1941. Разгром Западного фронта - Дмитрий Егоров

За левым флангом 3-й армии дивизии 1-го корпуса 10-й армии частично находились на прежних рубежах. На участке 2-й стрелковой дивизии противник вновь пытался форсировать реку Бобр под прикрытием сильного артобстрела. Вся полковая и дивизионная артиллерия, в том числе оба артполка (164-й ЛАП полковника Радзивилла и 243-й ГАП капитана Билетова), вела интенсивный ответный огонь по скоплениям живой силы и позициям вражеской артиллерии. Есть свидетельства, позволяющие предполагать, что центр и правый фланг 8-й дивизии отошли к крепости Осовец по немногим в этой сильно заболоченной местности дорогам. Есть письма бойцов и младших командиров из 151-го и 229-го стрелковых полков и 2-го разведбатальона, в которых они прямо пишут: принимали участие в обороне крепости Осовец. Бойцы 13-го СП (командир — подполковник Ф. Т. Леусов) 2-й дивизии вспоминали, что к крепости подошел полк из другой дивизии, но командовал им хорошо им знакомый подполковник А. С. Степанов. Ранее он — в звании майора — служил в 13-м полку заместителем по строевой части у Ф. Т. Леусова, был известен строгостью и отличной кавалерийской выучкой, даже побеждал на соревнованиях. Теперь он был командиром 151-го полка. Утверждалось, что Степанова вместе с конем свалил разрыв снаряда и больше его не видели. Я считал, что он погиб, но, по последним данным, подполковник попал в плен и, более того, пошел на сотрудничество с нацистами (был инструктором в разведшколе абвера).

За много километров от берегов Немана части 86-й стрелковой дивизии всю ночь и утро укрепляли свою оборону по реке Нарев. 109-й разведбатальон (командир — капитан П. М. Потапов) получил задачу переместиться на левый фланг и провести поиск в направлении на Бельск. В подчинение командиру дивизии был передан один из корпусных артполков. Подошедшие к Нареву немецкие части были обстреляны артиллерией. И. С. Туровец рассказывал: «Рассвело. Через стереотрубу вижу — немецкая батарея на конной тяге километрах в пяти занимает позицию. Сразу накрыли ее огнем»[364].

В течение дня севернее участка 86-й СД на рубеж Гура — Бацюты отходили части 13-й дивизии 5-го стрелкового корпуса. После прохода арьергарда шоссейно-дорожный мост через Нарев был взорван. Командование 86-й установило связь со штабом 13-й. Разведка установила, что левым соседом является какая-то войсковая часть из состава 13-го мехкорпуса. После подхода главных сил всех трех дивизий 7-го армейского корпуса противника к Нареву его артиллерия начала обрабатывать передний край советских войск, затем немцы начали переправляться по уцелевшему ж.-д. мосту и наводить понтонные переправы. Ответным огнем все попытки форсирования были отражены с большими потерями противника, множество трупов осталось лежать в воде и на берегах реки. На позиции дивизии снова посыпались сотни тяжелых снарядов, при артобстреле НП был тяжело ранен в левую руку и контужен с потерей речи полковник М. А. Зашибалов. Вечером до 40 Ю-87 и Ю-88 нанесли удар по позициям 284-го стрелкового полка. К исходу дня немцы при активной поддержке авиации прорвали оборону дивизии в районе Суража и начали продвигаться на северо-восток. Как писал генерал Гейер, до наступления темноты 7-й корпус успел взять Заблудов. В полосе 13-й СД немцы атак не предпринимали, но никакие подразделения из ее состава на помощь 86-й переброшены не были.

Н. М. Николенко, помощник начштаба 330-го полка, рассказывал: «Как только 330-й СП вышел на новый рубеж обороны в район южнее г. Сураж, нашему полку был придан танковый полк (не батальон, как я писал в своих воспоминаниях, а полк). Этот танковый полк к нам прибыл из Браньска. Сейчас уже не помню командование этого полка (хотя тогда, в оборонительном бою, мне по долгу службы много раз приходилось встречаться с командованием этого танкового полка). В оборонительных боях на этом рубеже в течение трех суток танковый полк сыграл немаловажную роль в сдерживании наступательных порывов фашистов и много уничтожил огневых точек противника, хотя и много потерял своей техники. Остатки танков в составе танкового полка вместе с нами отходили сначала на восточную окраину г. Белостока, а затем — на г. Волковыск»[365]. Нет сомнений, что полк принадлежал 25-й танковой дивизии, но номер, увы, мне установить не удалось. Известно, что к этому времени остатки 25-й ТД вели сдерживающие бои в районе местечка Райск, 31-й — под Боцьками. В 8 км юго-западнее Боцек противнику противостояли остатки 113-й дивизии генерала Х. Н. Алавердова. К полудню 263-я и 137-я пехотные дивизии 9-го АК вермахта захватили Боцьки, к 14 часам 263-я ПД подошла к Нареву и сумела захватить плацдарм на его северном берегу. Однако дальнейшее продвижении дивизии было остановлено ожесточенными контратаками советских войск. Правофланговая 292-я дивизия 9-го корпуса и все три дивизии 43-го армейского корпуса с немалыми трудностями продвигались в глубь Беловежской пущи.

Из оперсводки штаба Западного фронта № 6: «Противник к исходу 24.6.41 г. прорвал фронт 13-го мк, проходивший по р. Орлянка в направлении Бельск — Подляски, Нарев и на Заблудув». Заблудув находился в тылу 5-го корпуса, так что для целиком 13-й и части сил 86-й СД возникла реальная опасность быть отрезанными. К этому времени самая сильная дивизия мехкорпуса, 25-я, в значительной степени утратила целостность и действовала отдельными разрозненными отрядами и даже отдельными танками под Райском. Н. Ф. Иринич из 113-го полка 25-й ТД так вспоминал июньские дни (письмо на украинском языке): «Я був i служив в полку Скажинюка…» По его словам, 23 июня им был дан приказ: освободить из окружения мотоциклетный батальон в городе Браньск, «де нас разбили i танки згорiли, а де хто вижив прибули на сборный пункт i була дана команда начальником штаба каштаном вiдступать бо ми в окруженi…» Сборный пункт был где-то под Заблудувом. Там было приказано, как запомнил Иринич, уцелевшую после боя, но оставшуюся без горючего технику вывести из строя или сжечь и добираться до Белостока на формировку[366].

Управление 13-го мехкорпуса, не имевшее воздушного прикрытия, подвергалось постоянным налетам вражеской авиации. Из «безлошадных» танкистов, вооруженных винтовками, генерал П. Н. Ахлюстин сформировал импровизированное «зенитное» подразделение. Залповым огнем они сбили несколько бомбардировщиков, что вынудило немецких пилотов быть осторожнее и бомбить с больших высот, что сильно снижало результативность. В результате боев 24 июня 13-й МК был сбит со своих позиций и его части начали откат на восток по расходящимся направлениям: 25-я дивизия — на Заблудов, 31-я — в Беловежскую пущу. По данным ЦАМО, также 24 июня был убит зам. командира корпуса по политчасти бригадный комиссар Н. В. Кириллов. Положение 208-й мотодивизии, занимавшей рубеж южнее 31-й (ее левый фланг примыкал к деревне Орля, где еще сражались доты 3-й роты 18-го ОПАБ Брестского укрепрайона), в этот день установить не удается.

7.4. Прорыв частей 2-й танковой группы противника к Слониму

Действия 121, 143, 155-й стрелковых дивизий

Обстановка в тыловом районе к западу от Слонима

В то время, когда один из самых мощных в Красной Армии корпусов 6-й механизированный развертывался южнее Гродно для нанесения гибельного для себя контрудара, в тылу всей белостокской группировки происходили поистине роковые события. Остатки войск 4-й армии, не сумев удержать в своих руках два важнейших шоссе, в том числе Варшавское, пропустили на Слоними Барановичи части танковой группы Г. Гудериана. Для 121, 155 и 143-й дивизий 47-го стрелкового корпуса (две из них находились на марше и, соответственно, не занимали никаких рубежей и не готовили на них оборону; третья дивизия перебрасывалась по железной дороге) и отходивших с запада тыловых и остатков боевых подразделений появление у Слонима танков противника явилось неприятной неожиданностью. Упрежденные в выходе в указанные штабом округа районы сосредоточения, они были вынуждены вступить в бой в крайне неблагоприятных условиях и почти без боеприпасов. П. З. Баклан из 311-го ПАП РГК писал: «От Деречина уцелевшие бойцы вместе с командирами начали отходить на Слоним… Когда 24 июня подъехали к Слониму, там уже действовал немецкий десант на танкетках. Нам, вооруженным лишь винтовками и наганами, было бесполезно идти на врага. Однако бой мы приняли. Здесь погиб командир 1-го дивизиона Гончаренко»[367]. В. А. Бутько вспоминал, что утром 24 июня, примерно в 4 часа, со стороны д. Осово на холм прямо перед Мижевичами с запада выехали две советских бронемашины и тягач с зенитным орудием на при цепе. В это же время со стороны Пасиничей в Мижевичи (уже с востока) также вошла какая-то часть Красной Армии. Завязался бой, сразу же были подбиты оба БА и расстрелян зенитный расчет. «Вскоре мы встретились с матерью, и она сказала, что надо идти под Крокотский лес на хутор к дядьке. Мы с ней, наверное, были первыми, кто прошел по полю боя. У меня и сейчас перед глазами стоит эта картина. Возле броневиков лежали убитые экипажи. А один убитый солдат в танковом шлеме лежал с вытянутой вперед рукой с зажатым в ней пистолетом. Возле зенитки тоже лежали убитые солдаты»[368].