1941. Разгром Западного фронта - Дмитрий Егоров

На участке 87-го Ломжанского погранотряда танков было намного меньше. Это и неудивительно: направление было второстепенным. Но танки все же были, например, на участке 2-й комендатуры, где пограничники действовали совместно с бойцами 310-го стрелкового полка 8-й дивизии (см. выше). На 8-ю ПЗ наступал кавалерийский эскадрон с танковой поддержкой. Когда танки прорвались к нашим позициям, головную машину подорвал боец-пограничник, еще один подорвала связкой гранат жена начальника заставы старшего лейтенанта Я. Г. Лебедя[355]. Есть также свидетельство, что отступавшие на восток пограничники встречали немецкие танки в районах Ломжи и Снядово. На окраине Ломжи группа сержанта Шкаруба, выходя из окружения, столкнулась с остановившимся на отдых немецким отрядом из трех танков, семи мотоциклов и автомашины. В стычке пограничники застрелили четырех танкистов, сами потеряли двоих и прорвались дальше на восток[356]. И, наконец, на левом фланге 10-й армии находился участок 88-го Шепетовского погранотряда. Там тоже действовали вражеские танки. По шоссе, вблизи которого находилась 8-я застава, после артиллерийской подготовки в глубь советской территории двинулась длинная колонна техники. Остановить ее пограничники не могли, но переправу через реку кавалерийской части (вероятно, из 403-й или 221-й охранных дивизий) сорвали. Немцы начали переправляться в другом месте, но и там их встретили огнем. Тогда от двигавшейся по шоссе колонны отделились три танка, которые начали огнем и гусеницами ровнять с землей позицию заставы. Подбить удалось только один, бросавший связку гранат рядовой Сидоров был убит.

Личному составу 13-й ПЗ (командир — старший лейтенант Авраменко) с танками сражаться не пришлось. Но понтонный мост, наведенный немцами на ее участке, прикрывали огнем шесть бронемашин. До 17 часов пограничники не давали немцам полноценно использовать переправу, уничтожили десятки солдат, подбили две бронемашины и отошли на Белосток только по приказу. Маневренной группе отряда в составе трех застав и штаба 4-й комендатуры, сражавшейся за Дрохичин, также пришлось отражать танковые атаки. Им удалось подбить две машины, но остальные прорвались в глубь территории. Во второй половине дня группа отошла на Беловежу[357].

При анализе воспоминаний непосредственных участников первых боев в составе частей Красной Армии сложится похожая картина (если составить две карты и наложить, они наверняка совпадут). Немецкие танки, САУ, танкетки и бронемашины участвовали в боях за Августов (против 345-го полка и 120-го ОПТД 27-й дивизии), у Штабина и Домбровы (против 132-го полка 27-й СД), за село Красное (против 37-го полка 56-й дивизии), за Граево (против 239-го полка 27-й дивизии). Также: за Кольно (против 310-го полка 8-й дивизии), за Ломжу (против частей 13-й стрелковой и 6-й кавалерийской дивизий) и далее на юг (против 86-й и 113-й дивизий). Танки вышли на подступы к Гродно со стороны Августовского канала, САУ «Штуг» принимали участие в захвате аэродрома 122-го истребительного полка у деревни Новый Двор. Да, этих бронеединиц было сравнительно немного, возможно, это были в основном легкие машины, но отмахиваться от этих свидетельств нельзя. Именно они были выданы историками в погонах за «крупные силы», с которыми сражались 6-й и 11-й мехкорпуса.

Вот еще одно подтверждение. По данным из все того же «Начального периода…» под редакцией Д. Гланца, в июне 1941 г. на Восточном фронте вермахта действовало около 250 танков и САУ, не входивших в состав танковых групп. Шесть отдельных батальонов по 18 машин каждый находились по два в каждой группе армий, остальные танки и самоходки были в составе отдельных батарей по 7 машин и придавались пехотным дивизиям. Но это данные официальные. В реальности же, на чем немцы и по сей день стараются не заострять внимание, бронетехники, брошенной в бой против частей Красной Армии в июне 1941 r., было намного больше. В статье «Французская бронетехника на Восточном фронте» на бронесайте В. Чобитка приведены очень интересные данные на этот счет. В ней убедительно доказывается, что сотни трофейных французских танков, БА и транспортеров активно использовались вермахтом (по своему прямому назначению или как шасси для размещения артустановок — противотанковых, зенитных и пр.) уже в июне 1941 г., причем часто в тех частях и подразделениях, где, по официальным данным, их не было и быть не могло. В частности, на Украине, в районе Владимир-Волынского, 22 июня батарею 152-мм гаубиц лейтенанта В. С. Петрова (она входила в состав 92-го ОАД 2-го Владимир-Волынского УРа) атаковали немецкие танки. После нескольких выстрелов с близкой дистанции два танка буквально разлетелись на части, остальные ретировались. Из найденных среди обломков документов явствовало, что танки принадлежали разведбатальону 14-й танковой дивизии вермахта, на приборных панелях были нанесены фосфоресцирующие надписи по-французски. По официальным немецким документам, 36-й танковый полк 14-й ТД был укомплектован исключительно немецкой техникой, а в дивизионном 40-м РБ были только бронемашины.

В ходе боев в районе Луцк — Ровно — Броды 20-я танковая дивизия 9-го мехкорпуса (командир дивизии — полковник М. Е. Катуков) столкнулась с 13-й ТД 14-го корпуса 1-й танковой группы. Поле боя осталось за катуковцами, при осмотре были обнаружены подбитые немецкие и чехословацкие танки, что вполне объяснимо, а также танки типов «Рено», «Шнейдер-Крезо» и английские танкетки «Карден-Ллойд», что объяснить уже не так просто. С «ренушками» вроде бы все ясно — или R-35, или «Гочкис» Н-3539, — но и их не должно было быть. А вот со «Шнейдер-Крезо» все намного сложнее. Эта фирма выпускала только средние двухпушечные B-1bis, которые до 1942 г. (опять-таки по немецким данным) находились на складах на консервации. Также автор статьи пишет, что еще 4 июня 1941 г. был сформирован 102-й огнеметный батальон, оснащенный линейными и огнеметными танками B-1bis. Он входил в состав 4-го армейского корпуса 17-й полевой армии ГА «Юг» и действовал в летних боях при прорывах укрепленных районов. В июне на Восточном фронте вермахта действовали шесть бронепоездов с установленными на специальные платформы новейшими средними танками «Сомуа» S-35. По откидным аппарелям танки могли съезжать на землю, чтобы принять бой в составе так называемых «десантных групп». Бронепоезда № 26, 27, 28 имели в своем составе по 3 танка, №№ 29, 30, 31 — по два. «Сомуа» БЕПО № 28 были приданы 45-й пехотной дивизии вермахта при осаде Брестской крепости.

Следовательно, можно считать установленным, что в составе бронетанковых частей вермахта (собственно танковые группы) и вне их с 22 июня 1941 г. применялась не только та бронетехника, существование которой подтверждено документально, но и масса «неучтенной», в том числе трофейной, как после ее переделки или модернизации, так и без оной. Разбираться, что там на гусеницах или колесах действовало против советских пограничников или пехотинцев, а потом и против танкистов, зачастую было некогда, фиксировались лишь факты: атака при поддержке танков, атака при поддержке БА или БТР, атака при поддержке САУ.

Вывод: в районе Гродно (в широком смысле — от Граево до Скиделя) могло быть задействовано 22–25 июня только официально до 50–80 танков и самоходных артустановок противника. Сколько неофициально, история умалчивает. Часть из них была 22–23 июня подбита (в том числе артиллерией стрелковых дивизий), и, возможно, не все они были введены в строй, так что танкистам Хацкилевича противостояло сравнительно небольшое число бронеединии. Поэтому, с учетом всего вышесказанного, утверждение В. А. Анфилова, что «немецкие танки не приняли боя и поспешно отошли», совершенно верно. Положите на одну чашку весов 20–30 (пусть даже все 80) немецких танков, а на другую — только Т-34 и КВ 352 единицы. Тут не просто отходить, тут удирать надо. И удирали. Только были это не части из 3-й ТГр, а приданные пехоте отдельные подразделения. Их воздействие на советские бронетанковые войска оказалось настолько незначительным, что командир 7-й ТД генерал-майор танковых войск С. В. Борзилов вообразил, что у немцев крупных мотомеханизированных соединений нет вообще. В докладе от 28 июля 1941 г. он написал: «За период боевых действий против танковых частей германской армии с 22 по 30.6.41 я не видел крупного применения танков». И далее: «…на данном этапе немцами крупные танковые соединения (масштаб танковой дивизии) не используются… опыт войны с 22 по 30.6.41 г. показал: тактика использования танков германской армией — главным образом мелкими подразделениями во взаимодействии с другими родами войск, следовательно, нет необходимости создавать крупные механизированные соединения, достаточно иметь танковые дивизии и отдельные танковые полки. Этого вполне достаточно для уничтожения танковых войск противника». Конечно, генерал ошибся. Но тогда, в июне, действительно не стоило бросать мехкорпус в атаки на непрорванную немецкую оборону, без огневой поддержки, без пехоты и при отсутствии воздушного прикрытия. Нужно было снять с второстепенных направлений стрелковые части (из 2, 8 и 13-й дивизий) и перебросить их под Гродно, снабдить артполки боеприпасами, а танков хватило бы и двух полков. И действия одного-единственного Т-34, удачно избежавшего атак с воздуха и сумевшего нанести серьезный урон противнику, неплохо это подтверждают.