Стихотворения. Рассказы. Гора - Рабиндранат Тагор

Шаткори предложил Горе защищать его на суде и добиться освобождения на поруки, но тот решительно воспротивился.

— Нет, мне не надо адвоката, и я не хочу, чтобы меня брали на поруки, — твердо сказал он.

— Ты слышишь, что он говорит? — Шаткори повернулся к Биною. — Кто поверит, что Гора уже окончил школу? Здравого смысла у него прибавилось немного.

— Я вовсе не желаю, чтобы двери тюрьмы открылись передо мной только потому, что мне посчастливилось родиться в богатой и знатной семье, — сказал Гора. — Законы нашей страны гласят, что обязанность следить за правосудием в стране лежит на ее властелине. Ответственность за каждый несправедливый поступок падает на него. И если при нашем теперешнем правительстве приходится откупаться от тюрьмы, приходится тратить все состояние, чтобы добиться признания своих элементарных прав, то — поверьте — кто-кто, а я не истрачу и четверть пайсы на такое правосудие.

— При мусульманах люди головы закладывали, чтобы дать взятку, — возразил Шаткори.

— То была вина недобросовестных чиновников, — ответил Гора, — а вовсе не правителей — и теперь среди судей есть взяточники. Но при нынешних порядках разорение грозит каждому: истцу и ответчику, преступнику и невинному — всем, кому приходится обращаться за правосудием в суд своей страны. Ну, а в тех случаях, когда истцом является высшая власть, а ответчиком — люди вроде меня, судьи и адвокаты обязательно становятся на сторону власти и, следовательно, все, что я могу сделать, это положиться на волю судьбы. Если суд существует для того, чтобы справедливо решать все дела, то почему тогда интересы государства защищает специально назначенный адвокат? И наоборот, если участие адвоката в разбирательстве дела является непременным условием, то почему не назначается такой же адвокат для защиты интересов противной стороны? Что это — политика или один из приемов борьбы государства со своими подданными?

— Не горячись, Гора, — рассмеялся Шаткори. — Цивилизация обходится нам недешево. Для того, чтобы суд выносил мудрые решения, необходимо иметь мудрые законы, а мудрые законы открывают широкие возможности для торговли ими. Поэтому суды в цивилизованном мире обычно становятся рынками для купли и продажи правосудия. Причем тех, у кого денег мало, неизбежно надувают. Ну-ка, скажи мне, что бы ты предпринял, попади власть в твои руки?

— Если бы в моей стране действовали сверхмудрые законы, в тайну которых не могли бы проникнуть даже умнейшие высокооплачиваемые судьи, то я, по крайней мере, предоставил бы за счет правительства опытных адвокатов и той и другой стороне. И уж не стал бы похваляться превосходством своих судов над могольскими или патанскими, принуждая в то же время своих несчастных подданных нести непосильные расходы, если им хочется добиться справедливости.

— Понятно, — сказал Шаткори. — Но поскольку это благословенное время еще не наступило и власть пока еще не в твоих руках, а наоборот, ты сам находишься перед судом цивилизованного правительства, то приходится тебе или потратить денежки, или согласиться на то, что какой-нибудь приятель-адвокат будет защищать тебя даром. Всякое другое решение не сулит тебе ничего хорошего.

— Что будет, то будет, — решительно сказал Гора, — а я и пальцем не пошевелю, чтобы улучшить свое положение. Пусть мой жребий ничем не отличается от жребия других бедняков этой страны.

Биной принялся уговаривать Гору быть благоразумнее, но тот не слушал его. Он только спросил:

— А ты откуда взялся?

Биной покраснел. Если бы Гора не был в тюрьме, Биной, наверно, объяснил бы ему причину своего появления даже, может быть, с легким вызовом. Но сейчас у него просто не поворачивался язык сказать правду, и он только пробормотал:

— Я потом скажу тебе… сегодня ты…

— С сегодняшнего дня — я гость правительства, оно само печется о моем благополучии, так что вам обо мне беспокоиться незачем.

Биной знал, что переубедить Гору невозможно, и не стал уговаривать его взять защитника. Но он сказал:

— Ты же не сможешь есть здешнюю пищу, я буду присылать тебе еду…

— Биной, — нетерпеливо остановил его Гора, — не трать понапрасну свою энергию. Я не хочу, чтобы мне что-нибудь посылали. Пусть мое положение будет таким же, как всех заключенных.

Биной вернулся в бунгало взволнованный до глубины души. Шучорита сидела одна в своей спальне у открытого окна и ждала его. Она заперлась у себя, не в состоянии видеть кого-либо и слушать пустую болтовню.

Сердце ее сжалось от дурного предчувствия, когда она увидела мрачного Биноя, медленно подходившего к дому. Большим усилием воли Шучорита взяла себя в руки и, схватив первую попавшуюся книгу, вышла в гостиную. Лолита сидела в уголке и молча вышивала, хотя обычно она терпеть не могла заниматься рукоделием. Лабонне с Шотишем решали английский ребус, а Лила следила за ними. Харан-бабу и Бародашундори обсуждали какие-то подробности завтрашнего представления.

Биной рассказал им об утренней стычке Горы с полицией. Шучорита выслушала его, не проронив ни слова. Рукоделие упало с колен Лолиты на пол, и румянец гнева залил ее лицо.

— Не волнуйтесь, Биной-бабу, — успокаивала юношу Бародашундори. — Сегодня вечером я буду у супруги судьи и попрошу ее похлопотать за Гоурмохона-бабу.

— Нет, нет, не делайте этого, — испугался Биной. — Если Гора узнает, он никогда не простит мне.

— Но ведь нужно же что-то предпринять для его защиты, — вмешался Шудхир.

Биной рассказал о своих тщетных попытках взять Гору на поруки и о его решительном отказе от защитника.

— Какое глупое ломанье! — не выдержал Харан-бабу.

До этого дня, как бы Лолита ни относилась к Харану-бабу, она всегда выказывала ему внешнее уважение и никогда не спорила с ним, но сейчас она резко тряхнула головой и сказала:

— Никакое это не ломанье. Гоурмохон-бабу правильно поступает. Зачем же тогда существует судья — чтобы запугивать нас и заставлять защищаться? Мы должны платить налоги, чтобы они получали огромное жалованье, и мы же должны нанимать адвокатов, которые помогали бы нам вырываться из их рук! Нет, уж чем такое правосудие, действительно, кажется, лучше сесть в тюрьму.

Харан-бабу с удивлением взглянул на Лолиту — он привык смотреть на нее, как на ребенка, и никогда не предполагал, что она может так рассуждать. Минуту он стоял пораженный, а потом веско и важно стал отчитывать ее за неуместную вспышку.

— Что ты понимаешь в серьезных делах? Наслышалась всякого вздора от недоучившихся мальчишек, которые вызубрили несколько книжонок и ничего не признают. Они болтают, что им на ум взбредет, а у таких, как ты, голова идет кругом.

Затем Харан-бабу рассказал им о вчерашней встрече Горы с судьей, не преминул он также передать и свой последующий разговор с мистером Браунло. Биной ничего еще не слышал о гхошпурских событиях и потому не на шутку встревожился. Он понимал, что легко судья Гору не отпустит.

Однако своим рассказом Харан-бабу не достиг цели, которую преследовал. Шучориту до глубины души возмутила низость Харана, промолчавшего об этой встрече с Горой. В поступке Харана сказалось его мелкое недоброжелательство по отношению к Горе, и все присутствующие невольно почувствовали к нему легкое презрение. Шучорита не произнесла ни слова. Одно мгновение казалось, что она готова вспылить и разразиться потоком гневных слов, но она сдержалась и, взяв книгу, стала нервно перелистывать ее страницы. И только Лолита вызывающе заявила:

— Для меня безразлично, на чьей стороне Харан-бабу. Одно только я знаю: своим поступком Гоурмохон-бабу доказал, что он действительно благородный человек.

Глава двадцать девятая

В день приезда губернатора судья явился в суд ровно в половине одиннадцатого, рассчитывая закончить дела пораньше.

Шактори-бабу, защищавший школьников, хотел было воспользоваться случаем, чтобы помочь и своему другу. Видя, как оборачивается дело, он решил, что самое лучшее — сразу признать вину. В своей речи он просил принять во внимание молодость и неопытность его подзащитных и снисходительно отнестись к ним. Судья приговорил школьников к наказанию розгами от пяти до двадцати пяти ударов в зависимости от возраста и степени виновности каждого.

Гора защищался сам. Но только он начал говорить о бесчинствах полиции, как судья резко оборвал его и не позволил продолжать.

По обвинению в сопротивлении действиям полиции при исполнении ею своих обязанностей Гора был приговорен к месяцу строгого тюремного заключения, причем судья заявил, что он должен быть благодарен, что так легко отделался.

Шудхир и Биной присутствовали на суде, но Биной не решался взглянуть на Гору. Чувствуя, что задыхается, он поспешно покинул зал. Шудхир уговаривал его вернуться в бунгало, принять ванну и поесть, но Биной ничего не хотел слушать. Выйдя за ворота судебного двора, он сел прямо на землю у подножья дерева.