Николай II. Отречение которого не было - Петр Валентинович Мультатули

Как и прежде, Государь ласков и приветлив. Но в наружном его виде произошла значительная перемена. Он постарел, осунулся. Стало больше седых волос, больших морщин — лицо как-то сморщилось, точно подсохло»[779].

Кстати, насчёт Георгия Шавельского. Он передаёт интересные сведения об отношении старших чинов Ставки к возвращению Государя: «Когда в половине февраля стало известно, что 23 февраля Государь возвращается в Ставку, чины Ставки, особенно старшие, совсем не обрадовались, — приходилось слышать: — Чего едет? Сидел бы лучше там! Так спокойно было, когда его тут не было»[780].

Шавельский не сообщает, кто из старших чинов Ставки так отзывался о Николае II. По своему обыкновению, Шавельский смешивает ложь с правдой.

Но что самое любопытное, Шавельский не скрывает, что, узнав о приезде 23-го февраля царя в Ставку, он «решил через день после его приезда уехать на фронт и там задержаться насколько возможно дольше»[781].

Скорее всего, осторожный Шавельский знал о готовящихся в Ставке каких-то радикальных событиях и поспешил переждать их в более спокойном месте. Хотя, может быть, поездка Шавельского преследовала и совсем иную цель. Ведь уехал Шавельский не на фронт, а в Псков, к генералу Рузскому, причем проследовал он тем самым маршрутом Дно-Псков, тем самым путем, которым через пять дней проследует не допущенный в Петроград поезд Государя.

Не вызывает сомнений, что пребывание Николая II в Ставке объяснялось не военными причинами. Император чего-то или кого-то ждал в Могилёве. Причём эта встреча была для царя чрезвычайно важна.

23-е февраля 1917 года в Петрограде

Так как наш труд посвящён императору Николаю II в февральско-мартовские дни 1917 года, а не всей истории Февральской революции, то наше изложение событий в Петрограде даётся весьма схематично. Мы выделяем лишь главные из этих событий. Само это изложение нам необходимо только в том аспекте, в котором оно помогает нам раскрыть главную тему нашего труда.

Итак, 23-го февраля в четверг в Петрограде началась забастовка на некоторых петроградских заводах. Забастовка была приурочена к пресловутому революционному женскому «празднику» 8-го марта, который по юлианскому календарю приходится на 23-е февраля. Поэтому главными застрельщиками забастовки стали текстильщицы Выборгского района. Их делегатки отправились по другим заводам и вовлекли в забастовку около 30 тысяч человек. К вечеру это число достигло 90 тысяч человек[782]. Главные лозунги бастующих были не политические, а «Дайте хлеба!».

Из сообщений Охранного отделения от 23-го февраля 1917 года: «23-го февраля с 9 часов утра, в знак протеста по поводу недостатка чёрного хлеба в пекарнях и мелочных лавках, на заводах и фабриках района Выборгской части начались забастовки рабочих, которые затем распространились на некоторые заводы, причём в течение дня были прекращены работы в 50 фабрично-заводских предприятиях, где забастовали 87 534 человека рабочих.

Рабочие Выборгского района, около 1 часа дня, выходя толпами на улицы с криками «дайте хлеба», стали одновременно производить в местах беспорядки, снимая по пути своего следования с работ работавших товарищей и останавливая движение трамваев, причём демонстранты отнимали у вагоновожатых ключи от электрических двигателей и били стёкла в некоторых вагонах.

Забастовщики, энергично разгоняемые нарядами полиции и вытребованными конными воинскими частями, рассеиваемые в одном месте, вскоре собирались в другом, проявляя в данном случае особое упорство. Лишь к 7 часам вечера в районе Выборгской части порядок был восстановлен.

К 4 часам дня часть рабочих всё-таки перешла поодиночке через мосты и по льду реки Невы на большом её протяжении, и достигла набережных левого берега, где рабочим удалось организоваться в прилегающих к набережным улицам и затем, почти одновременно, снять с работы рабочих 6-ти заводов в районе 3-го участка Рождественской и 1-го участка Литейной части и далее произвести демонстрации на Литейном и Суворовском проспектах, где рабочие были разогнаны. Почти одновременно с этим, в 4 1/2 часов дня на Невском проспекте, вблизи Знаменской и Казанской площадей, часть бастующих рабочих произвела несколько попыток задержать движение трамваев и учинить беспорядки, но демонстранты были тотчас же разгоняемы и движение трамваев восстанавливалось»[783].

Из сообщений Охранного отделения видно, что там воспринимали рабочие выступления просто как очередные забастовки. Забастовки в Петрограде не были редкостью и им большого значения власти не придали. На это и рассчитывали те, кто организовал эти забастовки. Толпа, требующая хлеба, не вызывала ни тревоги у властей, ни неприязни у войск. Более того, вид «голодных» женщин и детей вызывал сочувствие.

Забастовки стали носить тревожный характер тогда, когда стало ясно, что главная их цель — нанести удар по объектам военной промышленности. Также стало ясно, что требования о хлебе, выдвигаемые бастующими, являются демагогическими. Так, бастующими была сорвана работа завода «Айваз», где осуществлялась выпечка хлеба именно для рабочих. Причём работа по выпечке была поставлена на этом заводе очень хорошо[784].

В процессе «мирной» забастовки появились первые жертвы Февральского переворота. Как и 9-го января 1905 года ими стали полицейские: помощники пристава Каргельс, Гротгус и надзиратель Вишев, которые получили тяжёлые ранения от рук бунтовщиков.

Во второй половине дня главный удар бастующих пришёлся на военные заводы: Патронный, Снарядный цех морского ведомства, Орудийный, завод «По воздухоплаванию».

Особую роль в февральских событиях сыграла ситуация на Путиловском заводе. Там ещё 18 февраля 1917 года рабочие одного из цехов потребовали 50 % прибавки к зарплате. Причём, выдвигая такое непомерное требование, рабочие бастующего цеха не посоветовались со своими товарищами из других цехов[785]. Когда же директор завода наотрез отказался выполнять это требование, рабочие устроили сидячую забастовку. Дирекция пообещала сделать надбавку в 20 %, но одновременно 21-го февраля уволила рабочих бастующего цеха. Эта крайне неумная, с точки зрения интересов администрации, мера привела к распространению забастовки на другие цеха. 22-го февраля администрация объявила о закрытии этих цехов на неопределённое время. «Это означало, — справедливо пишет Г. М. Катков, — что тридцать тысяч хорошо организованных рабочих, в большинстве высококвалифицированных, были буквально выброшены на улицу[786]».

Не вызывает никаких сомнений, что действия администрации Путиловского завода способствовали успеху революции. Точно так же не вызывает сомнений,