Второй сын - Эми Хармон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тень попыталась подняться, но у нее не хватило для этого сил.
– Почему Банрууд боится тебя? – прошептал Айво.
– Он меня не боится, – возразила Тень.
Но он боялся. Гисла знала наверняка.
– Банрууд отдаст принцессу королю Севера, чтобы остановить продвижение северян вглубь Сейлока, и молодой Байр не сможет этому помешать, – сказал мастер Айво, не сводя глаз с Тени.
– Я уеду с ней, – выдохнула Тень.
Элейн застонала, и Юлия шагнула было к ней, но Гисла остановила ее, положив руку ей на плечо. Она боялась, что их попросят уйти. Сейчас мастер Айво, Дагмар и Тень словно забыли о них.
– Ты хранительница, ты не уедешь, – недоверчиво бросил Дагмар. – Тебе доверено знание рун. Это знание остается здесь, в храме.
– Я дала слово принцессе, – выдавила Тень сквозь сжатые зубы.
– Ты дала слово мне, – прошипел Айво. – Дагмару. Сейлоку.
– Мне дела нет до Сейлока! – выкрикнула она. – И до проклятых рун. Что в них толку, если они не могут нас защитить? Если не могут исправить зло?
Айво покачнулся, словно и у него тоже кончились силы. Он отвернулся от Тени, сгорбился, понурил голову и зашагал по длинному проходу к своему возвышению. Тень поднялась и последовала за ним. Дагмар шел с ней рядом, будто не мог устоять перед притяжением, которым лучился разгневанный верховный хранитель.
– Байр ходит к Альбе, – обвиняющим тоном заявил Айво, опускаясь в кресло. – Даже теперь.
А ты ничего не говоришь. – Айво поднял свои обведенные черным глаза на Дагмара. – Ты не видишь, как они друг на друга смотрят?
Дагмар скривился, как от удара, а Тень застонала.
– Все эти тайны слишком долго хранились. Дагмар, эта тайна их убьет. Но все же… ты… ничего… не говоришь, – с удивлением заключил Айво.
Чувство вины зеленым плющом обвило Гисле горло. Она тоже ничего не говорила. Все они слишком долго молчали.
По щекам Тени побежали слезы.
– Байр и Альба не понимают, что привязанность, которую они ощущают, – это зов крови и сердца. Она никогда не сможет перерасти в телесную связь, – строго сказал мастер Айво.
– Это… не зов… крови, – всхлипнула Тень так тихо, что Гисла не поняла, правда ли она произнесла эти слова.
Но она их произнесла. Она наконец сказала об этом вслух. Дагмар в смятении повернулся к ней. Айво поманил ее взмахом тонких когтистых пальцев.
– Говори! – рявкнул он.
– Альба не дочь Банрууда! – крикнула Тень в ответ. – Ее родила не Аланна. Она вообще не дочь Сейлока. Она дочь рабыни.
– Что ты говоришь? – прошептал Айво.
– Банрууд забрал ее у матери через несколько дней после ее рождения, – выпалила Тень, будто слова обратились в поток, который она уже не могла сдержать. – И вы сделали его королем, – скорбно прибавила она. – Вы сделали его королем. А ее принцессой. И я не смогла лишить ее этого.
– Но как же… мое видение… я видел… радость… ее матери, запинаясь, пробормотал Айво. – Аланна родила ребенка. Я видел это.
– А я видел… боль ее матери, – прошептал Дагмар, словно наконец‐то все понял. – Та рабыня – ты, Тень. Ты мать Альбы.
– Да поможет нам Один, – выдохнула Элейн чуть слышно, так что ее услышали лишь Гисла и другие сестры. Но Гисла боялась, что Один уже давным-давно отвернулся от Сейлока.
– Да, я мать Альбы, – выдохнула Тень. – Я мать Альбы. – Она произнесла это так, будто правда была слишком дорога, слишком ценна, чтобы оказаться лишь звуком, а потом повторила еще раз, едва слышным шепотом: – Я мать Альбы.
– Расскажи мне все, – сурово, настойчиво потребовал мастер Айво, и Тень подчинилась. Она поведала свою историю с облегчением давно обреченного на казнь преступника.
– Мои хозяева… фермер с женой… отнесли младенца к ярлу Берна. Они сказали, что таков обычай, закон, что они вернут мне ребенка и кусок золота в придачу. Я долго ждала. Я тревожилась. Мне нужно было ее покормить. Я пошла к крепости ярла и увидела, как они вышли оттуда. Без моей дочери. Они сказали… сказали, что ярл хочет отнести ее к хранителям Сейлока… проверить, кто она – подменыш… чудовище… или благословение.
Дагмар выругался, но Тень продолжала рассказывать:
– Я следила за ней. Меня прозвали Тенью из‐за белых волос и кожи. И я стала тенью. Я научилась сливаться с толпой, исчезать, быть невидимой. Я ждала и следила. Строила планы. И однажды мне представилась возможность ее украсть. Но я не смогла. Я бесконечно ненавидела короля за то, что он сделал, за то, что отобрал у меня… но не могла ненавидеть королеву, ведь она искренне любила мою дочь и заботилась о ней. Она так ласково держала ее. Была с ней так терпелива… и так добра. Она дарила ей жизнь… которой я никогда не смогла бы ей дать.
Тень подняла глаза на Дагмара, потом на верховного хранителя, моля понять ее. Она не взглянула на Гислу и ее сестер. Девушки для нее не существовали. В этот миг на всем белом свете была лишь она, Тень, и ее признание, и дочери храма молча наблюдали за ней.
– Моя дочь была принцессой. А я – тенью. Я не могла забрать ее у людей, которые так ее полюбили. Мне некуда было идти, некуда было ее забрать. Меня бы всюду преследовали. А здесь, в этом храме… у нее нашелся защитник.
– Байр, – прибавил Дагмар.
– Да. И все вы.
– Вот почему ты здесь. Вот почему Банрууду снились бледные призраки, отбиравшие у него ребенка. Сегодня король… увидел своего призрака, – сказал мастер Айво, откидываясь на спинку кресла и постукивая посохом по полу.
– Он думал, что я мертва. Король подсылал людей, чтобы меня убить. Он пошлет их снова.
– Что же ты наделала? – простонал Айво.
– Я видела, как росла моя дочь, – бросила ему в ответ Тень. – Видела, что о ней заботятся как о принцессе Сейлока. Что она любима. Защищена.
Что она в безопасности. – Последние слова прозвучали фальшиво, и Тень закрыла глаза, словно гоня прочь сомнения.
– Она в опасности, Тень! И ты тоже! Банрууд тебя видел, а Альба вот-вот станет королевой Северных земель, – простонал Дагмар.
– Лучше быть королевой Северных земель, чем дочерью призрака, – с болью в голосе возразила она, и Дагмар коснулся ее руки, словно забыв, что за ними наблюдают.
Но в этот же миг заговорил верховный хранитель. Слова его звучали словно усталый стон.
– Мы сделали Банрууда королем. Мы сделали его королем. И проклятие, поразившее наши кланы, никуда не делось. Мы подвели народ. Байр был нашим спасением.
