Досадийский эксперимент. Без ограничений. Рассказы - Фрэнк Херберт

Рик был где-то там, прислушиваясь… ожидая.

Что же принесет им ожидание?

Внимание Смега привлекло заброшенное здание дальше по улице. Где-то внутри него скрипела дверь, в ритме порывов ветра, гонявших пыль по дороге. Со здания свисала на рваной растяжке вывеска «САЛУН». Вывеска раскачивалась на ветру, то частично скрываясь за навесом крыльца, то снова появляясь: «ЛУН»… «САЛУН»… «ЛУН»… «САЛУН»…

Смег подумал, что тайна Вэйдвилла похожа на эту вывеску. Тайна двигалась и изменялась, становясь то одним, то другим. Смег задумался, а сможет ли он удержать тайну в покое достаточно долго, чтобы изучить и понять.

Мечты его прервало далекое завывание.

Оно становилось громче: сирены.

— А вот и он, — сказал Пэйнтер.

Смег взглянул на Пэйнтера. Крестьянин стоял рядом с ним, свирепо глядя в направлении сирены.

— Это уж точно он, — проворчал Пэйнтер.

Теперь сирене аккомпанировал другой звук — голодное урчание мощного двигателя.

Смег посмотрел в сторону этого звука и увидел облако пыли, сквозь которое смутно просвечивало что-то красное.

— Па! Па! — Это был Рик на узкой волне.

Еще до того, как Смег смог послать вопрошающую мысль, он почувствовал это — нарастающее давление мыслеоблака, столь мощного, что слорин пошатнулся.

Пэйнтер схватил его за руку, пытаясь найти опору.

— Вот так он и достал некоторых в первый раз, — сказал крестьянин.

Смег собрался, высвободил руку и застыл, дрожа. Еще один слорин! Это должен быть еще один слорин. Но глупец транслирует сигнал, приводящий всех в состояние хаоса. Смег посмотрел на Пэйнтера. У местных есть потенциал — это установила его собственная группа слоринов. Повезло ли им здесь? Было ли местное племя нечувствительным? Но ведь Пэйнтер говорил, что это захватило некоторых людей в первый раз. Он говорил о телепатах.

Что-то очень неладно в Вэйдвилле… А мыслеоблако окутывало его, словно серый туман. Смег собрал всю свою ментальную энергию и с трудом освободился от контролирующей силы. Теперь он ощущал, что стоит, подобно островку ясности и спокойствия в сердцевине этого ментального урагана.

Теперь повсюду раздавались резкие звуки — поднимались оконные ставни, хлопали двери. Начали появляться люди. Они стояли вдоль улицы с выражением угрюмого предчувствия и сердитой настороженности в глазах. Смег подумал, что все они на первый взгляд — приличные люди, но в них была какая-то схожесть, которую он не мог толком определить. Это было что-то в их неряшливом, пришибленном виде.

— Сейчас ты увидишь шерифа, — сказал Пэйнтер. — Это уж точно.

Смег обратил лицо к приближающемуся грохоту двигателя и сирены. Из облака пыли показалась красная пожарная машина с молодой блондинкой в зеленом трико, восседающей на капоте. Машина пронеслась по улице в сторону узкого прохода, где Смег припарковал свой автомобиль.

За рулем сидел смуглокожий мужчина в белом костюме, синей рубашке и белой десятигаллоновой шляпе. На его груди блестела золотая звезда. Он вцепился в рулевое колесо, словно гонщик, опустив голову и глядя прямо перед собой.

Смег, свободный от мыслеоблака, видел водителя таким, каким тот был на самом деле. Это был слорин. Все еще в полиморфной стадии, форма приближена к человеческой… но недостаточно хорошо… вообще недостаточно.

Около тридцати детей теснились вокруг водителя. Они пристроились на сиденьях машины, облепили борта и лестницы наверху. Въехав в деревню, вся ватага начала вопить и верещать, выкрикивая приветствия.

— Вот и шериф, — сказал Пэйнтер. — Ну и как? Он для тебя достаточно необычен?

Пожарная машина свернула, чтобы избежать столкновения с автомобилем Смега, и остановилась, проехав юзом, на противоположной стороне переулка. Шериф встал, оглянулся на припаркованный автомобиль и закричал:

— Кто поставил там этот автомобиль? Видите, как мне пришлось выворачивать, чтобы проехать мимо него? Снова кто-то содрал мое объявление «Парковка запрещена»? Смотрите у меня! Вы же знаете, что я все равно отыщу того, кто это сделал! Кто это был?

Пока шериф кричал, дети посыпались с машины в какофонии приветствий.

— Привет, мама!

— Папа, видишь меня?

— Мы все ездили купаться на озеро Команчи.

— Ты видел, как мы приехали, па?

— Ты сделала мне пирог, мама? Шериф говорит, что у вас есть пирог.

Смег в замешательстве покачал головой. Из машины уже вышли все, кроме шерифа и блондинки на капоте. Мыслеоблако пропитывало ментальную атмосферу, подобно сильному запаху, но не подавляло выкриков.

Внезапно раздался резкий, отрывистый треск винтовочного выстрела. Из белого костюма шерифа вырвалось облачко пыли, как раз пониже золотой звезды.

На улице воцарилось молчание.

Шериф медленно повернулся, единственная движущаяся фигура на застывшем полотне. Он смотрел прямо вверх по улице в направлении открытого окна на втором этаже дома позади заброшенной станции. Рука его поднялась, вытянулся палец. Шериф покачал пальцем, словно увещевая непослушного ребенка.

— Я тебя предупреждал, — сказал он.

Смег вполголоса произнес слоринское проклятье. Дурак! Неудивительно, что он остается в полиморфном состоянии и полагается на мыслеоблако — он восстановил против себя всю деревню. Смег перебирал весь накопленный слоринами опыт в поисках ключа к разрешению этой ситуации. Целая деревня сознает силу слорина! Ох, что за греховный глупец!

Шериф перевел взгляд на толпу молчащих детей, пристально оглядев сначала одного, потом другого. Немного погодя, он указал на босоногую девочку лет восьми, с завязанными в хвостики желтыми волосами, в запачканном синем с белым платье на нескладной фигурке.

— Ты тут, Молли Мэй, — сказал шериф. — Видела, что сделал твой папа?

Девочка опустила голову и заплакала.

Блондинка с гибкой грацией спрыгнула с капота машины вниз и дернула шерифа за рукав.

— Не вмешивайся в процедуру исполнения закона, — сказал шериф.

Блондинка уперлась руками в бедра и топнула ногой.

— Тэд, если ты причинишь этому ребенку вред, я больше никогда не буду с тобой разговаривать, — гневно заявила она.

Пэйнтер вполголоса забормотал:

— Нет… нет… нет… нет…

— Причинить вред Молли Мэй? — удивился шериф. — Нет, ты же знаешь, что я не причиню ей вреда. Но ей придется уйти, и она больше никогда не увидит свою семью. Ты это знаешь.

— Но Молли Мэй не причинила тебе никакого вреда. Это был ее отец. Почему ты не можешь выслать его?

— Есть некоторые вещи, которых ты просто не можешь понять, — сказал шериф. — Совершеннолетнего взрослого можно увести с греховного пути ненадолго, если вы не возьметесь за его маленького ребенка. Так вот, я бы совершил преступление, если бы делал различие между взрослыми и детьми. Маленькая девочка, вроде Молли Мэй, в данный момент ребенок. Но это никакого значения не имеет.