и он хотел видеть, что происходит на улице, когда откроет их. Если не погасить свет, то не разглядишь ничего, кроме собственного отражения в оконном стекле.

Он медленно подошел к окну, будто ожидал, что кто-то прячется за портьерами. На него глядел Винни Пух, сидя на детском стульчике в углу комнаты. Рич перешагнул через лежавшие на полу ракетки Анны для игры в настольный теннис… И остановился.

Теперь он услышал это сквозь стекло, сквозь портьеры, и волосы у него встали дыбом. Он слышал это раньше, узнал и теперь. Этот знакомый гортанный хохоток, сперва тихий и спокойный, но все продолжающийся и постепенно перерастающий в громкий и лающий хохот.

Рич заставил себя сделать еще шаг вперед, отдернуть портьеры и посмотреть во двор. И там был он. Смеющийся Человек.

Рич застыл на месте, не способный двигаться, не способный даже думать. Внезапно он столкнулся с худшим из своих ночных кошмаров, и хотя знал, чего ожидать, и был в какой-то мере подготовлен, он не ожидал, что его охватят такой ужас и беспомощность.

Смеющийся Человек смотрел на Рича из-под полей своего коричневого котелка и хихикал. Он стоял рядом с сараем, всего метрах в трех, сцепив перед собой руки, одетый в свой всегдашний темно-коричневый костюм, и смеялся. Рич раньше никогда не видел Смеющегося Человека так близко и впервые заметил полное отсутствие каких-то конкретных черт на его вечно ухмыляющемся лице – только какие-то нереально одномерные, вечно смеющиеся глаза.

Хихиканье продолжалось, становилось громче, перерастая в хохоток, в смех, в лающий хохот, и все это звучало непрерывно, без пауз для вдоха, нечеловеческий непрекращающийся смех.

– Папочка? – окликнула его сзади Анна.

Рич повернулся и увидел испуганное лицо дочери, глядевшей на него из коридора. Морок рассеялся. Он задернул портьеры.

– Я вернусь через минуту, – сказал Рич, и его голос звучал на удивление нормально.

Он подождал, пока девочка уйдет, и, убедившись, что она уже в родительской спальне, вернулся в комнату дочери, догадываясь, что смех прекратился. Когда он снова отдернул портьеру, во дворе никого не было.

Занавесив окно, он отошел назад, все еще крепко сжимая в руке биту, вышел из спальни дочери и закрыл за собой дверь. Затем вернулся в свою спальню, где Анна лежала на его половине кровати, а Кори глядела на нее через смеженные ресницы.

– Он ушел, папочка? Человек ушел?

– Какой человек? – сонно спросила Кори.

– Да, – прошептал Рич Анне. – Он ушел. Но я думаю, тебе лучше остаться сегодня ночью с мамочкой и папочкой.

Девочка кивнула, и он заметил в ее глазах облегчение.

– Ладно.

Рич лег рядом с ней и накрыл их обоих одеялом.

– А теперь давай спать, – сказал он.

– Хорошо.

– Спи крепко.

– И пусть меня не кусают клопики, – с улыбкой сказала Анна.

Она все еще улыбалась, когда через две минуты уснула.

Кори подождала, пока Рич уйдет на работу, а потом сказала Анне, что та сегодня не пойдет в школу. Ее дочь пока еще не поняла, что школа – это такое место, которое нужно ненавидеть и избегать, ей нравилось ходить в свой подготовительный класс каждый день, и она расстроилась, когда Кори сообщила ей, что сегодня придется заняться чем-то другим.

– Но Дженни сказала, что я могу поиграть с нею на качелях, – ныла Анна. – Она никогда не разрешает мне качаться на качелях.

– Ты можешь поиграть с Дженни завтра. Сегодня мы будем делать нечто совершенно особенное!

– Что?

– Я пока не могу тебе этого сказать, но намекну: это даже лучше, чем мороженое.

Анна должна была обрадоваться. Должна была – но не обрадовалась. Она через силу кивнула и с опаской отправилась вслед за матерью в свою спальню. Кори не обращала внимания на настроение дочери. Она одела Анну в ее лучшее розовое платье, на голове у девочки был подходивший к платью розовый берет, а в руках – розовая сумочка. Они вместе вышли на улицу. Кори отперла дверцу машины, открыла ее, но Анна попятилась от матери.

– Давай, – сказал Кори. – Садись.

Анна, отказываясь, покачала головой. Дочка боится ее, поняла Кори.

Она знала, что это должно было ее расстроить, но почему-то не расстроило. Вместо этого Кори разозлилась.

– Садись в машину, – приказала она.

Ее дочь не сможет воспротивиться слову Господа Иисуса Христа.

Анна неохотно села в машину. Кори захлопнула ее дверь, обошла машину и села на место водителя. Нашла и поставила кассету группы «Бич Бойз» «Бесконечное лето» – любимую запись Анны, пока та застегивала ремень, но это никак не повлияло на настроение девочки.

Кори только краем уха слушала музыку, выезжая на улицу. Она поняла, что думает о Риче. Он был странным прошлой ночью. Нервным. Он не сказал, почему попросил Анну спать вместе с ними, и Кори подумала, что, возможно, он тоже услышал голос Христа.

Она же давно слышала этот голос. Она слышала его ясно.

И Он велел ей привести ее дочь сегодня в церковь.

Утро было ясным, но на западе собирались облака, и их серая полоса, маячившая на горизонте, поделила небо пополам. Ведя машину, Кори чувствовала себя хорошо; она была довольна своим существованием, счастлива и благодарна Господу за то, что Он избрал ее выполнять Его веления. Ее удовлетворенность все росла по мере того, как она приближалась к церкви, к дому Иисуса. Теперь Он живет там.

Кори остановилась перед комплексом черных зданий и отстегнула свой ремень безопасности. Анна не сделала того же самого, как обычно, и осталась пристегнутой к своему сиденью. Девочка была напряжена, она вытянула шейку и широко раскрыла глаза, разглядывая церковь.