1941. Разгром Западного фронта - Дмитрий Егоров

К вечеру 24 июня стало ясно, что контрудар группы Болдина окончился неудачей, не достигнув поставленной штабом фронта цели. И хотя сражение, исподволь ослабевая, продолжалось еще около суток, исход его был уже предрешен»[347].

О судьбе генерала И. С. Никитина написано немало, но все версии абсолютно не стыкуются. Самой верной вроде бы следует считать его собственные слова. Никитин погиб в плену, но успел рассказать о себе. В офицерском концлагере Хаммельбург пленный капитан А. К. Ужинский организовал подпольную антифашистскую группу в мастерской по производству игрушек. В нее вошли командир 113-й дивизии Алавердов, Никитин, начальник 1-го отделения штаба 6-й кавдивизии майор Н. Ф. Панасенко. Там Ужинский и познакомился с Никитиным[348]. Но есть не одно свидетельство о том, что командир кавкорпуса был в строю и продолжал командовать остатками своих частей и после 24 июня. Зам. командира 204-й мотодивизии Г. Я. Мандрик рассказывал о совещании, которое проходило 28 июня в лесах восточнее реки Щара. Председательствовал на нем командир 11-го мехкорпуса Мостовенко, присутствовали начштаба 204-й МД подполковник М. С. Посякин, сам И. С. Никитин и командир 36-й кавдивизии Е. С. Зыбин.

Анализ документов, воспоминаний участников боев и общей обстановки на Западном фронте позволяет составить несколько иную картину событий под Гродно, отличную от той, что изложена в книге Анфилова. Танковые дивизии 6-го мехкорпуса, первоначально не имевшие соприкосновения с противником, выступили по указанным им маршрутам: 4-я дивизия на Индуру, 7-я дивизия двумя колоннами — 13-м танковым полком на Кузницу, 14-м танковым полком — на Старую Дубовую. Движение такой большой массы бронетехники было немедленно обнаружено авиацией противника, которая начала наносить бомбовые удары по походным колоннам частей. Наземные силы немцев находились в 20–30 километрах от исходного рубежа атаки корпуса и имели достаточно времени для перехода к обороне и выдвижения своей противотанковой, а затем и всей остальной (включая приданную тяжелую и зенитную) артиллерии на выявленные танкоопасные направления. Населенные пункты по линии Кузница — Подлипки — Старая Дубовая были спешно превращены в опорные узлы обороны. 24 июня 1941 г. на пути сотен краснозвездных танков, устремившихся на Гродно, оказалась всего лишь одна 256-я пехотная дивизия. Но преодолеть ее оборону оказалось совсем не просто.

Для уничтожения атакующих советских танков противник привлек 8-й авиакорпус пикирующих бомбардировщиков. Немецкие самолеты ожесточенно атаковали советские боевые порядки, причем кроме бомб поливали их некой фосфорной смесью. Командир корпуса М. Г. Хацкилевич был вынужден начать отвод частей из-под ударов авиации. 4-я танковая дивизия к 18 часам сосредоточилась в районе Лебежаны, Новая Мышь, понеся серьезные потери, главным образом за счет легких танков; как докладывал комдив, танки КВ не всегда выходили из строя даже от прямых попаданий бомб. 7-я танковая дивизия к исходу дня вышла в район Кузница — Старая Дубовая, где завязала бои с немецкой пехотой. 29-я моторизованная дивизия действовала на фронте Кузница — Сокулка, прикрывая левый фланг корпуса. На этот же рубеж под давлением 162-й и 87-й пехотных дивизий отходили подразделения 27-й стрелковой дивизии. 124-й ГАП РГК, расстрелявший за 2–3 часа непрерывного огня почти все имевшиеся боеприпасы (остался лишь НЗ — по десятку на орудие), снялся с позиций и двинулся на восток, к Волковыску. Говорили о том, что автоколонна с боеприпасами, шедшая с зимних квартир полка (Пески Мостовекого района), погибла от удара вражеской авиации.

За левым флангом 29-й дивизии в лесу западнее Богуше располагалась 6-я кавалерийская дивизия. Она отошла из района Ломжи, где 22 июня успешно отразила все атаки немцев и удержала линию границы. Но дивизия оказалась беззащитной перед авиацией, и от ее ожесточенных налетов полегло много конников. «…много раз приходилось откатываться и нести большие потери, сколько погибло ребят, ужас, ведь даже подбирать раненых не было кому», — с болью вспоминал В. Ураевский из 3-го Белореченекого Кубанского казачьего кавполка[349].

Из оперативных документов штаба 6-й КД (с исправленными названиями):

«24.6.

10.40. Штадив 6 кавалерийской дивизии м. южнее дома лесника, что южнее Верхолесье.

С севера и с запада против наших стрелковых частей действуют подвижные части противника.

Ночной марш из района Хорощ, в 20.00 подвергся налету штурмовой авиации в районе 1 км западнее Варакулы (Ворошилы? — Д. Е.), Пороглы, Завады. К 6.00 24.6 дивизия соединилась лес южнее Липина и Верхолесье.

Правее в районе Почопек, Сосновик, пл. Свидзяловка соединилась 36 КД.

С рубежа Бобровники, Павелики в направлении Сокулка действует 29 МСД.

До 2 полков пехоты противника ведет бой с 29 МСД, наносящей удар из-за своего правого фланга, уничтожая противника.

Решение командира 6 КД: ударом в направлении Гипж, Богуще, Новый Двор во взаимодействии с 29 МСД окружить и уничтожить противника в перелеске восточнее Сидра. До 19.30 на КП 29 МСД.

Константинов (подпись)»[350].

После того как первые танковые атаки в районе Гродно не увенчались успехом и стал проясняться исход сражения, генерал Карбышев во второй половине дня 24 июня приехал в Валилы, на КП 10-й армии, который располагался в бывшем господском дворе (фольварке); он отказался уехать в тыл вместе с раненым Кондратьевым. Голубев предложил Карбышеву вернуться в Москву и доложить там обстановку в белостокском выступе. К этому времени коридор для отхода армии сузился до 60 километров, но через Слоним и Барановичи (так думал командарм 10-й) еще можно было проехать на Минск. Голубев предлагал взвод из батальона охраны, Карбышев отказался.

Разбор утверждения В. Б. Резуна об отсутствии танков вне танковых групп вермахта

Легенды возникают там, где отсутствует правдивая информация о событиях, либо правда известна, но ее требуется скрыть из каких-либо соображений. Причины создания легенд могут быть самыми разными, но в данном случае речь, вероятно, идет только о желании советской военно-исторической науки «подсластить пилюлю». Полностью скрыть факт бессмысленной гибели одного из самых мощных мехкорпусов Красной Армии было невозможно, поэтому коммунистические историки в лице «В. А. Анфилова и Кº» создали миф о танковом сражении, сравнимом со сражениями в районах Дубно, Бродов, Бреста, Алитуса, которое также якобы велось в районе Гродно. Но нельзя в пику им бросаться в другую крайность, полностью отрицая наличие бронетехники вне танковых групп вермахта, как это заявил в одном из своих «исследований» В. Б. Резун. Танки у немцев были и вне полос наступления их ударных группировок. Танкисты генералов М. Г. Хацкилевича и Д. К. Мостовенко вступали в бои с германскими танками САУ и одерживали победы над ними. Пусть даже число этих машин, приданных пехоте для непосредственной поддержки на поле боя, было невелико, но они БЫЛИ. Доказать это можно весьма простым способом — проанализировав мелкие эпизоды боев 22 июня. И вот что интересно, немало данных по применению немцами танков можно найти не в документах РККА, которые в большинстве своем не сохранились, а в материалах войск НКВД, у пограничников.

Начнем со стыка ЗапОВО с ПрибОВО. На штаб 2-й комендатуры 107-го Мариям-Польского погранотряда наступало до двух батальонов пехоты. Поддержка: четыре танка и две бронемашины. Один танк и оба БА пограничники подбили, остальные танки завязли в болоте[351]. На 1-ю и 8-ю заставы 86-го Августовского ПО наступало по пехотному батальону при поддержке танков. Один танк был подорван связкой гранат. 2-я застава продержалась до вечера 22 июня и была взята противником только при поддержке танков. 3-ю (заставу лейтенанта В. М. Усова, прославившуюся своим геройством) немцы атаковали при поддержке бронетранспортера[352]. На участке границы по реке Волкушанка (участок 5-й и 6-й ПЗ) бронетехники было больше. На 5-ю заставу наступал батальон пехоты и 22 танкетки (вероятно, Pz-I или трофейные). До 15 танков и большое количество машин с пехотой двигались на Гродно[353]. Отражая вражеские атаки, бойцы 7-й заставы связками гранат подорвали две танкетки и две бронемашины, но перед пятью танками были вынуждены отступить. 11-я ПЗ находилась севернее Августова, у шоссе Сувалки — Августов. Когда начался артиллерийский обстрел, чекисты взорвали мост через реку Близна, что остановило продвижение неприятеля, который вынужден был начать наводку понтонной переправы. Когда танки и мотопехота переправились на южный берег и двинулись к Августову, застава начала отход на соединение с отрядом. В бою пограничники подбили два танка[354].