Сталинград - Андрей Иванович Еременко

свою священную землю, свои города и села, свой народ от немецких мерзавцев, захвативших часть нашей страны и угнетающих свободолюбивых советских людей.

За время войны мы с вами закалились в борьбе, получили большой военный опыт. К нам на усиление фронта прибыли новые части. Мы имеем все условия для того, чтобы наголову разбить врага, и мы это сделаем обязательно.

Идя в бой, мы знаем, что мы идем освобождать наших братьев и сестер, томящихся в фашистской неволе. В наших руках, товарищи, находится судьба Родины, судьба нашего великого советского народа. От нас с вами, от нашего упорства и умения зависит, будет ли каждый советский человек жить в своей свободной стране или будет гнуть спину рабом у барона.

Очистим нашу страну от гитлеровских поработителей и отомстим за все надругательства, какие враг чинил и чинит на нашей земле.

Великая честь выпала сегодня нам – идти в сокрушительный бой на проклятого врага.

Какой радостной будет для нашего народа каждая весть о нашем наступлении, о нашем продвижении вперед, об освобождении нашей родной земли!

Мы сумели отстоять волжскую твердыню – Сталинград, мы сумеем сокрушить и отбросить вражеские полчища далеко от Волги.

ПРИКАЗЫВАЮ:

Войскам Сталинградского фронта перейти в решительное наступление на заклятого врага – немецко-фашистских оккупантов, разгромить их к с честью выполнить свой долг перед Родиной.

Смерть немецким оккупантам!»

Ночь на 20 ноября. Медленно, в напряжении идет время. Заснуть не могу. Волнуюсь. Это волнение перед боем знакомо каждому солдату. Нельзя не волноваться перед наступлением и командующему фронтом (правда, этого волнения нельзя показывать окружающим). Ведь военачальнику народ, партия вручили судьбы многих тысяч людей. Необходимо добиться победы, не растратив напрасно жизней и крови воинов фронта, своих сограждан, братьев-единомышленников. Разве можно без волнения выполнять такую задачу.

Утро 20 ноября. 6 часов. На востоке чуть заметно бледнеет небо. Приближался рассвет. Земля окутана легким туманом. Почему-то припомнилось утро перед Торопецкой операцией 9 января 1942 года. Между тем утром и нынешним, казалось, было что-то общее, вернее всего, это сходство определялось моим состоянием. Торопецкое наступление прошло успешно. Я был уверен, что Сталинградское пройдет еще лучше. В час этих раздумий ко мне зашел начальник штаба фронта товарищ Варенников. Улыбаясь, он спросил: «Ну, как настроение, товарищ командующий?» – «Прекрасное», – помню, ответил я. Затем начальник штаба коротко доложил о том, что армии готовы и ждут нашего сигнала. Его, как и меня, беспокоил туман. В это время раздался звонок ВЧ из Москвы.

– Ставка беспокоится, начнете ли вы вовремя, – запрашивал начальник оперативного управления Генерального штаба.

– Сейчас туман; если рассеется, начнем вовремя, все готово, – ответил я.

Мы надеялись начать в срок, в 8 часов, рассчитывая, что туман не будет слишком густым. Начальник штаба передал командармам, что сигнал начала артиллерийской подготовки будет дан в установленный срок и будет продублирован по Бодо.

В 7 часов утра мне позвонил Никита Сергеевич к с большою радостью, волнуясь, поздравил с днем наступления и пожелал успеха. Я взаимно поздравил его и пожелал также успеха. После этого мы выехали в гущу войск.

К 7 часам 30 минутам я был уже на передовом наблюдательном пункте 57‑й армии, на высоте 114.3, откуда при хорошей видимости обычно открывался замечательный обзор большого участка, во всяком случае, всего участка главного удара. Толбухина на НП не было, хотя это его обязанность; ему, видимо, нездоровилось. К сожалению, сгустившийся туман ухудшил видимость, которая не превышала 200 метров. Артиллеристы волновались. Пришлось оттянуть начало артподготовки на один час, затем еще на час. Ставка выражала беспокойство, требовала «скорее начинать». Пришлось не совсем тактично разъяснить генштабистам, что командующий не в кабинете сидит, а находится на поле боя и ему виднее, когда нужно начинать.

Уже 9 часов. Все люди в напряжении ждут сигнала. Прижалась к земле пехота, готовая к броску. Артиллеристы, номера которых были в готовности на местах, зарядили пушки и взялись за шнур. В глубине слышен рокот танков, прогревающих моторы.

Вот туман стал подниматься, рассеиваться. Видимость приближалась к нормальной. В 9 часов 30 минут был дан сигнал начать артподготовку в 10 часов. Таким образом, начало контрнаступления Сталинградского фронта из-за тумана было отодвинуто на два часа. Первыми заиграли «катюши». За ними начали свою шумную работу артиллерия и минометы. Трудно передать словами те чувства, которые испытываешь, вслушиваясь в многоголосый хор артиллерийской канонады перед началом наступления, но главное в них – это гордость за мощь родной страны и вера в победу. Еще вчера мы, крепко стиснув зубы, говорили себе: «Ни шагу назад», а сегодня Родина приказала нам идти вперед. Свершилось то, о чем так долго мечтали сталинградцы. Наступление! Казалось, нет ничего более отрадного для тех, кто познал горечь отхода и кровавый труд многих месяцев обороны. В памяти один за другим проходят те, кто отдал светлые жизни, чтобы приблизить час долгожданного наступления.

За несколько минут до начала атаки пехоты и танков мы произвели огневое нападение из минометов, автоматов и винтовок. Перед самой атакой ударили мощные гвардейские минометы М-30. Это был сигнал атаки. И вот поднялись из окопов бесконечные цепи наших солдат; раздалось могучее, протяжное «ура»; послышался деловой стрекот танковых моторов.

Атака началась! В 51‑й и 57‑й армиях началась она раньше. 64‑я армия, ожидавшая прибытия и переключения тяжелой артиллерии и минометов с участка 57‑й армии (после артиллерийской подготовки), начала наступление позже 57‑й армии на два часа. Дело в том, что у нас общая артиллерийская плотность была очень низкой, поэтому мы вынуждены были увеличивать ее за счет маневра; сначала мы обрабатывали участок прорыва 57‑й армии, а затем 64‑й армии. С учетом этого маневра артиллерийская плотность была доведена до 60 орудий на километр фронта прорыва. Успех наступления был повсеместным. Сильно укрепленный передний край обороны противника был прорван 51‑й армией к 11 часам, 57‑й – к 13 часам, на ее левом фланге – на участке 143‑й морской бригады – к 11 часам, 64‑й армией – к 15 часам.

В самом начале наступления на фронте прорыва 57‑й армии, на участке 143‑й морской бригады, произошел один поучительный случай. Началось с неправильно понятого сигнала. При отработке вопросов взаимодействия было установлено, что удары тяжелых гвардейских минометов будут служить сигналом: первый удар – для начала артиллерийской подготовки; второй удар (в конце артподготовки) – для начала атаки танков и пехоты. Казалось бы, несложная система, которая всем была понятна. В действительности оказалось не так. Находясь на высоте 114.3 и вдохновенно наблюдая за ходом артиллерийской подготовки, я прошелся биноклем справа налево