Путешественница - Диана Гэблдон

Казалось невозможным, чтобы его лицо покраснело еще больше, но уши теперь буквально светились багровым огнем возбуждения, а все пережитое в этот день, похоже, уже забылось.

– Но этого… того самого… я не могу разрешить тебе…

Джейми осекся, постоял, хмуро глядя на племянника, и развел руками, признавая свое поражение.

– И что я скажу твоей матери? – спросил он, когда за его спиной открылась дверь.

На пороге стояла очень маленькая юная девушка, пухленькая и нежная, как куропатка, в сорочке из голубого шелка, ее круглое милое личико сияло под облачком желтых волос. При виде ее юный Айен застыл, едва дыша.

Когда наконец ему оставалось или набрать воздуха в грудь, или умереть от удушья, он глубоко вздохнул, повернулся к Джейми и с благостной улыбкой сказал:

– Ну что ж, дядя Джейми, на твоем месте…

Его голос воспарил неожиданным сопрано, и парнишка остановился и прокашлялся, чтобы вернуться к почтенному баритону.

– …я бы не стал ей говорить. Спокойной ночи, тетушка, – сказал он и целеустремленно двинулся вперед.

– Никак не могу решить, убить Фергюса или поблагодарить его, – проворчал Джейми, сидя на кровати в нашей чердачной каморке и медленно расстегивая рубашку.

Я повесила мокрое платье на стул и опустилась перед ним на колени, чтобы расстегнуть коленные пряжки его штанов.

– По-моему, он хотел Айену добра.

– Ага, на свой чертов распутный французский лад.

Джейми потянулся к затылку, чтобы распустить головную повязку. Заплетать волосы в косу перед нашим выходом из трактира он не стал и лишь убрал их со лба, так что они падали ему на плечи, окаймляя широкие скулы и длинный прямой нос. С такой прической он был похож на одного из свирепых итальянских ангелов эпохи Возрождения.

– Это архангел Михаил изгнал Адама и Еву из Эдемского сада? – спросила я, стягивая с него чулки.

Джейми усмехнулся.

– Неужели я похож на стража добродетели? А Фергюс – на коварного змея? – Он наклонился и поднял меня за локти. – Вставай, англичаночка. Тебе вовсе незачем прислуживать мне, стоя на коленях.

– Нет ничего унизительного в том, чтобы помочь близкому человеку, у которого выдался весьма нелегкий день, даже если ему не пришлось никого убить, – ответила я, заставив его встать вместе со мной.

На руках его вздулись волдыри, а на щеке осталась полоска сажи.

– Мм…

Я обхватила его за талию, чтобы помочь с поясом штанов, но Джейми удержал мои руки на месте и на миг прижался щекой к моей макушке.

– Знаешь, я был не совсем честен с племянником, – сказал он.

– Вот как? Мне показалось, что ты прекрасно обошелся с ним. По крайней мере, после разговора с тобой он воспрянул духом.

– Надеюсь на это. И может быть, молитвы и тому подобное помогут. Во всяком случае, не повредят. Но я не все ему рассказал.

– Чего?

Я наклонилась, мягко коснувшись его губ своими. От него пахло дымом и по́том.

– Когда у мужчины после убийства болит душа, он чаще всего ищет утешения в женщине. В своей, если она у него есть, а если нет – в той, какую найдет. Ибо она способна на то, что самому ему не под силу, – исцелить его.

Мои пальцы нащупали шнур и распустили узел.

– Вот почему ты отпустил его со второй Мэри?

Он пожал плечами, позволил штанам упасть и переступил через них.

– Я не мог остановить его. И думаю, что поступил правильно, когда не стал ему мешать, пусть он еще и очень юн. – Джейми криво улыбнулся и добавил: – Уж по крайней мере, нынешней ночью парнишке будет не до страхов и терзаний.

– Я так не думаю. А как насчет тебя?

Я стянула через голову рубашку.

– Меня?

Он устремил на меня взгляд, подняв брови. Запачканная сажей полотняная рубашка свободно свисала с его плеч.

Я взглянула на постель позади него.

– Понимаю, конечно, ты сегодня никого не убил, но не хочешь ли, случайно, тоже… хм?

Я встретилась с ним взглядом.

По его лицу расплылась улыбка, и всякое сходство с Михаилом, суровым стражем добродетели, исчезло. Он поднял одно плечо, потом другое, и рубашка соскользнула на пол.

– Думаю, что да, – проурчал Джейми. – Но ты уж будь сегодня со мной помягче, ладно?

Глава 29

Последняя жертва Куллодена

Утром, когда Джейми и Айен отбыли, как предполагалось, благочестиво отмаливать грехи, я тоже вышла на улицу и, приобретя у торговца плетеную корзину, направила стопы в ближайшую аптеку. Пора было обзавестись лечебными снадобьями: ход последних событий наводил на мысль, что они в любой момент могут мне понадобиться.

Аптекарская лавка Хью совершенно не изменилась за время английской оккупации, шотландского восстания и падения Стюарта, и мое сердце восторженно забилось, когда, войдя в дверь, я вдохнула насыщенные знакомые запахи нюхательной соли, перечной мяты, миндального масла и аниса.

За прилавком, как и прежде, стоял не кто иной, как Хью. Только этот Хью был гораздо моложе того средних лет мужчины, с которым мне доводилось иметь дело лет двадцать назад, когда я посещала эту лавку, получая в придачу к целебным травам и патентованным средствам от всех болезней и последние новости, касающиеся военных дел.

Младший Хью, конечно, меня не знал, но любезно взялся помочь найти нужные травы среди множества аккуратно расставленных по полкам флаконов и склянок. Большая часть снадобий из моего списка – розмарин, пижма, ноготки – относилась к широко распространенным и вопросов не вызывала. Но некоторые пункты заставили молодого Хью задумчиво поднять рыжие брови и обвести ряды полок неуверенным взглядом.

В лавке находился еще один покупатель, рядом с прилавком, где по заказу смешивали бодрящие напитки, измельчали компоненты и составляли лекарственные смеси. Он с явным нетерпением вышагивал взад-вперед, сцепив руки за спиной.

Подойдя к прилавку, посетитель рявкнул в спину мистера Хью:

– Сколько еще?

– Я не могу сказать вот так сразу, преподобный, – виновато ответил аптекарь. – Луиза же сказала, что его нужно прокипятить.

Фыркнув в ответ, рослый узкоплечий мужчина снова принялся мерить шагами помещение, время от времени с нетерпением поглядывая на дверь, ведущую в заднюю комнату, где, надо полагать, и работала невидимая Луиза. Человек показался мне смутно знакомым, но сосредоточиться и вспомнить, где я видела его раньше, было некогда.

Мистер Хью с сомнением щурился, просматривая полученный от меня список.

– Аконит, – пробормотал он. – Аконит. И что же это такое, интересно?

– С одной стороны, это яд, – ответила я.

У мистера Хью моментально отвисла челюсть.

– А с другой – лекарство, – заверила я аптекаря. – Но пользоваться им нужно с осторожностью. Можно применять наружно, при ревматизме, а употребленный внутрь в малых дозах, он замедляет сердцебиение. Очень помогает при некоторых проблемах с сердцем, но при правильной дозировке.

– Правда? – моргая, спросил мистер Хью и повернулся к своим полкам с весьма растерянным видом. – Может быть, вы… э-э… знаете, как он пахнет?

Приняв это за приглашение, я зашла за прилавок и начала просматривать склянки. На всех баночках были аккуратно наклеены этикетки, правда, кое-какие давно выцвели, а их края отстали.

– Боюсь, что пока я не настолько поднаторел по части снадобий, как мой отец, – сказал молодой мистер Хью, стоя рядом со мной. – Он меня малость подучил, но год назад скоропостижно отошел в мир иной, и я боюсь, что здесь есть средства, назначение которых мне неизвестно.

– Ну, вот это хорошо помогает при кашле, – сказала я, взяв склянку с девясилом, и бросила взгляд на нетерпеливого преподобного, который достал носовой платок и, прикрыв рот и нос, астматически захрипел. – Особенно при сухом кашле.

Скользя взглядом по заставленным аптечными емкостями полкам, я отметила аккуратность и отсутствие пыли, но, к сожалению, не могла сообразить, по какой системе осуществлена расстановка снадобий: по свойствам, в алфавитном порядке или как-то еще. И была ли тут вообще какая-то система? Может быть, старый Хью просто помнил, где у него что стоит? Я закрыла глаза и попыталась вспомнить свой последний визит в эту аптеку.

К моему удивлению, картинка легко всплыла в памяти. Тогда я приходила за наперстянкой, чтобы приготовить настой для Алекса Рэндолла, младшего брата Черного Джека Рэндолла и прапрадеда Фрэнка в шестом поколении. Бедный юноша: он уже двадцать лет как умер, хотя прожил достаточно долго и оставил сына. Я почувствовала невольное любопытство, вспомнив о сыне Алекса и его жене, которая была моей подругой, но отогнала эту мысль прочь и вернулась к образу мистера Хью, который тогда привстал на цыпочки, чтобы дотянуться до верхней полки по правую руку.

– Вот.

И конечно, моя рука остановилась рядом со склянкой с этикеткой «Наперстянка». С одной стороны от нее стояла баночка с наклейкой «Хвощ», с другой – «Корень ландыша». Я заколебалась, глядя на них и мысленно перечисляя возможности применения этих трав. Да, все это сердечные средства. Если в аптеке есть аконит, он должен быть где-то поблизости.