1941. Разгром Западного фронта - Дмитрий Егоров

После прорыва советской обороны у Миловид передовая боевая группа 3-й танковой дивизии продолжила наступление в сторону Слуцка, но после 16 часов уткнулась в разрушенный мост через р. Липнянка. Здесь танкисты попали под обстрел советской артиллерии и были атакованы авиацией; в результате бомбежки было уничтожено две зенитных артустановки. Не выдержав, В. Модель взял из 2-й роты 39-го ОБС радиостанцию на 8-колесном БА и лично направился к передовой группе. Попав в затор, он вылез, чтобы осмотреться; в этот момент прямое попадание снаряда вдребезги разнесло радиомашину. 4 члена экипажа были убиты, сам генерал Модель остался невредимым. Несколько часов выставленный подполковником Г. А. Тер-Гаспаряном заслон не давал противнику (ротам 3-й МцБ и 394-го МП) приблизиться к разрушенной переправе. Утверждалось, что «большевики настойчиво защищались в бывших польских бункерах, которые были построены много лет тому назад как защита против Советского Союза». Небольшой группе стрелков удалось достичь моста, где они были прижаты к земле шквальным артогнем; одновременно по застрявшим на шоссе колоннам велся огонь с обоих флангов. Пришлось производить зачистку лесного массива в районе Постолово, 3-я рота 3-го мотополка привела 38 пленных и зенитное орудие. Генерал-лейтенант Модель приказал к 21 часу силами 1-го батальона 6-го полка образовать на Липнянке предмостное укрепление. Танки, а за ними мотоциклисты, невзирая на огонь, продвинулись к горящему мосту; саперы переправились через реку на надувных лодках. Было заявлено о потере советскими войсками двух разведывательных бронемашин, шести танков, девяти противотанковых и 25 полевых орудий. В километре к югу от горящего моста немцы навели новую переправу. К реке подогнали два мостовых танка: установка переправы заняла всего 10 минут.

Вечером того же дня при отходе после неудачной попытки остановить противника у Миловид колонна 120-го полка РГК вышла к мосту в верховьях Щары. Разрушенный накануне авиацией противника, он был наскоро восстановлен саперами, но они пропускали только автотранспорт и пеших военнослужащих, так как мост не мог выдержать тяжелой техники, в том числе трактора с гаубицей на прицепе (общий вес 14 тонн). Для поиска бродов вверх и вниз по течению были посланы разведчики; два орудия, находившиеся в хвосте полка, сняли с передков и подготовили их к стрельбе прямой наводкой вдоль шоссе. Когда к мосту вышли танки противника, на шоссе началась паника. Расчеты развернутых орудий открыли по ним огонь на прямой наводке; по свидетельствам ветеранов, было отмечено несколько попаданий, у одного из танков была сорвана башня. Но тяжелые гаубицы времен Первой мировой войны ввиду низкой скорострельности были совершенно непригодны для борьбы с танками — они успели сделать лишь по несколько выстрелов, после чего расчеты разбежались по обе стороны шоссе. Первое же въехавшее на мост орудие проломило настил и провалилось в реку. Командиру батареи старшему лейтенанту Фризену удалось вывести с шоссе и переправить у д. Ляховичи (в 7 км севернее моста) 3 гаубицы и 12 тракторов с прицепами. Позднее, уже у Бобруйска, полк догнал лейтенант Опанасенко со своим орудием и трактором с двумя прицепами. Согласно докладу командира полка, с 11:00 24 июня и до 06:00 25 июня в расположении противника было оставлено 7 орудий, 9 тракторов, 14 прицепов и 12 автомашин. В выставленных на продажу немецких альбомах обнаружились два фото разрушенного моста, из обломков которого торчал лафет гаубицы Виккерс.

7.6. Действия фронтовой авиации

На третий день войны 97-й полк 13-й БАД с полевого аэродрома Миньки юго-восточнее Бобруйска начал наносить бомбовые удары по наступающим соединениям 2-й танковой группы. Войну полк встретил неготовым, отсутствовали бомбы и бомбодержатели. С 22 июня по 7 июля он совершил всего 146 боевых вылетов, после чего убыл в тыл.

Эскадрилья 24-го СБАП успела совершить два вылета, но из второго не вернулся ни один бомбардировщик. В. А. Утянский вспоминал: «Во втором вылете девятку вел капитан Шустов, правым ведомым у него был старший лейтенант Золотов (мой ком. звена), левым ведомым был я. На обратном пути нас преследовала большая группа Ме-109… После каждой атаки в нашем строю загорался и уходил к земле самолет. Через какое-то время мы остались вдвоем, Шустов и я. Самолет Золотова, горящий, с выпавшим шасси, ушел вниз. Я так близко прижался к Шустову, что четко видел его лицо и заклепки на обшивке самолета. Следующим был атакован мой самолет, сразу же он загорелся, и я пошел к земле. Шустов продолжал лететь один. У меня горел бензобак правой плоскости. Слишком резко отдал штурвал, и самолет перешел в пикирование. Быстро приближается земля, среди кустарников, кочек и травы блестит вода. Со всей силы тяну штурвал на себя, а самолет продолжает пикировать. Только над самыми верхушками кустов он нехотя вышел на горизонтальный полет. Впереди, метрах в 300–400, стена высокого леса, добираю штурвал и плюхаюсь с высокого выравнивания в болото. Плоскость продолжает гореть, горит разлившийся по воде бензин. В кабине вода, мы в меховых комбинезонах и унтах. Первым до моей кабины добрался стрелок-радист Локтюшкин, все лицо в крови от пулевой царапины, улыбается. С большим трудом через астролюк вытащили штурмана Хураева, он получил травму ноги при посадке. По пояс в воде мы добрались до леса, спрятались в кустах в сухом месте. Взорвались бензобаки, начал взрываться боекомплект, и это эхом разносилось по лесу. Когда все стихло, я пошел посмотреть. Сгорело все, остался скелет из стальных труб. Капитану Шустову также не удалось избежать участи многих летчиков в первые дни войны. Оставшись один, он продолжал полет и тоже был сбит. Его похоронили местные власти, а орден Красного Знамени, полученный им за участие в финской войне, и другие документы были присланы в полк» (воспоминания).

Тяжелые потери несла и дальняя авиация, наносившая удары по целям в районе Гродно, Березы, Пружан и Кобрина. 212-й полк А. Е. Голованова недосчитался 14 самолетов (из состава девятки, действовавшей «по Березе», вернулся только один ДБ-3ф). В 207-м ДБАП из 18 экипажей, вылетевших на задание, вернулось восемь, десять были сбиты. В списке безвозвратных потерь по дивизии за этот день значится восемь экипажей (видимо, два из них позже нашлись): командиров эскадрилий старшего лейтенанта К. И. Кошелькова и капитана А. Г. Мультановского, зам. командира эскадрильи старшего лейтенанта А. В. Петрова, командира звена младшего лейтенанта В. А. Токмакова, лейтенантов С. И. Плаксина, В. Н. Родина, младших лейтенантов П. И. Петрова и Н. В. Поспелова.

В районе деревни Снежково Вилейской области упал и взорвался возвращавшийся с запада и атакованный немецким истребителем подбитый бомбардировщик Су-2. Лейтенант из местного военкомата забрал документы летчиков, селяне похоронили погибших. Запомнились фамилии — Панин и Пронин. В 90-х годах установили, что старший лейтенант В. И. Панин служил в 43-м ББАП 12-й авиадивизии в должности зам. командира эскадрильи, а воентехник 2 ранга Н. Г. Пронин — младшим авиатехником. Предположение, что техник мог заменить убитого или раненого стрелка, не подтвердилось, ибо Панин оказался жив, просто в самолете оказалась его куртка с документами[375]. В целом по Западному фронту в этот день было заявлено об утрате 78 самолетов. Было сбито 27 машин, 32 пропало без вести, 12 было потеряно на аэродромах, 7 — при вынужденных посадках.

7.7. Немного рассуждений о десантниках и диверсантах

Следует признать, что 24 июня тыл белостокской группировки перестал быть таковым. Теперь это была арена ожесточенных боев, которые вели с прорвавшимся врагом войска 4-й армии и фронтовых резервов. Но это лишь часть правды. Вторая часть состоит в том, что в тылах группировки еще с 22 июня действовали отряды германских воздушно-десантных войск, немало способствовавшие успехам полевых частей вермахта. В их числе, кроме немцев, находились сотни русских эмигрантов и борцов за «незаможну Украину».

Из докладной бывшего начальника Ломжинского оперативного пункта разведотдела штаба ЗапОВО капитана Кравцова Уполномоченному особого отдела НКВД Западного фронта от 4.01.1942 г.: «28 мая 1941 года без вызова прибыл резидент „Арнольд“, я выехал навстречу, на заставе спросил его, почему он прибыл раньше срока (срок его был 20 июня), он ответил, что есть важное сообщение, и доложил следующее: 1. Немцы готовят наступление, и в середине июня начнется война против СССР. О наступлении ему удалось узнать из разведцентра Сикорского и от некоторых английских разведчиков, а также из личного наблюдения. 2. Немцы сосредоточили от 1,5 до 2 млн войск на восточном фронте. 3. В Праге закончена подготовка белогвардейцев-диверсантов в количестве 10 тыс. человек, которые перед началом и в момент войны будут выбрасываться небольшими десантными группами для взрыва мостов, дорог, [совершения террористических] актов и указания целей авиации и т. д.»[376].