Создатели богов - Фрэнк Херберт

Фрэнк Херберт

Создатели богов

«Попытайся понять: мир — это состояние твоей души. Самодисциплина одного человека и всей цивилизации. Оно должно родиться внутри тебя. Сотворяя внешнюю силу с целью сохранения мира, ты тем самым отдаешь ей безграничную власть. И неизбежное приходит в виде взрыва, разрушения, хаоса. Таков путь нашей Вселенной. Лишь создавая парные противоположности, ты восстанавливаешь хрупкое равновесие».

«Лишь преступив телесные границы, живое существо способно превратиться в Бога. Известны три ступени этого пути: осознание тайной агрессии; понимание сути вещей; познание смерти. Прошедший все три ступени рождающийся Бог должен найти цель своего рождения в неповторимом, тяжком испытании, посредством которого он узнает того, кто призвал его».

Льюис Орн не помнил ночи, прошедшей без странного, изводящего своей монотонностью сна. Еще ни разу, засыпая, он не мог с уверенностью сказать, что пугающее ощущение реальности происходящего не навалится на него, сдавливая душу.

Сон начинался с музыки, пения невидимого хора, вязких, обволакивающих, словно густой сироп, тягучих звуков. Рождаясь с музыкой, возникали из ниоткуда призрачные, нереальные танцующие фигуры. Внезапно волной накатывал гулкий голос, бередящий душу своими восклицаниями:

«Богов сотворяют — они не рождаются!» Или:

«Заявление о своей непричастности равносильно признанию необходимости войн!»

Глядя на Орна, верилось с трудом, что его мучают кошмары. Мощная, сверхразвитая мускулатура выдавала в нем уроженца Каргона, созвездия Геммы, — планеты с огромной силой тяжести. А его твердый взгляд довольно часто заставлял людей чувствовать себя неуютно. Впрочем, несмотря на этот странный сон, а может быть, благодаря ему, Орн регулярно совершал поклонения Амелю — обители Богов.

В день своего девятнадцатилетия он подал заявление в Службу Исследования и Обучения, предпринимающую попытки собрать раздробленную долгими Римскими Войнами Галактическую империю.

После учебы в школе Мира на Мараке, в одно туманное утро Служба И — О отправила Орна на вновь открытую планету Гамаль.

Спустя десять гамальских недель, остановившись на краю маленькой пыльной деревушки, одной из сотен, разбросанных на Северо-Центральной возвышенности планеты, Льюис Орн нажал кнопку сигнала опасности небольшого приборчика зеленого цвета, спрятанного в правом нарукавном кармане.

Только теперь он по-настоящему осознал себя единственным представителем Службы на Гамале — службы, часто терявшей своих агентов при «невыясненных обстоятельствах».

Лицезрение тридцати гамалитян, разглядывавших в мрачноватой задумчивости поскользнувшегося на кучке рассыпанных ягод товарища, и заставило Орна прибегнуть к сигнальной кнопке.

Ни смеха, ни малейшего намека на проявления каких-либо чувств.

Приплюсовав увиденное к уже сложившемуся ранее впечатлению, Орн вынес свой приговор Гамалю.

Он вздохнул. Сделано. В Космос ушел сигнал, вызывая к жизни невидимые силы, в результате действий которых произойдет уничтожение Гамаля или его самого.

Позже он с удивлением обнаружил, что избавился от ночного кошмара, который, впрочем, в скором времени заменили события, заставившие его вновь почувствовать себя погруженным в тот загадочный полуночный мир.

«Религия немыслима без многочисленных дихотомических связей. Ей требуются верующие и атеисты, познавшие тайны и устрашенные ими. Ей нужен и Бог, и Дьявол. Совершенство и Относительность. Нечто, не имеющее формы (но находящееся в процессе формирования), и то, что окончательно сформировалось».

— Мы на пути к сотворению Бога, — низким грудным голосом произнес Аббат Гальмирах.

Бледно-оранжевое одеяние, мягкими складками ниспадающее до пола, подчеркивало его смуглую кожу. Длинный нос, выступающий над узким гладким лицом, нависал над широким ртом. Коричневая лысая голова блестела, словно отполированная.

— Мы не вправе знать, от какого существа или предмета будет рожден Бог, — продолжал Аббат. — Им может оказаться один из вас.

Он обвел глазами учеников, сидящих на голом полу аскетично пустой комнаты, залитой косыми лучами утреннего амельского солнца. Это оснащенное приборами и укрепленное заклинаниями помещение представляло собой Пси-крепость. Через одиннадцать окон — пять на одной стороне, шесть — на другой, — открывался вид на крыши центрального исследовательского комплекса Амеля. Стена за спиной и точно такая же напротив Аббата являли собой часть скрытой пси-машины. Испещренные тонкими коричневыми линиями, словно следами насекомых, стены светились мягким молочно-белым светом. Ощущая всей кожей энергию, исходящую от стен, он испытывал смешанное чувство страха и вины, сознавая, что тем же преисполнены его ученики.

Официально эта группа называлась «Создатели Религии», но молодые служители настаивали на разрешении именоваться «Творцами Богов».

— Все, что я скажу и сделаю здесь, отмерено с величайшей тщательностью, — продолжал Аббат. — Случайное вмешательство — гибельно. Именно поэтому так скромно убранство нашей комнаты. Малейшая неточность повлечет за собой не ведомые никому изменения того, что мы сотворим. Поэтому я обращаюсь к вам. Еще не поздно отказаться от участия в сотворении Бога и покинуть эту комнату…

Сидящие ученики съежились под своими белыми одеяниями, но ни один не сдвинулся с места. Аббат удовлетворенно кивнул. До сих пор все шло по плану.

— Известно, что опасность подстерегает нас именно сейчас, когда мы уже добились определенного успеха. В учении о Пси-энергии сказано: успех в порядке возрастающих величин несет, соответственно, немалую возвратную опасность. По сути дела, мы занимаемся созданием сверхсущества. И если нам удастся создать Нечто, то, как это ни парадоксально, данное Нечто уже не будет являться нашим творением. Мы сами становимся созданиями того, что сотворили.

Аббат вновь кивнул самому себе, словно подтверждая сказанное.

— Боги возникают из хаоса. И мы бессильны управлять этим; мы лишь знаем, как вызвать их.

Внезапно он ощутил, как пересохло горло от захватившего все его существо ужаса, чувствуя нарастание напряжения в воздухе. Бог должен явиться из этого страха, но не только из него.