Адмирал Колчак и суд истории - Сергей Дроков

Говорить о важности или необходимости этого изучения не приходится, напомним только слова Клаузевица: «Сведения о неприятеле составляют основу всех идей и действий на войне». Уже одно значение этих сведений достаточно для создания необходимости затруднить противнику получение их всеми возможными способами. Из этой необходимости вытекает понятие о военной тайне, начала которой лежат в основном военном принципе внезапности, неожиданности, который парализуется только знанием и осведомленностью.

Поэтому отделение иностранной военной статистики должно, прежде всего, располагать соответствующей организацией получения сведений, которое так упрощается в работе по собственным. Задачей военной статистики является изучение сил, средств и ресурсов, характеризующих военную сторону государства; в отношении к иностранному государству необходимо прибавить еще изучение его воли, в конкретном смысле – его операционных линий. Этот последний отдел представляет исключительную важность и резко отличает работы органов иностранной статистики от собственной до русской.

Обработка полученных данных по иностранным государствам, в сущности, должна вестись по тому же методу, по которому составляются сведения о собственной обстановке, и мы не будем входить в подразделения необходимых сведений, так как теоретически они должны быть одними и теми же, по крайней мере, в отношении сил, средств и ресурсов. Мы более подробно коснемся вопроса о работе органов морского Генерального штаба по сбору и получению военных сведений об иностранных государствах, в период подготовки к войне. Принципиально, в силу уже высказанных положений, вся военная сторона государственной деятельности должна быть тайной для всех, не имеющих непосредственного отношения к этой деятельности. Но современная жизнь каждого государства так тесно сближается с военной деятельностью, с одной стороны, а с другой – настолько связуется с жизнью иностранных государственных организаций, что практическое осуществление военной тайны во всем объеме представляется невыполнимым.

Таким образом, известная сторона военного дела неизбежно получает огласку и даже становится всеобщим достоянием. Но, тем не менее, каждое государство обязано и принимает меры, чтобы сохранить в безусловной тайне свои намерения, а в области сил, средств и ресурсов, прежде всего, обеспечить неприкосновенность хотя бы тех отделов, которые могли бы способствовать уяснению этих намерений, а затем всего того, что при данной организации возможно удержать в секрете. Огромное значение военной техники в современном военно-морском деле и те преимущества, которые могут дать сохраненные в тайне способы их использования, создали в последнее время целую область секретных данных, совершенно не существовавших ранее. С другой стороны, увеличение чисто количественное вооруженных сил, тесная связь военного дела с другими отраслями государственной жизни, развитие международных сношений создали обстановку, в которой сохранение в тайне последнего рода сведений сделалось крайне затруднительным.

Из сказанного вытекает, прежде всего, разделение сведений на общедоступные, получение которых может быть названо открытым или легальным, и тайные, для сбора которых необходимы специальные приемы. В зависимости от этого подразделения, иностранная статистическая организация Генерального штаба выделяет орган тайной разведки, на который возлагается специальная работа по сбору сведений, которые иностранные государства сохраняют в секрете.

Открытый способ получения военных сведений об иностранных государствах

К открытым, легализованным международным правом, органам по сбору сведений об иностранных государствах принадлежит так называемая военная агентура.

Военная агентура

Военная агентура, как совершенно легальное установление, развилась из дипломатической, приблизительно в эпоху Наполеоновских войн, до которых она не имела определенного характера. Представители дипломатии, которые не редко были военнослужащими и даже сохраняли это звание, осведомляли свои правительства и по военным вопросам, получая соответствующие инструкции. В начале прошлого столетия нами уже применялся прием, по которому в состав миссий входили офицеры, временно принимавшие на себя дипломатическое звание, но только с 1864 года эти офицеры получают официально звание военных и морских уполномоченных. Входя в состав дипломатического корпуса и будучи аккредитованы министерством иностранных дел, военные агенты пользуются всеми преимуществами иностранных миссий, правами экстерриториальности и вытекающей из последней личной и имущественной неприкосновенности.

Таким образом, официальное положение военного агента, как говорит полковник Чернозубов в своей статье по этому вопросу («Военный сборник» 1911 года, № 11), является совершенно определенным – он может смотреть и читать все, что ему разрешает иностранное правительство, по отношению к которому он имеет право сношения с определенными государственными учреждениями. Как говорит Бронзарт фон Шеллендорф: «Поддержка со стороны правительственных властей, при которых состоит военный агент, обыкновенно более чем достаточна для того, чтобы иметь возможность исполнить свою задачу, в особенности, когда она касается вещей, хранение которых в тайне не составляет особых забот государства. Во всяком случае, официальное положение и предупредительность, которую военное начальство оказывает аккредитованным иностранным офицерам, заставляет его довольствоваться собиранием сведений о предметах и учреждениях, доступ к которым ему обеспечен. Если можно опасаться, что собранные таким образом сведения будут недостаточны, то можно приобрести полную свободу действий, лишь отказавшись совершенно от поддержки властей страны, о которой желательно иметь данные».

Действительно, при известной «предупредительности» со стороны правительства, которой, например, еще недавно пользовались у нас иностранные военные агенты, последние, не выходя из границ совершенно легальных, могли получать ценные сведения. Во всяком случае, даже деятельность военного агента, очерченная вышеприведенными словами Шеллендорфа, имеет огромное значение. Статистический метод исследования известных явлений требует систематических наблюдений, и очень ценные и важные сведения составляются из таких наблюдений над вещами, в отдельности не имеющими никакого значения и которые могут быть произведены военным агентом на месте, при принятии последним определенной системы. Но и эта деятельность в действительности затрудняется. Огромная военная подготовка, которую ведут все великие державы, выдвинула, особенно в последние годы, значение военной тайны и вызвала крайнее стеснение всякой официальной деятельности военных агентов. Сведения, получаемые на основании запросов военных агентов, обыкновенно или недостаточны, или же могут быть заведомо неверными, стеснена свобода посещения агентов тех мест, которые могут иметь значение, хотя бы в смысле систематических внешних наблюдений, и агентам разрешается, например, посещение военных портов и стоящихся судов приблизительно раз в год, что исключает само собою всякую систему.

Таким образом, на практике, военному агенту приходится либо «приобретать свободу действий», либо крайне ограничивать сферу своей деятельности. На рубеже этой «свободы действий», лишенной, конечно, поддержки того правительства, к которому аккредитован военный агент, лежит осведомление по той обстановке, в которой военный агент находится. Способ получения сведений, иногда чрезвычайно ценных, лежит в возможности для военного агента непосредственных сношений с представителями правительства. Последнее обязывает военного агента к широкому знакомству с представителями военных властей, и изучение их, хотя бы личных свойств, особенно тех лиц, которые состоят на командных должностях, может совершенно оправдать существование военного агента. Как непосредственному наблюдателю – агенту доступна та сторона обстановки, которая совершенно ускользает при самом добросовестном изучении страны вне ее пределов, вне соприкосновения с правящими кругами государства. Конечно, эту сторону деятельности чрезвычайно трудно регламентировать, но, тем не менее, отрицать ее значение совершенно невозможно. Все, что выходит из этой области, явится уже деятельностью, занявшись которой военный агент вступает на путь «тайной разведки».

Официально дружественные державы не занимаются этим делом. В случае каких-либо недоразумений на рассматриваемой почве с военным агентом, аккредитовавшее его правительство должно поступить так, как поступило недавно японское правительство, когда был уличен его морской агент в Париже, в подкупе служащего в морском министерстве, с целью приобретения чертежей подводных лодок. Японская миссия немедленно объявила, что «слухи об этом происшествии лишены основания и, во всяком случае, оскорбительны, так как японцы никогда не прибегают к шпионству вообще, а военные агенты в частности». Далее придется, конечно, сменить военного агента, несмотря на заявленную «неосновательность и оскорбительность» слухов о причинах этой смены.