Договорились. Часть 2 - Ирина Воробей

Карина рассмеялась, потому что накопилось, причем так заразительно, что Алексей с Зайкиным подхватили.

Телохранитель довел их до хэтчбека и не ушел, пока они не отъехали от кладбища. Только потом кивнул своим ребятам, и все трое сели в черный «Мерседес». Карина специально следила за ними. Те пятеро одноклассников так и не появились на выходе.

Отходили оба долго, минут десять не меньше. Зайкин то и дело подтирал слезы и втягивал сопли обратно в нос. Все равно не помогало. Пришлось пользоваться салфетками, которые Карина нашла в бардачке и любезно ему протянула.

— Спасибо, — улыбнулся парень.

— Может, расскажешь, наконец, что Лина натворила? — она уже требовала, потому что интрига не отпускала.

— Да, сейчас, только соберусь с мыслями. И чувствами, — он не поворачивался, глазел в лобовое, как в бездну. — Заедем в пышечную?

— Хорошо.

Пришлось еще минут десять ждать, пока он найдет подходящую пышечную, потом еще десять постоять в очереди и, наконец, последние десять смотреть, как он заглатывает жареные кругляши один за другим, не запивая. Она взяла себе только кофе без добавок. Есть не хотелось. От недавнего страха еще слегка мутило.

В крохотной пышечной было пусто. Последний посетитель купил лакомство с собой и хлопнул дверью. Продавец ушла в служебное помещение.

— Пообещай, что не бросишь меня сразу, — Зайкин посмотрел ей в глаза, в них не было иронии. — Приличия ради хотя бы недельку потерпи.

Карина раздвинула брови и улыбнулась.

— С чего бы это? Я думала, ты мне сейчас про Лину расскажешь.

— И про нее тоже, — он увел глаза и вздохнул, грустно глядя на пустую картонную тарелку с жирными пятнами от пышек.

На табуретке за высокой стойкой удобно сесть никак не получалось. Карина поелозила и успокоилась, скрестив ноги, а сцепленными руками обхватила верхнюю коленку. Взгляд не отнимала от его лица. Парень долго не решался. Набирал воздуха в легкие, уже вроде начинал говорить, но смотрел виновато и затыкал сам себя. И так повторилось несколько раз.

— Давай, вернемся в машину, — предложил он.

Карина вздохнула, но послушалась. В салоне она решила перенять инициативу на себя.

— Ладно, озвучу, что я поняла из… вашей беседы, — усмешка быстро появилась и исчезла с ее лица, как вспышка. — Это твои одноклассники. Один из них, видимо, брат Лины. Твой друг Олег был в тебя влюблен. В него была влюблена еще одна ваша одноклассница. А брат Лины был влюблен в нее. Дом два какой-то, — от привычки закатывать глаза ей было трудно избавиться. — Теперь объясни, почему Олег умер, и при чем здесь Лина?

Зайкин опять наполнил грудную клетку и медленно выдохнул.

— Она увидела, как мы с Олегом целовались на выпускном. Это в лесу было, — между первым и вторым предложением он выдержал долгую паузу. — И позвала своего братца. А прибежали, разумеется, все. Посмотреть на нас, голубков.

Карина заметила белую пудру в правом уголке его губ и вытерла ее влажной салфеткой. Зайкин улыбнулся и смял салфетку в кулаке.

— В общем, нас схватили. Леня, Линин брат, решил поиздеваться, — ему опять потребовалась пауза для сдерживания слез. — Короче, он взял две бутылки и сказал нам сесть на них… ну, ты поняла как…

Уши его покраснели. Карина скукожилась вся. Даже душа сворачивалась тем сильнее, чем четче она представляла эту картину. Ненависть к тем ублюдкам с кладбища нарастала с ускорением.

— Типа, если один не сядет, то они бьют второго, — Зайкин схватился за подбородок и почесал щеку указательным и средним пальцами, а смотрел все еще вниз, стыдился поднимать глаза. — Мы, конечно, упирались. Нас стали избивать. Остановились только, когда у Олега пена изо рта пошла. Все испугались. Отвезли его в больницу. Дальше кома, смерть. В сознание он так и не пришел.

Всхлип вырвался вместо слов. Карина погладила его по плечу и поцеловала в лоб. Подождала, пока порыв уляжется.

— Я… я не знаю, почему я до последнего упирался. Не знаю… мне как-то было стремно… особенно перед девчонками… Я считал, что мое достоинство расплющится… Долбоеб. Если бы я сел на эту сраную бутылку, он был бы жив.

Парень упал ей на колени и закрылся руками. Карина гладила его по голове. Короткий ежик слегка кололся. Это была даже приятная боль, по сравнению с той, что раздирала ее изнутри.

— Ты же понимаешь, что если бы ты сел, они бы и тебя забили до смерти. От тебя там уже ничего не зависело.

— У Олега травма была. Он ведь единоборствами занимался, а врачи ему запретили, потому что любой удар мог привести к летальному исходу. Он это скрывал.

Зайкин утер слезы с обеих щек и выпрямился, но лица не поднимал.

— Ты ж не знал, — она положила руку ему на плечо.

Парень всхлипнул и целую минуту молчал, а потом посмотрел ей в глаза. Карина увидела глубокое и черное раскаяние, уже отчаянное и разочарованное, замусоленное и разбитое, мучительное и жаждущее прощения. Или принятия.

Она вздохнула, но взгляд не увела. Проникала в самую тьму и выедала его боль.

— Даже если так, это ничего бы не изменило. Нет ничего плохого в том, чтобы иметь достоинство и защищать его. Это не преступление. Виноваты эти ублюдки, а ты стал жертвой ужасных обстоятельств.

Зайкин сморщился. Думал о чем-то полминуты, а потом усмехнулся.

— Вот в чем между нами огромная разница, на самом деле, — синий взгляд снова озарил ее лицо. — Если бы ты оказалась в подобной ситуации с сестрой, ты бы ради нее все сделала без раздумий. А я вот такое малодушное чмо.

Он высморкался неприлично в салфетки, которые лежали в кармане дверцы. Карина не знала, что ответить, ляпнула наобум:

— Не утрируй, — и замолкла надолго, пока не нашла, что сказать. — В разных ситуациях разные люди действуют по-разному. Особенно в экстренных. Тут нет нормы. И нет правильно или неправильно.

Зайкин опять задумался. Вскоре перестал шмыгать носом, только посапывал и постоянно утирался указательным пальцем. Она тоже задумалась. Над его словами. Было приятно знать, что он все еще видел в ней что-то хорошее. Осветлял и приукрашивал, может быть, но, главное, сам в этом не сомневался. Его же признание на ее отношение вообще никак не повлияло. Как бы он тогда ни поступил, для нее он все равно оставался тем же самым Зайкиным, честным, добродушным, порядочным. И самое важное, человечным и понимающим. Он сам столько дерьма в ней терпел и боялся, что она не примет его.

— И этих уродов так просто оправдали? — спросила Карина, прервав длительную паузу, знала ответ, но все