Душа Бога. Том 2 - Ник Перумов

но число их словно бы не уменьшалось; Тёмные Легионы Ракота сбивали крылатых бестий Спасителя чёрными иззубренными гарпунами, уловляли резко взлетающими сетями, добивая уже на земле.

Битва разгоралась, ни одна сторона не собиралась уступать.

Всё это время Армада держалась в стороне от основного сражения. Её оставалось слишком мало, чтобы расходовать себя в безрассудных атаках. Летучие её конструкты выжидали удобного момента, резко взмывали вверх — дюжина на одного ангела — падали с ним вместе наземь, быстро растерзывали в клочья.

Новые Боги побеждали. Спаситель мог творить новых конструктов — ибо что такое, с точки зрения Армады, Его крылатые слуги, как не конструкты, во многом схожие с частицами, составлявшими саму Армаду? — но не мог одолеть владык Хедина, Ракота и Сигрлинн. Он лишь защищался, и, хотя защита Его была умела и изощрённа, — одной защитой победить не мог даже Он.

Армада попыталась заглянуть чуть дальше. Если Новые Боги одолеют, то какая судьба ожидает саму Армаду? Как она будет существовать? В каком виде и для чего?

Раньше подобные вопросы в её сознании не возникали, но с тех пор очень многое безвозвратно изменилось.

Она подчинялась Начальствующим, потому что они так повелели. А Новым Богам она выбрала подчиняться уже сама, потому что это был единственный путь к выживанию.

У смертных есть ещё различные мотивы к действию, порой самоубийственному; Армада знала о них, потому что волею прошлых Начальствующих должна была знать как можно больше о возможных врагах — но знала лишь как о теоретических концепциях.

Сейчас, похоже, ей придётся применить эти концепции к себе самой.

Глава 10. Аратарн, Лидаэль, Горджелин Равнодушный и гном Арбаз; Император Мельина, королева Вейде

…Это был очень странный путь. Вейде бледнела всё больше, порой эльфийку начинало шатать, и тогда Губитель с Возрождающей подхватывали её под руки, почти тащили вперёд. Шли молча, почти не тратя сил на разговоры; об исчезнувших новых своих знакомцах словно забыли — здесь, в областях сущего, над которыми и Великие Духи уже не властны, где жизнь и смерть меняются местами, что значит одна мимолётная встреча?..

Серое марево вокруг, однако, мало-помалу менялось. Иные области становились заметно темнее, иные — напротив, светлели, однако это ничего не значило.

Сперва эльфийская королева держала след более-менее уверенно, не колебалась, хотя явно слабела с каждым новым заданным ею же поворотом. Постепенно, однако, уверенность её таяла, Вейде всё чаще замирала, и задержки эти становились всё дольше.

Область густого, плотного и тёмно-серого тумана их пропустила, а вот следующая, куда светлее, вдруг вздыбилась под ногами, и они едва успели шарахнуться назад.

Лидаэль удалось разглядеть там, в истончившемся мареве, и в самом деле медленно вращающиеся исполинские зубчатые колёса, словно бы из начищенной бронзы. Горджелин, шагавший в хвосте отряда, ничего не увидел, но удивлённой дочери заметил, что «визуализации сложнейших чар могут быть совершенно разными». В том числе и вот такими.

…Дальше стало хуже. Намного хуже. Светлое и тёмное почти сливалось, успокоительно-серого, нейтрального, считай, и не осталось. А в «опасном» теперь проглядывали уже не зубчатые колёса, нет, каждый видел что-то своё.

…Император Мельина, живой и здоровый, подкидывал заливисто хохочущего малыша к небу, а рядом счастливо улыбалась Тайде, поглаживая заметно округлившийся живот. Император знал, что там — дочка.

…Королева Вейде шла по Вечному лесу, занявшему десятки и десятки лиг прежде полубезжизненной степи. Её подданные были заняты делом — отвоёвывали у заросших пыреем и болиголовом пустырей новые пространства, где совсем скоро поднимутся непролазные чащи, где дорога — только по воздуху, с одной огромной ветви на другую.

…Аратарну и Лидаэли виделось одно и то же, отчего они оба краснели, словно подростки, и неосознанно хватались за руки. Как и Император, они видели себя, дом, счастливую семью и с улыбкой наблюдавших за ними Горджелина с Эльтарой.

Что видели Губитель и Возрождающая, они не открыли никому.

Невесть, что выходило хуже: брести по-над раскрывающимися безднами или лавировать между пугающе реальных миражей, где кажется, что только шагни — и очутишься в своей мечте, а всё остальное исчезнет, как тот самый туман на заре?

Однако они брели. Медленно, едва-едва, но брели.

Стояло ли время, шло ли — они не ведали.

Но знали точно, что машина Третьей Силы работает, набирает обороты, зубчатые колёса крутятся, и возникающие видения отражают нечто куда более глубокое, чем чары, сокрытые за стенами колышущейся мглы.

Эти видения должны были дать силы жить. Встать стеной на пути чёрного отчаяния, когда и сильный, и сытый, и хорошо вооружённый воин вдруг бросает меч, покорно подставляя шею под петлю, потому что смерть уже кажется ему избавлением от невыносимых мук.

Аратарн кусал губы. В его ладони лежали тонкие пальцы Лидаэли, и он ощущал себя словно тот самый воин, которому легче умереть, чем длить страдания.

Видения показывали их вдвоём, радостными, счастливыми. Но для этого следовало остановить Дальних — а в этой битве он, Аратарн, сын Губителя, не последний боец своего мира, владеющий и клинком, и магией, ничего не стоит. И должен беспомощно, обречённо ждать исхода работы совершенно непонятной ему магической машинерии.

Это было невыносимо.

За себя, за Лидаэль, за их счастье надо было сражаться. Лицом к лицу, а не добиваться «ненарушения Равновесия».

Конечно, тут замешан Спаситель, а с этой сущностью шутки плохи. Само собой, ни Аратарн, ни Лидаэль к Его последователям не принадлежали; но знали достаточно, чтобы ужасала сама возможность вести с Ним войну.

Ведь Он неуязвим. Его не смогли одолеть ни в одном мире, Он воскресал, подвергнутый мучительной казни, причём во множестве мест.

И вот нашлись те, кто собрался бросить Ему вызов, и не в обычных пределах «пришествия». И этих смельчаков им, их отряду, Третья Сила предлагает «удержать в узде», во имя «сохранения равновесия». Может, потому им и показали эти счастливые концы их историй? Чтобы они знали, за что сражаются?

Он покосился на отца. Эльстан-Губитель шагал с окаменевшим, непроницаемым лицом. Да, ни дать ни взять — странствующий эльф-целитель. Рядом с ним — Возрождающая в своём странном ало-бело-золотом наряде. И тоже мрачнее тучи. Что они увидели, два орудия, выкованные Молодыми Богами? Что им явила машина Третьей Силы?..

И Аратарн, привыкший, что между победой и поражением, жизнью и смертью зачастую пролегает узкая, как волосок, линия, порой — лишь несколько слов, спросил это вслух.

Инаири лишь печально покачала головой. Губитель сдвинул брови, но не от гнева, нет.

— Не спрашивай, Аратарн, —