Барабаны осени. Удачный ход - Диана Гэблдон

Только теперь, с большим запозданием, ей вдруг пришло в голову, что он может воспринять это как предательство… то, что Клэр вообще хоть кому-то рассказала обо всем этом, пусть даже дочери. И тут же слова хлынули изо рта Брианны бессвязным потоком.

— Это не теперь было… давно… я тебя вообще не знала… она думала, что я никогда не смогу с тобой встретиться. Я хочу сказать… я не предполагала… я знаю, что она вовсе не имела в виду…

Джейми приподнял одну бровь.

— Помолчи, а?

Брианна только рада была закрыть рот. Она не в силах была поднять взгляд на отца, и сидела, уставившись в собственные колени, а ее пальцы нервно мяли красновато-коричневую ткань юбки. Молчание все тянулось и тянулось, нарушаемое лишь приглушенными повизгиваниями и чавканьем поросят, да бурчанием в брюхе Магдалины.

Ну почему она не сделала это как-то иначе, в ужасе думала Брианна, терзаясь от смущения и стыда. И не открой наготы отца твоего… Произнести имя Джека Рэндалла означало вызвать образы содеянного им… а об этом и думать-то было нестерпимо. Ей следовало спросить об этом мать, пусть бы Клэр сама у него узнала… но — нет. На самом деле у нее не было выбора, просто не было. Она должна была узнать это именно от него.

Ее стремительно несущиеся мысли были остановлены наконец; Джейми заговорил, очень спокойно:

— А почему ты об этом спрашиваешь, девочка?

Она резко вскинула голову и обнаружила, что он пристально смотрит на нее поверх кружки с так и не выпитым сидром. Он совсем не выглядел огорченным или расстроенным, и позвоночник Брианны из жидкого студня вновь превратился в нечто относительно крепкое и способное поддержать ее тело. Она стиснула кулаки, прижав их к коленям, и посмотрела ему прямо в глаза.

— Мне это нужно знать ради себя самой. Я хочу убить… его. Того человека, который… — Она коротко взмахнула рукой, показывая на свой живот, и нервно сглотнула — Но если я его убью, а это мне не поможет… — Она замолчала, не в силах продолжать.

Джейми вовсе не казался потрясенным ее словами. Он поднес кружку к губам и сделал неторопливый глоток.

— Мм… А тебе когда-нибудь раньше приходилось убивать людей? — Он произнес это как вопрос, но Брианна прекрасно поняла, что вопросом это не было. Мускул в уголке его рта снова дернулся… но на этот раз от сдержанной усмешки, а не от гнева, подумала Брианна, и тут же ее охватил гнев.

— Ты думаешь, я не могу этого сделать, так? Я могу! И лучше тебе поверить, что я говорю правду! — Ее кулаки сами собой разжались, пальцы обхватили колени… крепкие пальцы, крупные кисти рук… Брианна была уверена, что сможет убить чертова капитана; но как именно это произойдет, она пока что плохо себе представляла. Если как следует подумать, лучше всего было бы застрелить Боннета… пожалуй, это был даже единственный путь. Но когда она пыталась это представить, она лишь начинала весьма живо осознавать точность старой поговорки: «Пуля для него слишком хороша».

Да, пожалуй, пуля была бы слишком хороша для Боннета; но для нее этого было явно недостаточно. По ночам, когда Брианна отшвыривала в сторону одеяло, не в силах выносить даже этот небольшой вес, потому что он напоминал ей о страшном дне, — она не просто хотела увидеть Боннета мертвым, нет; ей хотелось убивать его, медленно и долго… убить его собственными руками, ощутить содрогание плоти, содрогавшейся внутри нее…

И все же… что толку убивать его, если он и потом все равно будет ее преследовать?

Узнать же об этом она могла только одним способом: услышать ответ отца.

— Так ты скажешь мне? — брякнула она. — Ты его убил в конце концов? И помогло ли это тебе?

Джейми, похоже, тщательно обдумывал ответ, и его глаза, прищурившись, медленно, оценивающе оглядывали Брианну с головы до ног.

— А что, собственно, изменится, если ты совершишь это убийство? — спросил он наконец. — От этого не исчезнет ребенок в твоем животе… и девственность к тебе не вернется.

— Я знаю! — Брианна почувствовала, как ее лицо заливает горячая краска, и отвернулась, обозленная на отца и на себя самое. Они говорили об изнасиловании и убийстве, а она вдруг смутилась из-за того, что отец упомянул об утрате ею девственности? Брианна заставила себя снова повернуться лицом к Джейми и посмотрела на него. — Мама сказала, что ты пытался убить Джека Рэндалла в Париже, на дуэли. Как ты думаешь, что именно пытался вернуть ты сам?

Джейми крепко потер подбородок, потом с силой вдохнул через нос и медленно, очень медленно выдохнул… теперь его взгляд устремился на каменный потолок пещеры.

— Я пытался вернуть свое мужество, — мягко произнес он. — Свою мужскую честь.

— Так ты думаешь, моя честь не стоит того, чтобы ее возвращать? Или ты воображаешь, что это то же самое, что моя девственность? — Брианна насмешливо передразнила отца, изобразив его шотландский акцент.

Пронзительный взгляд темно-голубых глаз снова устремился к ней.

— А для тебя это одно и то же?

— Нет, не одно! — ответила она сквозь стиснутые зубы.

— Хорошо, — сдержанно бросил он.

— Так ответь мне, черт побери! — Она с размаху ударила кулаком по соломенной подстилке, но беззвучный удар не принес ей удовлетворения. — Если ты убил его, тебе это вернуло твою честь? Тебе это помогло? Скажи мне правду!

Брианна замолчала, тяжело дыша. Она во все глаза смотрела на отца, и он встретил ее взгляд с холодным вниманием. Потом вдруг поднес кружку ко рту, одним глотком осушил ее и бросил в солому.

— Правду? Правда в том, что я не знаю, убил я его или нет.

Рот Брианны открылся от изумления.

— Ты не знаешь, убил ли его?

— Именно это я и сказал. — Плечи Джейми слегка дернулись, выдавая его нетерпение. Он резко поднялся на ноги, словно не в состоянии был больше сидеть неподвижно. — Он умер у Каллодена, и я там был. Я проснулся среди вереска наутро после битвы, а на мне лежал труп Рэндалла. Вот это я знаю — и ничего больше. — Джейми помолчал, словно обдумывая что-то, потом, решившись, выставил вперед ногу, приподнял подол килта и ткнул пальцем: — Смотри!

На ноге был старый шрам, но уже полностью зарубцевавшийся благодаря времени. Он проходил от внутренней стороны бедра и был длиной почти в фут, и нижний его край был узловатым, как головка булавы, но остальная часть представляла собой ровную линию, хотя и широкую, извилистую.

— Штык, я думаю, — сказал Джейми, равнодушно глядя на шрам. Потом опустил килт, скрыв шрам от глаз Брианны.

Он снова вздохнул — глубоко, шумно, — и впервые за все это время Брианна осознала, что все его внешнее спокойствие было просто результатом огромного самообладания.

— Я думаю, это истинное благословение… что я этого не помню, — сказал он наконец. Он теперь не смотрел на Брианну, а устремил взгляд в тень в глубине пещеры. — Там погибли замечательные, храбрые люди; люди, которых я любил всей душой.