Путешественница - Диана Гэблдон

Мальчишка проводил нас на третий этаж. Дверь открыла плотно сбитая женщина в фартуке, с озабоченным лицом. Мне показалось, что ей лет двадцать пять, хотя она уже лишилась нескольких передних зубов.

– Вы будете та леди, которая должна прийти, как сказал преподобный? – спросила она.

Я кивнула. Ее хмурый взгляд чуть смягчился, и дверь распахнулась пошире.

– Мистеру Кэмпбеллу пришлось выйти, – сообщила компаньонка, растягивая слова на манер жителей равнин, – но он велел передать, что будет признателен за любой совет, способный облегчить участь его сестры.

Значит, это его сестра, не жена.

– Что ж, я постараюсь сделать все, что в моих силах, – заверила я. – Где я могу увидеть мисс Кэмпбелл?

Компаньонка, представившаяся как Нелли Коуден, попросила Айена остаться в гостиной, а меня проводила в спальню.

Мисс Кэмпбелл, как и рассказывал преподобный, «таращилась». Ее бледно-голубые глаза были широко раскрыты, но, похоже, она ни на что не смотрела и не обратила на нас никакого внимания.

Она сидела в широком, низком уютном кресле спиной к огню. В комнате царил полумрак, неяркий свет падал сзади, и черты ее лица расплывались в темноте. Подойдя ближе, я увидела, что лицо у нее округлое, не слишком четко очерченное, с маленьким курносым носом, двойным подбородком, полными, но вялыми отвисающими губами. Мягкие, по-детски тонкие каштановые волосы были аккуратно причесаны.

– Мисс Кэмпбелл! – осторожно окликнула я ее.

Реакции не последовало. Сидящая в кресле женщина оставалась совершенно неподвижной. Глаза ее, правда, моргали, но с меньшей частотой, чем в норме.

– Когда она в таком состоянии, она никому не отвечает, – сказала за моей спиной Нелли Коуден. Она покачала головой, вытерла руки о фартук и сокрушенно подтвердила: – Ни словечка.

– И как давно это с ней?

Я взяла вялую пухлую руку и пощупала пульс. Пульс был медленный и достаточно сильный.

– Ну, в этот раз вот уже два дня. – Заинтересовавшись, мисс Коуден подалась вперед, всматриваясь в лицо своей подопечной. – Обычно такое состояние длится с неделю, а то и поболе. Однажды это продолжалось тринадцать дней.

Медленно двигаясь – хотя мисс Кэмпбелл не казалась встревоженной, – я начала осматривать неподвижную пациентку, задавая по ходу дела вопросы компаньонке. Мисс Коуден сообщила, что мисс Маргарет Кэмпбелл тридцать семь лет. Она единственная родственница преподобного Арчибальда Кэмпбелла, с которым проживает последние двадцать лет, со времени смерти их родителей.

– А что провоцирует это состояние? Вы знаете?

Мисс Коуден покачала головой.

– Не могу сказать, мэм. Ничего такого не происходит. То есть мисс Кэмпбелл смеется, разговаривает, кушает. Все вроде бы нормально, а потом раз – и началось!

Компаньонка щелкнула пальцами, наклонилась и щелкнула снова под носом у мисс Кэмпбелл.

– Видите? – сказала она. – Можно провести через комнату шесть трубачей, и она их даже не заметит.

Для меня было очевидно, что недуг мисс Кэмпбелл имеет не физическую, а психическую природу, но я все равно произвела осмотр, настолько полный, насколько можно было это сделать, не раздевая неподвижную пациентку.

– Но это ничего, гораздо хуже бывает, когда она выходит из этого состояния, – сообщила мне мисс Коуден, присев на корточки рядом со мной, когда я опустилась на колени, чтобы проверить подошвенные рефлексы мисс Кэмпбелл.

Ее ноги, освобожденные от туфель и чулок, были влажными и испускали затхлый запах.

Я решительно провела ногтем по подошве каждой ступни, проверяя рефлекс Бабинского, который мог бы свидетельствовать о наличии органического поражения мозга. Но нет, пальцы ног согнулись в соответствии с нормой.

– А что происходит потом? Крики, вопли, о которых упоминал преподобный? – Я поднялась на ноги. – Пожалуйста, принесите зажженную свечу.

– Ага, крики да вопли, они самые.

Мисс Коуден поспешила исполнить мою просьбу и зажгла от очага вощеный фитилек.

– Она кричит что-то ужасное, кричит и кричит до изнеможения. Потом засыпает, спит сутки напролет, беспробудно, – и просыпается как ни в чем не бывало.

– И она в порядке, когда просыпается? – спросила я, медленно поводя горящей свечой в нескольких дюймах от глаз пациентки.

Зрачки сузились в автоматической реакции на свет, но радужная оболочка осталась неподвижной. Я испытывала непреодолимое желание взяться за надежную рукоятку офтальмоскопа, чтобы проверить сетчатку, но, увы, такой возможности не было.

– Ну, не сказать чтобы в полном порядке, – медленно произнесла мисс Коуден.

Я посмотрела на нее, и она пожала массивными плечами, натянувшими полотно ее платья.

– Головкой страдает, бедняжка, – сообщила она обыденным тоном. – Почитай, уже двадцатый год.

– Но ведь вы, наверное, заботились о ней не все это время?

– О нет! Мистер Кэмпбелл нанимал женщину ухаживать за ней, еще там, где они жили, в Бэрнтисленде, но та женщина была немолода и не хотела покидать свой дом. Приняв предложение миссионерского общества отправиться в Вест-Индию, преподобный стал подыскивать для своей бедной сестры компаньонку. Женщину с крепким здоровьем и хорошим характером, которая была бы не против путешествия. Вот. Я и подошла.

В подтверждение своих добродетелей мисс Коуден одарила меня беззубой улыбкой.

– В Вест-Индию? Он хочет посадить мисс Кэмпбелл на корабль, отправляющийся в Вест-Индию?

Я была потрясена, потому что знала: подобное путешествие было бы нелегким испытанием и для совершенно здоровой женщины. Впрочем, следующая мысль была о том, что, пожалуй, Маргарет с легкостью перенесет плавание, если будет, как сейчас, пребывать в трансе. Не исключено, что она его просто не заметит.

– Он подумал, что перемена климата пойдет ей на пользу, – пояснила мисс Коуден. – Решил увезти ее подальше от Шотландии и всех этих ужасных воспоминаний. Давно надо было это сделать, вот что я вам скажу.

– А что это за ужасные воспоминания? – спросила я и по блеску глаз компаньонки поняла, что попала в точку: той не терпелось посплетничать.

Завершив осмотр, я уже пришла к выводу, что существенные отклонения от нормы в физическом состоянии пациентки связаны исключительно с малой подвижностью и неправильным питанием, но имелся шанс, что рассказ о прошлом прольет свет на истоки ее нынешнего душевного состояния. А значит, поможет найти способ лечения.

– Что ж, – начала Нелли, отходя к столу, где на подносе стояли графин и несколько бокалов, – это всего лишь то, что рассказывала мне Тилли Лоусон, которая долгое время приглядывала за мисс Кэмпбелл, но она клялась, что это правда, а она достойная женщина. Не хотите ли глоточек ликера, мэм, чтобы почтить гостеприимство преподобного?

Стул, на котором сидела мисс Кэмпбелл, был единственным в комнате, так что мы с мисс Коуден устроились рядышком на кровати и, поглядывая на молчаливую фигуру перед нами, стали потягивать черносмородиновый ликер. Попутно компаньонка поведала мне историю Маргарет Кэмпбелл.

Маргарет Кэмпбелл родилась в Бэрнтисленде, не более чем в пяти милях от Эдинбурга, за заливом Ферт-оф-Форт. В сорок пятом году, когда Карл Стюарт вступил в Эдинбург, чтобы вернуть себе трон отца, ей было семнадцать лет.

– Ее отец, конечно, был роялистом, а вот брат записался в правительственный полк, выступивший на север, против мятежников, – рассказывала мисс Коуден. – Но Маргарет – другое дело: она была за Красавчика принца Чарли и за горцев, которые последовали за Стюартом.

Особенно за одного из них, хотя мисс Коуден не знала его имени. Но должно быть, это был прекрасный человек, ибо мисс Маргарет тайком бегала на встречи с ним и пересказывала ему все, что узнавала из разговоров отца и его друзей, обсуждавших письма от брата.

Ну а потом, после победы при Фолкирке, доставшейся слишком высокой ценой, последовало отступление. Слухи шли впереди отступавшей армии принца, порождая панику и отчаяние. Неудивительно, что встревоженная этими вестями мисс Маргарет одной холодной мартовской ночью покинула отчий дом и отправилась на поиски человека, которого любила.

В дальнейшем рассказчица уверена не была – осталось неизвестным, то ли Маргарет нашла этого человека, но он отверг ее, то ли они так и не встретились, но вынужденная повернуть обратно от пустоши Куллодена девушка на следующий день после злосчастной для шотландцев битвы попала в руки английских солдат.

– Ужас, что они сделали с ней, – сказала мисс Коуден, понизив голос, как будто фигура в кресле могла слышать. – Ужасно! Английские солдаты, опьяненные злобой и жаждой крови, и не подумали поинтересоваться, кто она и кого поддерживала ее семья. По выговору они поняли, что она шотландка, и этого им хватило.

Ее бросили в канаву с ледяной водой, приняв за умершую, и она, конечно же, умерла бы, не окажись рядом прятавшихся в кустах бродячих цыган.