Возвращение - Владимир Паюков

даже в этом городе. По крайней мере, по моей информации, все подобные артефакты хранятся на Большой земле.

– Полностью поддерживаю тебя, дружище, – с энтузиазмом сказал Инквизитор. – Оно, скорее всего, в Центральном военном архиве, недалеко отсюда. После войны туда свозили трофеи, а также вели учёт всей собственности войск, как наших, так и союзнических. Пойдём туда побыстрее: мне желательно вернуться как можно раньше. Слишком много дел накопилось на рабочем месте, пока я ждал твоего ответа.

Мы быстро дошли до нужного здания и, минуя все бюрократические формальности, сразу же попали на приём к главному архивариусу. Я объяснил, что нам нужно. Он сразу же понял, где следовало искать знамя полка. Архив был огромен, и теперь, если я правильно понимал, доступ к нему открывался и для меня. Высокие полки, доверху набитые коробками с электронными носителями информации, таили в себе главные секреты человечества. Как же велик был соблазн у нас с моим невидимым другом провести тут хотя бы месяц, чтобы понять, почему мы встретились и что нас ждёт впереди! Когда-нибудь мы обязательно сюда вернёмся, если, конечно же, Господь не призовёт нас в свою небесную армию. Для такого, как я, и на том свете найдётся много работы.

Тем временем мы, пройдя примерно полкилометра, дошли до стеллажей, забитых всевозможными ценностями и памятными трофеями. Где-то в середине виднелись зачехлённые знамёна, каждое из которых было символом чести миллионов людей, отдавших жизнь в бессмысленной войне. Крепкие грузчики, предварительно уточнив, какой именно экземпляр им предстоит достать, быстро справились с поставленной задачей. Чтобы проверить, то ли это знамя, его развернули передо мной. Ошибки не было: именно под ним я и провёл всю свою молодость. Потрёпанное, местами обожжённое, оно значило для меня так много… Да и не только для меня одного. Казалось бы, что интересного может представлять собой кусок ткани, прикреплённый к древку? Но это был символ того мира, который мы защищали. Тех идей, за которые, не задумываясь, отдавали жизни. А стоило ли оно того? Вряд ли кто-нибудь из погибших рассчитывал на печальный исход для оставшихся в живых, и тем не менее это случилось. Но история знамени ещё не окончена, мы не дадим ему сгнить в этом месте. Оно, как и раньше, поведёт за собой людей, и некоторые из них не вернутся и из этого похода. В таком случае, если мне повезёт, я снова буду задумываться над вопросом: «А стоило ли всё свершившееся новой крови?»

Знамя свернули, сказав, что нам нужно немного подождать, пока не будут соблюдены все формальности, необходимые для выведения этого экспоната из соответствующей базы данных. Сделать это мы могли, воспользовавшись своим служебным положением, в кабинете пожилого директора архива, который, узнав о приходе человека из Инквизиции, всюду лично сопровождал нас. Мы не стали противиться гостеприимству и проследовали на его рабочее место.

Приёмная, где сидела секретарь, была увешана множеством пейзажей. Несомненно, тот, кто делал эти снимки, был человеком, знающим своё дело и любящим нашу планету. Каждый пейзаж надолго приковывал к себе внимание, и мы, рассматривая их, получили огромное эстетическое удовольствие. Но от одной из рамок мой невидимый друг почему-то дольше всего не мог оторвать взгляда. Сначала я не обратил на это внимания. Тем временем на своё рабочее место вернулся оказавшийся столь любезным директор и сказал, что мы можем забрать то, за чем пришли. Я решил подойти к своему товарищу поближе и узнать, что именно так привлекло его взор. Он, будто не слыша ничего вокруг, не сходил с места. На старой цветной фотографии, что была перед ним, виднелось большое поле, на дальнем краю которого горы белоснежными вершинами царапали небосвод, а посреди него возвышался огромный многовековой дуб, чьи раскидистые ветви скрывали могучий ствол. Фотография была, бесспорно, красива, но, на мой взгляд, ничем особенным не отличалась от остальных.

– Ты в порядке? – еле слышно спросил я. – Всё готово, мы можем идти.

– Мне знакомо это место.

Взглянув на своего друга, я обратил внимание на его странный взгляд. Он смотрел на пейзаж так, будто мучительно пытался вспомнить что-то, но никак не мог. Такое я видел впервые.

– Узнай, кто сделал это фото, – попросил он, – а лучше даже, где находится это место. Не понимаю почему, но что-то мне подсказывает, что я должен туда попасть.

– Уважаемый, – улыбнувшись, обратился я к хозяину кабинета, – эти стены украшают такие прекрасные виды. Где вы собрали столь удивительную коллекцию снимков?

– Ваши слова являются для меня лучшим признанием моего скромного творчества, – расплываясь в улыбке, ответил тот. – Видите ли, фотография – это моё увлечение. Иногда мне даже кажется, что я выбрал не ту профессию, потому что любимое занятие манит меня гораздо сильнее, нежели дело, которым я вынужден заниматься. Большинство этих снимков было сделано ещё до начала войны. Тогда я был моложе и беззаботнее и уже собирался полностью посвятить жизнь своему хобби, как вдруг началось обострение ситуации в мире, а затем и боевые действия. После этого мне пришлось забыть обо всём, кроме работы. Но память о том, что мне посчастливилось увидеть, осталась не только в моей голове. Мне кажется, что мои снимки и есть венец моей жизни. По ним меня и должны оценивать. А работа – это так, повинность. Вас интересует что-то конкретное на этих пейзажах?

– Они все прекрасны, но не могли бы вы сказать, где вы фотографировали этот исполинский дуб? Он мне кажется таким живым! Я даже помню подобный в одном любимом мною старом фильме – под ним ещё долгие годы лежала шкатулка с посланием.

– Вы абсолютно правы, я тоже его вспоминал, когда выбирал подходящий ракурс для снимка. Это было очень давно, но место там и правда живое. Хотя неподалеку и проходит дорога, но машин на ней в те беззаботные годы почему-то проезжало немного. Такая тишина стояла!.. Я даже слышал, как планета со мной разговаривает, какими бы странными эти слова вам ни показались. Было ощущение, что некая сила, выходящая из-под земли, обволакивает всё моё тело, проникая в самые глубокие участки сознания. А душа, казалось, могла в любую минуту покинуть меня и улететь в рай… Нашёл я это место случайно: просто проезжал мимо и не смог удержаться.

– А вы не могли бы вспомнить, где именно оно находится, господин директор?

– А мне и вспоминать не надо, ведь лучшая память – на кончике карандаша. Я всегда отмечаю координаты всех знаковых пейзажей, а потом переношу их в блокнот и пишу на обратной стороне снимка.