Эхо войны. - Ольга Шумилова

Я взяла себя в руки и преувеличено бодро сказала:

— Жену не обещаю, в конце концов, я замужем, но ученицу — почему нет?… Чему вы там меня учили?

— Орие, прекрати меня жалеть, — тихо проговорил он. — Это мне уж точно ни к чему.

— Почему это вы решили…

— У тебя на лице все написано. Через столько лет совместного проживания мне вовсе не обязательно его видеть, чтобы знать, что так и есть.

— А сколько, кстати?… — я потерла виски. Когда–то, миллион лет назад, когда проснулась, я хотела поговорить именно об этом. — Когда все это… началось?

— Сколько лет лежал на Корке этот колонист?… Тысячу? Значит, примерно столько.

— Но ведь этого не может быть. Деррин колонизирована лет пятьсот назад.

— Деррин официально колонизирована пятьсот лет назад. А в те времена даже замку Иней было больше трехсот.

— Итого — не меньше полутора тысяч, а то и две… — подытожила я, изумленно качая головой. — Должно быть, случайный корабль, потомки экипажа которого постепенно скатились к средневековью… О боги, так вот о чем говорил тот ремен! — я досадливо взмахнула ушами. — Тот, которого мы привезли с Корки. Он говорил что–то о том, что уже при них там кто–то жил, а я подумала, что он заговаривается… Подождите, но тогда получается… — я посмотрела на коменданта. — Получается, т'хоры вылезли именно тогда, тысячу лет назад, и тогда же их упаковали этим самым артефактом, который выдумали местные маги… Тогда достаточно его найти и…

— Не успели, — мужчина опустил голову и отвернулся. — Я же предупреждал, что у меня на совести…

Я не выдержала:

— Торрили, поглоти вас Бездна, что бы вы не натворили, это было тысячу лет назад! Прекратите себя изводить, иначе я убью вас в четвертый раз и прекращу этот цирк! У меня на совести как минимум три предумышленных убийства в прошлых жизнях и уже не помню сколько — в этой. Зря вы, кстати, это мне рассказали — что–то я уже не ощущаю никакой почтительности к начальству. Поэтому могу и приложить в терапевтических целях — исключительно по–семейному.

Он поднял голову. На губах блуждала странная улыбка.

— Только помни, что сама этого хотела, — он оперся спиной о стену и скрестил руки на груди. — Т'хоры вырезали единственный заселенный тогда континент за год. Именно поэтому прилетевшая спустя пятьсот лет экспедиция считалась первой. А Иней мои теперешние предки просто заняли… Тогда более мощный артефакт не был сделан, потому что в Асатоле совершился переворот, во многом удавшийся благодаря магам–отступникам вообще, и вашему покорному слуге в частности. Мало того, что я маг Смерти, я могу говорить с богиней — по тем временам это была огромная сила. Но когда я увидел, к чему это привело, то поклялся… Никогда… Больше… — его голос скатился до хриплого шепота. — Не приведи вам боги увидеть конец своего мира… Их тогда даже не усыпили на время, потому что тот камень–артефакт мы перехватили и передали заказчику через посредника. Я пытался его искать… после, но не успел… К тому же заказчика я не знал в лицо.

Он замолчал.

Что же вы творите с нами, боги?… С каким мастерством превращаете память в худшее из наказаний — для того, у кого жива еще совесть. За что же ты была так жестока, о Ведущая? Я, твоя дочь, знаю — эта была ты… Только ты знаешь слабых смертных до последнего изгиба души — и бьешь всегда без промаха.

Я гладила судорожно сжатые пальцы и говорила:

— Ваш брат был прав. Вы хороший человек, а мы с вами просто не сошлись характерами. И то, что вы говорите… Неужели вы думаете, что за тысячу лет нельзя измениться?…

Молчание. Пальцы высвободились из–под руки.

— Ложись спать, Орие. Я и так наговорил много лишнего.

— У меня дежурство со второй ночной вахты, — я подтянула колени к груди, обхватила их руками. Закрыла глаза. Я поспорю с тобой, Мать всего сущего. Потому что ты — несправедлива. — Камня было абсолютно точно три, три «Льда», и навряд ли я хранила их в одном месте… К тому же, судя по результату, один из них все–таки успели использовать, хоть и было уже поздно… Может, даже и я, раз уж вы говорите, что я пережила вас. Не такая уж маловероятная версия, если учесть особое отношение ко мне их вожака. А я–то все удивлялась, что у него на меня за виды… Так что как минимум один камень должен был где–то остаться. И это — шанс нашего мира.

— Он может быть где угодно, — комендант качает головой.

— Верно. Но ведь отчего–то я, не предсказательница, вижу эти сны, — я качаю головой зеркальным отражением. — И я вот все думаю… Я ведь с Солярики…

— …Но оказалась все–таки здесь?… Наши души тянутся к этой земле. Что–то нас держит. Не нас двоих — всех, кто был тогда с нами. Вот и Лиор объявился… Может, это и держит — как призраков, незаконченные дела.

— Скажите… Ведь ни я, ни вы не похожи на тех, кем мы были. Вы — вообще южанин. А он — просто одно лицо.

— Я не знаю, почему… Но на твоем месте я бы узнал, что ему снится. А сниться должно — он–то как раз провидец.

Я со стоном уткнулась лицом в колени. Пробормотала из одеяльных складок:

— Хоть его я не убивала три раза?

— Понятия не имею. С тех пор его не видел, и думал, что уже не увижу.

— Ясно. А… Ваш брат знает… обо всем этом?

— Знает, к сожалению, — он повернулся в мою сторону. — Вторая ночная вахта. У тебя обход.

Я закатила глаза, тяжеловато поднимаясь.

Мир еще не погиб, но уже вполне сошел с ума. Всего только за одну ночь.

У природного тоннеля, ведущего к баррикаде, бил ледяной природный ключ, впадающий в цепочку мутных заизвесткованных озерец, плавно перетекающих в огромное и не менее ледяное озеро под низким сводом. Плавать в нем решался только Ремо, неизменно возвращавшийся со связкой мелких слепых рыб для полевой кухни.

Я к ключу шла с громыхающей охапкой посуды, двумя тряпками и внутренним содроганием. И, только подойдя вплотную, заметила у плещущегося пятачка серебристую макушку. Зима сидел сгорбившись, обхватив колени руками, а, заметив меня, молча встал и ушел, гордо держа спину.

Как и всех гражданских, кроме техников, его приставили на общественные работы, к несчастью, при госпитале, которые он пытался выполнять, по возможности не попадаясь на глаза врачам и мне.

И правильно.

Вот от кого бы избавила мир, так это от него, твари неблагодарной, а не от коменданта. У того хоть совесть есть.

Я опустилась на корточки и принялась зло оттирать тарелки и кружки. Мы оказались в тупике. В ту–пи–ке. Чхать на нас всему Корпусу, вплоть до его Командора. Или начиная с Командора — это как посмотреть.

И даже Корпус… Что он может сделать с теми, кто даже не находится в нашем мире? Были бы вменяемы все эти сумасшедшие, были бы они в состоянии бороться как следует, не теряя себя — и кто знает, не создали бы мы свой «артефакт» — живое оружие, способное перемещаться на Изнанку или вытаскивать оттуда маток. Перемещалась же я туда, и жива — значит, это возможно.