Советско-финскй плен 1939-1944 - Дмитрий Фролов

Например, на протоколе допроса капитана ВВС Финляндии П. (фамилия опущена автором. — Д. Ф.) имеется следующая резолюция: «Показания правдивые. В плену выполнял свои офицерские обязанности и сохранил высокий моральный дух». В противовес этому, на протоколе допроса пехотного офицера, попавшего в плен в Выборге в 1944 году, имеется другое заключение: «Показания фальшивы. Во время допроса что-то скрывает. Кажется, что чувствует за собой какую-то вину».

Отношение к рядовому составу также, конечно, различалось и было связано с их показаниями об обстоятельствах пленения и поведения в плену. В зависимости от этого на протоколах допросов были разные резолюции. Например: «Рассказ правдив. Не похож на коммуниста», «Рассказ правдивый. Тихий и открытый характер. Исполнял все свои обязанности как до момента пленения, так и будучи в плену». Однако нередко встречаются и резолюции такого содержания: «Показания кажутся неправдоподобными», «Полностью доверять нельзя», «Показания требуют дополнительной проверки».

Отдельной группой стоят протоколы допросов перебежчиков и финских солдат, чье имя упоминалось в радиообращениях и листовках. Отношение к ним было априори предвзятое. Их показания тщательно проверяли, пытаясь поймать на противоречиях, сопоставляли со свидетельствами других военнопленных. Любое упущение в показаниях трактовалось как нежелание говорить полную правду. В связи с этим целесообразно отметить, что финские военные власти на протяжении всей войны продолжения тщательно отслеживали радиопередачи советского радио, фиксируя любые упоминания о финских военнопленных. Однако советские пропагандисты часто использовали в радиопередачах документы убитых финских солдат и офицеров. Поэтому при внесении имени финского военнослужащего в официальные списки военнопленных, пропавших без вести на территории СССР, стоит очень осторожно использовать такое свидетельство, как выступление по радио.

Основную информацию о финских военнопленных в лагерях на территории СССР получали при опросе вернувшихся из Советского Союза бывших финских пленных. Практически во всех протоколах допросов в Ханко присутствует этот вопрос. Сравнивая протоколы допросов Зимней войны и войны Продолжения, можно отметить, что в последних бывших пленных постоянно расспрашивали об умерших или убитых в плену. На основании этого составлялись списки погибших в СССР солдат и офицеров финской армии.

После завершения фильтрационной проверки значительную часть военнопленных направили на лечение в госпитали и больницы. Однако, несмотря на плохое самочувствие, все военнопленные в своих показаниях отмечали, что они рады вернуться домой в Финляндию, что содержание и уход за ними в лагере в Ханко были хорошими. И в этом вопросе бывшие финские военнопленные, вернувшиеся из СССР после войны Продолжения, наверняка были искренними.

Финская сторона составляла списки своих граждан, не вернувшихся из плена после войны продолжения, главным образом на основании показаний бывших пленных. Дольше всех на территории Советского Союза находились военнопленные, осужденные за разного рода преступления. По данным В. Галицкого, после массовой репатриации пленных в 1945 году на территории СССР находились около 100 финских граждан[272]. Они передавались в Финляндию после отбытия сроков наказания. В справке заместителя начальника УПВИ НКВД СССР И. Денисова, направленной В. Молотову, к апрелю 1952 года в лагерях МВД содержались два финских военнопленных периода войны Продолжения, осужденных за разного рода преступления, и пять неосужденных финских пленных.

Финское правительство настоятельно просило советские власти установить судьбу и по возможности передать на родину всех бывших военнопленных и гражданских лиц. В феврале 1954 года в Финляндию были возвращены 62 финна. Они сообщили, что имеют сведения еще о 88 финнах — гражданских лицах и военнопленных. Последний финский военнопленный вернулся на родину в 1955 году.

В связи с этим необходимо сделать одну ремарку. В 1949 году Советский Союз впервые проявил повышенный интерес к вопросу возвращения на родину финских военнопленных. Однако интерес был довольно своеобразный. В ноте Министерства иностранных дел СССР от 30 апреля 1949 года советская сторона в нарушение международных соглашений потребовала компенсировать расходы, понесенные Советским Союзом на репатриацию финских пленных и гражданских лиц. В общий счет были включены административно-организационные расходы, вещевое довольствие, питание и т. п.

Расходы Советского Союза, связанные с репатриацией финских военнопленных и гражданских лиц на одного человека:

Виды расходов Военнопленные (на 1 человека) Гражданские (на 1 человека) Питание 11,8 руб. 830,22 руб Перевозка 28,3 руб. 180,76 руб. Санитарно-медицинское обслуживание 0,5 руб. 109,6 руб. Административно-хозяйственные расходы 0,4 руб. Расквартирование на сборных пунктах Топливо на приготовление пищи в пути следования 0,84 руб. Экипировка (шинель или телогрейка, гимнастерка, шаровары, обувь, нижнее белье, носки или портянки) 208,37 руб. 128,23 руб. Итого 259,27 руб. 2 142,05 руб.¹

¹ UA, 110Е6. Suоmаlаistеn sotavankien kоtiuttаmiskus-tаnnustеn kоrvааminеn vv. 1949-53.

В первую очередь вызывает удивление цифра военнопленных, упомянутых в ноте МИД СССР от 1949 года, — 1817 человек Видимо, чиновники министерства не располагали точными данными. По мере продолжения обсуждения этого спорного вопроса количество пленных уточняется, растет и соответственно увеличивается сумма, подлежащая оплате. В ноте 1952 года фигурируют уже 1906 военнопленных и гражданских лиц. В результате списки более или менее уточнили и предъявили Финляндии окончательный счет, в который, по-видимому, вошли расходы за репатриацию 1926 военнопленных и 107 гражданских лиц. То есть всех военнопленных первых четырех партий. После долгих дебатов и консультаций в парламенте, под давлением Советского Союза, в феврале 1953 года Финляндия была вынуждена выплатить 678 300 рублей в качестве компенсации за репатриацию своих граждан.

Поиски пропавших без вести военнослужащих финской армии, которых финские власти считали попавшими в плен, на официальном уровне продолжались и в конце 50-х годов, когда президент Урхо Кекконен поднял этот вопрос во время своего визита в Москву.

До сих пор остается открытым вопрос о количестве финских военнопленных, не вернувшихся из Советского Союза после окончания боевых действий. Если после Зимней войны у нас есть сведения о примерно 20 финнах, оставшихся на территории СССР, то после войны Продолжения точных данных не имеется. В нашем распоряжении имеется информация о нескольких финских военнопленных, пожелавших остаться в СССР после войны. В октябре 1944 года, по крайней мере, шесть человек из находившихся в Череповецком лагере № 158 подали заявление о предоставлении им советского гражданства. Еще один пленный написал аналогичное заявление в ноябре 1944 года. Причины, побудившие их пойти на такой шаг, были разные. Сотрудничавший с администрацией лагеря перебежчик Тойво Рейникайнен в своем заявлении указал, что опасается преследования со стороны властей Финляндии. Такую же причину отметил в своем заявлении Микко (Михаил) Семичев. Два военнопленных в своих заявлениях указали на желание учиться в Советском Союзе, чтобы потом вернуться на родину. Один мотивировал свое прошение нежеланием работать на капиталистическую систему. Один хотел трудиться на советских предприятиях. Последний просто просил не передавать его в Финляндию. Сразу уточню: ни одному из них не было предоставлено советское подданство и всех вернули в Финляндию в ноябре 1944-го — марте 1945 года. Однако если судьба этой группы ясна, то о десятках других финских военнопленных, числящихся пропавшими без вести и не возвратившихся на родину, но которых видели в лагерях для военнопленных, мы ничего не знаем. Мы не знаем даже реальная ситуация дату их смерти и место захоронения, если они скончались (?) в СССР.

Подводя некоторые итоги, надо отметить, что Советский Союз de jure соблюдал взятые на себя, в соответствии с Гаагской 1907 года и Женевской 1929 года конвенциями, обязательства по скорейшей репатриации финских военнопленных после Зимней войны и войны Продолжения. Проблема заключалась в том, что, несмотря на, строгий учет пленных в системе УПВИ, советская сторона не имела точных данных об их количестве. Именно этим обстоятельством объясняется появление дополнительных списков и дат репатриации финских пленных. кроме того, в связи с передачей функций УПВИ НКВД-МВД Тюремному ведомству поиск и выявление финских военнопленных значительно усложнялся, ведь теперь их приходилось искать в лагерях ГУЛАГа.