Возвращение - Владимир Паюков

Но не мне судить о Великом Замысле Бога. Да и решение тоже принимать не мне. Подумай над этим хорошенько, а завтра мы пойдём к нему, и ты скажешь свой ответ. Я буду молчать, пока ты не представишь своё видение сложившейся ситуации, чтобы не сбивать тебя с толку.

И он замолчал. А мне предстояло разобраться с тем, в чём я, в общем-то, давно для себя определился. Потому что я искренне этого хотел и шёл к данному выбору всю жизнь. А мой молчаливый спутник подталкивал к тому же самому, зная, насколько я сейчас нуждаюсь в его поддержке.

На следующий день мы направились в самое высокое здание города, которое ещё несколько лет назад внушало страх, а сейчас в нём всё больше людей видели символ непонятно откуда зарождающейся справедливости.

Нас тут же проводили в кабинет к тому, кто все эти дни ждал, удалённо командуя целым континентом. Инквизитор сидел, как всегда загадочно улыбаясь.

– Я ждал тебя, мой друг, – глядя мне в глаза, произнёс он, – но, по моим расчётам, ты должен был ещё вчера прийти ко мне, и, как ни странно это звучит, я рад, что ошибся, и сейчас объясню почему. Перед тем как ты сообщишь своё решение, я хочу тебе кое-что сказать, а если бы ты пришёл днём ранее, то не узнал бы одной свежей новости, которая должна стать для тебя приятным сюрпризом. Я не буду её тебе рассказывать – пусть это сделает тот, кому ты доверяешь. Садись на моё место. Я предупредил его, что ты можешь связаться с ним в любой момент, поэтому, как будешь готов, просто жми кнопку дозвона: видеосвязь начнётся автоматически. А я буду ждать в комнате, где ты окончательно убедился в существовании того, кто будет беспристрастно и справедливо вести нас вперёд.

После этих слов он удалился, а я, не понимая, какая новость может меня ожидать, стал звонить неизвестному абоненту. Мой невидимый спутник стоял за креслом и с таким же любопытством всматривался в чёрный экран. Через полминуты абонент ответил на звонок, и мы увидели… лицо нашего друга, с которым по частям собирали музей в Богом забытой пустыне. Только теперь в нём что-то изменилось. Казалось, он помолодел на десяток лет.

– Привет, Учитель! – весело начал я. – Ты ли это? Неужели тоже поддался старой моде на пластическую хирургию? Тебя не узнать, хотя я меньше всего сейчас ожидал увидеть на экране именно тебя. Немного не понимаю, что произошло.

– Привет, дорогой друг! – расплываясь в улыбке, отвечал он. – Я, честно сказать, сам ещё до конца не осознал того, что недавно произошло. А если я и стал лучше выглядеть, то это потому, что силы вернулись ко мне. Теперь у меня появился стимул жить. Давай я подробно расскажу о том, что со мной случилось с тех пор, как ты уехал. Через день после того, как ты отправился в путешествие, ко мне зашёл твой знакомый, начальник внутриконтинентальных сил безопасности. Он был крайне вежлив, впрочем, как и всегда. Он знал, насколько тебе дорого это место и что мы с тобой близки по духу. Сказал, что у тебя всё хорошо и ты договорился о перевозке всего музея в столицу; что мне нужно поехать туда обговорить детали с главным Инквизитором. Честно признаться, я думал, что это конец, но не понимал, что им мешало арестовать меня в тот же момент. Не противясь судьбе, я сразу же поехал с ними на вокзал, где меня посадили на ближайший гиперпоезд. В Сиднее меня встретили и отвезли в муниципальную гостиницу в здании таможни – там часто останавливались мигранты, которых ещё не распределили по континенту. Я должен был следующим же утром встретиться с тем, кто, собственно, и вызвал меня для разговора, но оказалось, что у него возникли неотложные дела на Большой земле и ему срочно пришлось уехать. Так вот, я прождал его два дня, а вчера вечером, когда случайно вышел на улицу, чтобы просто вдохнуть немного свежего вечернего воздуха, почувствовал что-то необычное. Словно кто-то из моих близких снова был рядом со мной. И в это счастливое мгновение я услышал, как родной, но уже такой забытый голос вдруг закричал: «Папа!» Ты не поверишь, но это был мой сын! – Из-под тёмных очков моего друга ручьём покатились слезы. – Сын, подбежав, обнял меня, и я почувствовал, что все мы снова вместе. Я знал, что мои девочки видят это и радуются вместе с нами. Мы рыдали полчаса, не в силах произнести ни слова, ведь оба воскресли из мёртвых друг для друга после стольких лет. Когда мы наконец успокоились, то выяснилось, что перед окончанием войны его батальон был разбит в самом сердце Африки. Его взяли в плен, а потом он сбежал, пользуясь беспорядком, нараставшим внутри обеих сторон конфликта, и скрывался в лесах, пока через несколько месяцев не дошёл до своих. К тому времени боевые действия уже прекратились, но по каким-то причинам – скорее всего, из-за обычной человеческой беспечности – его имя никто не удалил из списка пропавших. Поэтому в Совете ветеранов никто и не отвечал на мои запросы. Думали, что убитый горем старик просто окончательно свихнулся, рассказывая об уверенности духов предков в том, что его сын жив. И ему говорили то же самое. Ведь когда мы с тобой уехали на периферию, там было очень неспокойно. И местные бюрократы, недолго думая, записали слепого старика в пропавшие без вести с высокой вероятностью гибели. Да к тому же первые несколько лет континенты были заблокированы. Конгломерат не хотел миграции населения: из-за неё было бы сложнее контролировать тех, кто выжил.

И сын, думая, что теперь остался совсем один, в нарушение всех законов начал двигаться в сторону Африки, где надеялся встретить родственников. Он знал всех наших предков и нашу историю. Ты не поверишь – ему это удалось! Мои брат и сестра каким-то чудом были ещё живы – не всем их детям повезло так, как им. Брат стал развивать в племяннике способности, скрытые глубоко внутри и покорно ожидающие пробуждения. Приняв мудрость предков, которой пропитана наша земля, тот стал видеть странные сны, в которых некий, как ему казалось, очень родной голос призывал вернуться его назад, в то место, где он родился. Голос вещал, будто его отец всё ещё жив и отчаянно ищет своего сына.

Сын, решив, что с ним разговариваю я, прислушался и приехал туда, где раньше стоял наш дом. А через несколько дней