Проклятие замка Комрек - Джеймс Херберт

– А ну-ка подождите минутку… – начал следователь, голова у которого быстро стала совершенно ясной.

– Ублюдок! Почему ты не мог оставить ее в покое? Она не для тебя!

– Кранц, – спокойно сказал Эш, усаживаясь на кровати рядом с Дельфиной. – Дельфина не для вас. Независимо от того, насколько вам нравится так думать.

– Ублюдок! – снова завизжала Кранц, но на этот раз она еще и бросилась к кровати и стала молотить по воздуху руками, целясь в Эша. Блокируя ее удары предплечьями, он вынужден был признать, что бьет она больно.

– Отстань от него, – крикнула Дельфина, перегнувшись через него, так что несколько диких ударов пришлись ей по рукам. – Я люблю его, Рейчел! Не тебя – я люблю Дэвида!

Хотя эти слова прозвучали музыкой для ушей Эша, его начинали немного раздражать ливнем сыпавшиеся на него удары и пощечины. Решив наконец, что с него хватит, он отодвинул Дельфину в сторону, чтобы встать с постели, пусть даже и голым.

Если Кранц и была шокирована, она не подала виду, но продолжала его бить. Эш поймал ее за оба запястья и оттолкнул от себя, удивляясь силе этой женщины. Проклятия, извергавшиеся из ее широкого рта, стали теперь непристойными, но сумели распалить в нем гнев. Он с силой оттолкнул ее к стене, выпустив из рук ее запястья, чтобы она в полной мере ощутила последствия. Пока она, от удара на время лишившись способности дышать, старалась совладать с собой, чтобы еще раз на него наброситься, Эш быстро распахнул дверь в коридор и снова ее схватил.

– Отпусти меня, ублюдок! – удалось ей наконец выкрикнуть.

– Конечно, – ответил он спокойнее, чем себя чувствовал.

Он вытолкнул ее в коридор с такой силой, что она отскочила от противоположной стены. Эш сознавал присутствие других любопытных лиц, вглядывавшихся, пытаясь понять причину скандала.

Но Кранц еще не выдохлась, чтобы отстать. С воем ненависти она бросилась на него снова. На этот раз Эш поступил так, как ему никогда не доводилось прежде.

Сжав правую руку в кулак, он отвел ее, а затем отвесил удар, пришедшийся Кранц прямо в переносицу. Без каких-либо других звуков, кроме «шмяк!» от самого удара, Кранц полетела назад, снова врезавшись плечами в противоположную стену, а затем осев на пол. Способная только стонать, она так и сидела там, раскинув ноги в белых чулках и прижав руки к распухающему носу, из которого хлестала кровь.

Эш быстро захлопнул дверь, схватил стул с решетчатой спинкой и засунул его верхней планкой под дверную ручку. Все это время Эш был озадачен своей реакцией, потому что раньше он вообще никогда не поднимал руку на женщин, не говоря уже о том, чтобы ударить кого-то прямо по носу. Но пока он себя корил, ему вдруг пришло в голову, что виною был сам Комрек: здесь, в самом эфире замка, скрывалось нечто зловещее, что поощряло такое насилие. Иначе как бы он смог не далее как вчера вырвать глаза у серба в лифте? Дэвид Эш испытывал отвращение к себе, хотя где-то у него в подсознании сохранялось извращенное удовлетворение и облегчение.

Он вернулся к кровати, где с окаменелым выражением лица сидела Дельфина, все еще кутаясь в простыню, чтобы прикрыть наготу. Он приостановился, когда они оба услышали движение в коридоре. Вдруг раздался такой удар в дверь, будто Кранц разбила об нее руку.

– Ты, ублюдок! – снова услышали они крик, на этот раз приглушенный, а затем прозвучали шаги по коридору, стихшие вдали.

Эш присел на кровать, готовый успокоить Дельфину, но если быть честным, то и чтобы самому успокоиться.

Дельфина сбросила простыню и прижалась к нему, поцеловав в щеку, сначала крепко его обняв, а потом прильнув к нему.

– Дэвид, ты в порядке? – Голос у нее был полон заботы.

– Так, ободрал немного костяшки пальцев, но, думаю, выживу. А вот у медсестры Кранц будет теперь чертовски изогнутый нос. – Он улыбнулся ей.

– Не стоит недооценивать ее, Дэвид. Она может быть очень опасной.

– Значит, она прекрасно вписывается в Комрек. Вряд ли нужно утверждать очевидное, но здесь присутствует что-то очень странное. Я говорю не просто о призраках. Я имею в виду, что здесь полно могущественных злых духов. Должен тебе сказать, что не собираюсь в этом замке особо задерживаться.

– Хочешь уехать? – Дельфина, встревоженная, отодвинулась, чтобы посмотреть ему в глаза.

Он нашел ее левую руку и сжал ее в обоих своих.

– Но не без тебя, – просто сказал он.

Она опустила голову, и темные локоны обрамили ее щеки.

– Я не могу уехать отсюда, Дэвид.

Он нахмурился.

– Это почему? – Он тоже наклонил голову, чтобы лучше видеть ее лицо. – Здесь тебя ничто не держит.

– Ты забываешь о Льюисе.

Эш выпрямился.

– Дельфина, ты, может, для него идеальна, но разве ты незаменима? О Льюисе позаботятся.

Она печально покачала головой.

– Никто никогда не сможет узнать его так же хорошо, как я. Он зависит от меня, Дэвид. Я просто не знаю, что с ним будет, если я уеду. Понимаешь, ты еще не видел другой стороны Комрека. Никто здесь не свободен, за каждым из наших гостей следят, куда бы они ни направились.

– Хорошо, тогда я подготовлю полный отчет об этом заведении и посоветую, чтобы его немедленно закрыли.

– Они никогда этого не сделают, что бы ты ни говорил. Иногда мне кажется, что Комрек – это сердце их империи.

– Империи? А ты слегка не преувеличиваешь?

Она издала горький смешок и покачала головой.

– Неужели ты думаешь, что можешь противостоять Внутреннему двору? Ты понимаешь, какими огромными средствами они располагают? Они связаны с диктаторами, деспотами, богатыми арабами, финансовыми волшебниками, зашедшими слишком далеко. Потом еще есть опальные политики, не только британские, но и со всего мира, люди, считающиеся умершими, но изнутри знающие все дела своей страны, – бизнесмены, дипломаты, миллиардеры, само существование которых будет под угрозой, если обнаружится, что они все еще живы, – из-за их тайных знаний и связей, все эти потерпевшие фиаско государственные министры и бизнес-магнаты, вынужденные скрываться по причине своей коррупции. Дэвид, я думаю, ты понял, насколько силен Внутренний двор. Он располагает властью над жизнью и смертью.

– Я и понятия не имел, что ты так много знаешь об этой организации, – сказал Эш, слегка разочарованный, что она не так невинна, как ему представлялось. – Ты что, состоишь в ней, Дельфина? – спросил он в лоб, поскольку разум у него едва не онемел от подобной возможности.

– Нет, Дэвид, я в ней не состою. Я знаю лишь то, что говорил мне перед смертью отец. Он сказал, чтобы я никогда не предавала Внутренний двор, потому что тогда со мной расправятся в один миг. А за последние несколько лет я узнала такое, что по-настоящему меня испугало. Но единственная причина, почему я все-таки здесь остаюсь, это Льюис. Мне кажется, если я уеду – если мне разрешат уехать, – то у бедного Льюиса уже не будет никакого будущего. Неужели ты не понимаешь этого, Дэвид?