Душа Бога. Том 2 - Ник Перумов

«явиться в силах тяжких» и «спасти всех верных». Сделать их частью себя, как догадывался Снежный Маг. «И будет иметь Он власть над мёртвыми, и поднимутся они по Его воле». Это Равнодушный помнил, читал, и не раз.

И потому он искал, искал, распустив веер всех доступных ему заклятий поиска. Но не только их — Горджелин искал любое возмущение силы, всё, что могло указывать на связь Спасителя с этим отдельным погостом.

Искал — и не находил.

И зло выругал себя последними словами: если бы всё было так просто!.. Со Спасителем справились бы давным-давно, в мирах, где правили не просто маги, а сильнейшие чародеи-некроманты, где каждый умерший подданный подлежал превращению в зомби-слугу, а отнюдь не похоронам. Они переняли бы эти нити, замкнули на себя… разобрались бы, ибо годились не только на то, чтобы пугать девиц анимированным на полчаса костяком.

Ищи другое, Горджелин! Ищи, если хочешь увидеть… и Эльтару, и Лидаэль.

Он искал. Заклятия поиска требовалось переконфигурировать, переделать от и до, чтобы они искали иное.

Забудь, что Спасителю нужна «сила». Забудь о «нитях», «струнах», «связях» и тому подобном. Забудь обо всём, чему учился, что видел сам. Забудь, забудь, забудь…

И он забыл. Отделил себя от тела (с большим, очень большим трудом, через боль), взглянул сверху. Вот она, церковь. Перечёркнутая стрела на маковке. Взрытый погост. И…

Да! Есть!

Ничего «тянущегося» от самого Спасителя. Не нуждался Он в подобном, и думал, и строил дело своё совершенно иначе, чем строили бы его обычные маги, даже самые могущественные.

Ибо Он умел быть разом всюду, в каждой из своих церквей, всюду, где Ему искренне поклонялись.

Церковь! Церковь, а не Спаситель в каком-то (не слишком-то близком) Хедебю была источником неупокоенности. Никаких «нитей» не было, потому что Спаситель в них никогда не нуждался. Ему достаточно было отдать один-единственный приказ.

Церковь источала… нечто, Горджелин никогда не сталкивался с подобным. Приснопамятная Орда, штурмовавшая Эльфран, не шла ни в какое сравнение с неупокоенными, подъятыми волей Спасителя.

Это была сила, но странная, дикая и непонятная. Совсем не такая, к какой привык Горджелин — или любой иной чародей. Не та сила, что извергали в сущее три Источника: Урд, Кипящий Котёл и Источник Мимира. Не та, что давала жизнь тому, что, по замыслу Творца, должно жить.

Это была сила сама в себе, сила — что, неужто творимая самим Спасителем, спрашивал себя Горджелин, чувствуя, как по спине скатывается пот. Он, Снежный Маг, ощущал нарастающий ужас.

Спаситель есть сам по себе Источник. Источник собственной силы, собственной магии — называй, как хочешь.

И каждая Его церковь, каждый Его образ по желанию самого Спасителя обращались в подобные же источники.

Конечно, доказать это строго Горджелин сейчас не мог. Однако модель эта казалась подходящей, во всяком случае, объясняла отсутствие классических связей между разупокаиваемым погостом и тем, кто управлял этим.

Само собой, происходили и случайные разупокаивания, когда какие-то события провоцировали их, случались и более хитроумные попытки некромантов подъять мертвяков без оставления следов, типа сброса на кладбище совершенно определённым образом свёрнутой и снабжённой соответствующими чарами силы; но сейчас, конечно, было совершенно иное.

Сожжённые без остатка, до чёрного пепла, костяки, изрубленные в кровавую кашу зомби восстанут вновь, если сила Спасителя пребудет здесь.

Снежный Маг попытался, как мог, перекрыть эту струящуюся мощь, отрезать от неё останки неупокоенных — и не преуспел. Классические чары разрыва или разъятия не работали, скользили по поверхности потока, словно стрелы по идеально отполированной броне. Не за что зацепиться, не во что вгрызться.

Зато защищаться Спаситель умел, даже пребывая невесть как далеко от места событий.

Снежного Мага согнуло, скрутило жгучей болью, внутренности вспыхнули, как будто он глотнул жидкого огня. В глазах всё закружилось, затем потемнело. И Горджелин Равнодушный, сын Истинной Чародейки Фелосте, проживший множество веков, почти рухнул наземь, тяжело дыша. Ноги не держали самым натуральным образом, из носа шла кровь, руки тряслись так, что посох выпал и валялся на земле самой обычной палкой.

— Отец! — Лидаэль кинулась к нему.

— Церковь, — хрипло выдавил наконец он. — Церковь… источник. Она… подъемлет!..

Полной уверенности не было, но в таких делах всегда что-то приходится оставлять интуиции.

— Церковь? — дочь быстро оглянулась. Аратарн стоял с секирой наготове, однако новых неупокоенных пока не появлялось. — Мы ж их перебили!

— Под… поднимутся. — Каждое слово давалось с жутким трудом.

Прежде, чем Горджелин договорил, его дочь, коротко размахнувшись, отправила в двери церквушки простой, но весьма мощный огнешар. Пламя вырвалось из узких окон, тяжело вздохнув, провалилась крыша, перечёркнутая стрела на маковке утонула во взметнувшихся ярко-рыжих языках.

— Это не поможет! — вырвалось у Снежного Мага.

Останки маленького храма жарко пылали, но сочащаяся, проникающая всё глубже в землю сила никуда не исчезла, разве что сделалась чуть менее плотной, чуть менее густой и насыщенной.

Лидаэль виновато захлопала глазами.

— Со Спасителем так не справишься… — бок у Горджелина болел всё сильнее и сильнее. Странно как, странно и страшно — ведь он не получил ни одного удара, ранам или внутренним повреждениями просто неоткуда взяться.

— А как? — тотчас выпалила дочь.

Там, у погоста, где оставался только пепел от сгоревших костяков да жуткие останки зомби-чудищ, вновь началось какое-то шевеление. Словно кто-то пытался вытянуть себя из болота.

— Они что же, вообще неистребимы? — выдохнул Губитель. — Позвольте, досточтимый, я гляну…

— Истребимы, даже очень. Но сперва надо покончить со Спасителевым наследством. — Инаири присоединилась к Аратарну.

— Все дают просто замечательные советы, — ядовито отозвался, несмотря на боль, Горджелин. — Хотелось бы ещё знать, как их воплотить в жизнь.

Возрождающая не обиделась.

— Способ есть.

— Какой?

Горджелин сидел, обессиленно привалившись к какому-то пню, позволяя дочери хлопотать вокруг. Кровь по-прежнему сочилась из носа, несмотря на все усилия сперва Лидаэли, а затем и Эльстана-Губителя; Аратарн с Возрождающей бродили по перепаханному, покрытому грудами свежевыкопанной земли кладбищу — нечего было и думать куда-то двигаться дальше. Тем более, что мертвяки явно пытались в прямом смысле вновь «восстать из пепла».

— Мой… — Инаири заколебалась, — мой брат-двойник, моя противоположность; он может очистить место.

Губитель замер, со странным выражением глядя на Возрождающую, точно хотел сказать: «А потом что, ты подумала?!»

— А потом я тебя остановлю, — ответила на немой вопрос Инаири.

Эльстан выразительно покрутил пальцем у виска.

— Когда ничего не останется не только от Хедебю, но и от Бирки, и вообще от всего живого дней этак на десять пути в любую сторону? Тогда ты меня остановишь, Возрождающая?

Инаири вздохнула.

— Нет, дорогой, я постараюсь куда раньше.

— Пока