1941. Разгром Западного фронта - Дмитрий Егоров

К вечеру 24 июня стало ясно, что контрудар группы Болдина окончился неудачей, не достигнув поставленной штабом фронта цели. И хотя сражение, исподволь ослабевая, продолжалось еще около суток, исход его был уже предрешен»[347].

О судьбе генерала И. С. Никитина написано немало, но все версии абсолютно не стыкуются. Самой верной вроде бы следует считать его собственные слова. Никитин погиб в плену, но успел рассказать о себе. В офицерском концлагере Хаммельбург пленный капитан А. К. Ужинский организовал подпольную антифашистскую группу в мастерской по производству игрушек. В нее вошли командир 113-й дивизии Алавердов, Никитин, начальник 1-го отделения штаба 6-й кавдивизии майор Н. Ф. Панасенко. Там Ужинский и познакомился с Никитиным[348]. Но есть не одно свидетельство о том, что командир кавкорпуса был в строю и продолжал командовать остатками своих частей и после 24 июня. Зам. командира 204-й мотодивизии Г. Я. Мандрик рассказывал о совещании, которое проходило 28 июня в лесах восточнее реки Щара. Председательствовал на нем командир 11-го мехкорпуса Мостовенко, присутствовали начштаба 204-й МД подполковник М. С. Посякин, сам И. С. Никитин и командир 36-й кавдивизии Е. С. Зыбин.

Анализ документов, воспоминаний участников боев и общей обстановки на Западном фронте позволяет составить несколько иную картину событий под Гродно, отличную от той, что изложена в книге Анфилова. Танковые дивизии 6-го мехкорпуса, первоначально не имевшие соприкосновения с противником, выступили по указанным им маршрутам: 4-я дивизия на Индуру, 7-я дивизия двумя колоннами — 13-м танковым полком на Кузницу, 14-м танковым полком — на Старую Дубовую. Движение такой большой массы бронетехники было немедленно обнаружено авиацией противника, которая начала наносить бомбовые удары по походным колоннам частей. Наземные силы немцев находились в 20–30 километрах от исходного рубежа атаки корпуса и имели достаточно времени для перехода к обороне и выдвижения своей противотанковой, а затем и всей остальной (включая приданную тяжелую и зенитную) артиллерии на выявленные танкоопасные направления. Населенные пункты по линии Кузница — Подлипки — Старая Дубовая были спешно превращены в опорные узлы обороны. 24 июня 1941 г. на пути сотен краснозвездных танков, устремившихся на Гродно, оказалась всего лишь одна 256-я пехотная дивизия. Но преодолеть ее оборону оказалось совсем не просто.

Для уничтожения атакующих советских танков противник привлек 8-й авиакорпус пикирующих бомбардировщиков. Немецкие самолеты ожесточенно атаковали советские боевые порядки, причем кроме бомб поливали их некой фосфорной смесью. Командир корпуса М. Г. Хацкилевич был вынужден начать отвод частей из-под ударов авиации. 4-я танковая дивизия к 18 часам сосредоточилась в районе Лебежаны, Новая Мышь, понеся серьезные потери, главным образом за счет легких танков; как докладывал комдив, танки КВ не всегда выходили из строя даже от прямых попаданий бомб. 7-я танковая дивизия к исходу дня вышла в район Кузница — Старая Дубовая, где завязала бои с немецкой пехотой. 29-я моторизованная дивизия действовала на фронте Кузница — Сокулка, прикрывая левый фланг корпуса. На этот же рубеж под давлением 162-й и 87-й пехотных дивизий отходили подразделения 27-й стрелковой дивизии. 124-й ГАП РГК, расстрелявший за 2–3 часа непрерывного огня почти все имевшиеся боеприпасы (остался лишь НЗ — по десятку на орудие), снялся с позиций и двинулся на восток, к Волковыску. Говорили о том, что автоколонна с боеприпасами, шедшая с зимних квартир полка (Пески Мостовекого района), погибла от удара вражеской авиации.

За левым флангом 29-й дивизии в лесу западнее Богуше располагалась 6-я кавалерийская дивизия. Она отошла из района Ломжи, где 22 июня успешно отразила все атаки немцев и удержала линию границы. Но дивизия оказалась беззащитной перед авиацией, и от ее ожесточенных налетов полегло много конников. «…много раз приходилось откатываться и нести большие потери, сколько погибло ребят, ужас, ведь даже подбирать раненых не было кому», — с болью вспоминал В. Ураевский из 3-го Белореченекого Кубанского казачьего кавполка[349].

Из оперативных документов штаба 6-й КД (с исправленными названиями):

«24.6.

10.40. Штадив 6 кавалерийской дивизии м. южнее дома лесника, что южнее Верхолесье.

С севера и с запада против наших стрелковых частей действуют подвижные части противника.

Ночной марш из района Хорощ, в 20.00 подвергся налету штурмовой авиации в районе 1 км западнее Варакулы (Ворошилы? — Д. Е.), Пороглы, Завады. К 6.00 24.6 дивизия соединилась лес южнее Липина и Верхолесье.

Правее в районе Почопек, Сосновик, пл. Свидзяловка соединилась 36 КД.

С рубежа Бобровники, Павелики в направлении Сокулка действует 29 МСД.

До 2 полков пехоты противника ведет бой с 29 МСД, наносящей удар из-за своего правого фланга, уничтожая противника.

Решение командира 6 КД: ударом в направлении Гипж, Богуще, Новый Двор во взаимодействии с 29 МСД окружить и уничтожить противника в перелеске восточнее Сидра. До 19.30 на КП 29 МСД.

После того как первые танковые атаки в районе Гродно не увенчались успехом и стал проясняться исход сражения, генерал Карбышев во второй половине дня 24 июня приехал в Валилы, на КП 10-й армии, который располагался в бывшем господском дворе (фольварке); он отказался уехать в тыл вместе с раненым Кондратьевым. Голубев предложил Карбышеву вернуться в Москву и доложить там обстановку в белостокском выступе. К этому времени коридор для отхода армии сузился до 60 километров, но через Слоним и Барановичи (так думал командарм 10-й) еще можно было проехать на Минск. Голубев предлагал взвод из батальона охраны, Карбышев отказался.

Легенды возникают там, где отсутствует правдивая информация о событиях, либо правда известна, но ее требуется скрыть из каких-либо соображений. Причины создания легенд могут быть самыми разными, но в данном случае речь, вероятно, идет только о желании советской военно-исторической науки «подсластить пилюлю». Полностью скрыть факт бессмысленной гибели одного из самых мощных мехкорпусов Красной Армии было невозможно, поэтому коммунистические историки в лице «В. А. Анфилова и Кº» создали миф о танковом сражении, сравнимом со сражениями в районах Дубно, Бродов, Бреста, Алитуса, которое также якобы велось в районе Гродно. Но нельзя в пику им бросаться в другую крайность, полностью отрицая наличие бронетехники вне танковых групп вермахта, как это заявил в одном из своих «исследований» В. Б. Резун. Танки у немцев были и вне полос наступления их ударных группировок. Танкисты генералов М. Г. Хацкилевича и Д. К. Мостовенко вступали в бои с германскими танками САУ и одерживали победы над ними. Пусть даже число этих машин, приданных пехоте для непосредственной поддержки на поле боя, было невелико, но они БЫЛИ. Доказать это можно весьма простым способом — проанализировав мелкие эпизоды боев 22 июня. И вот что интересно, немало данных по применению немцами танков можно найти не в документах РККА, которые в большинстве своем не сохранились, а в материалах войск НКВД, у пограничников.

Начнем со стыка ЗапОВО с ПрибОВО. На штаб 2-й комендатуры 107-го Мариям-Польского погранотряда наступало до двух батальонов пехоты. Поддержка: четыре танка и две бронемашины. Один танк и оба БА пограничники подбили, остальные танки завязли в болоте[351]. На 1-ю и 8-ю заставы 86-го Августовского ПО наступало по пехотному батальону при поддержке танков. Один танк был подорван связкой гранат. 2-я застава продержалась до вечера 22 июня и была взята противником только при поддержке танков. 3-ю (заставу лейтенанта В. М. Усова, прославившуюся своим геройством) немцы атаковали при поддержке бронетранспортера[352]. На участке границы по реке Волкушанка (участок 5-й и 6-й ПЗ) бронетехники было больше. На 5-ю заставу наступал батальон пехоты и 22 танкетки (вероятно, Pz-I или трофейные). До 15 танков и большое количество машин с пехотой двигались на Гродно[353]. Отражая вражеские атаки, бойцы 7-й заставы связками гранат подорвали две танкетки и две бронемашины, но перед пятью танками были вынуждены отступить. 11-я ПЗ находилась севернее Августова, у шоссе Сувалки — Августов. Когда начался артиллерийский обстрел, чекисты взорвали мост через реку Близна, что остановило продвижение неприятеля, который вынужден был начать наводку понтонной переправы. Когда танки и мотопехота переправились на южный берег и двинулись к Августову, застава начала отход на соединение с отрядом. В бою пограничники подбили два танка[354].