Мемуары генерала барона де Марбо - де Марбо Марселен

Ратисбонн был взят 23 апреля. 24-е и 25-е император провел в этом городе. На свои средства он приказал исправить нанесенный городу ущерб.

В то время как Наполеон в сопровождении маршала Ланна объезжал Ратисбонн, я увидел француженку-модистку, которую накануне вынудил вести солдат к мосту. Я указал на нее маршалу, а тот — императору. Наполеон подошел к ней, сделал шутливый комплимент ее мужеству а затем подарил очень красивое кольцо на память о штурме Ратисбонна. Окружавшая императора толпа, где были и военные и гражданские, заинтересовалась этой сценой, но в пересказе факты приобрели уже немного другой оттенок, дама выглядела французской героиней, которая по собственному желанию подверглась смертельной опасности ради спасения своих соотечественников. Так эта история и передавалась не только в армии, но и по всей Германии, так ее пересказал и генерал Пеле, введенный в заблуждение всеобщими слухами. Конечно, парижанка находилась некоторое время под вражескими пулями, но желание прославиться здесь было ни при чем.

Во время нашего краткого пребывания в Ратисбонне маршал взял к себе в штаб лейтенанта де Лабурдоннэ, молодого, очень храброго и умного офицера, которого ему рекомендовал его тесть сенатор Гёэнёк. Сначала Лабурдоннэ сокрушался, что попал в штаб только после штурма, но очень скоро он нашел случай проявить свое мужество. С ним даже произошел один странный случай. Армейские франты носили тогда очень широкие кавалерийские панталоны, которые неплохо смотрелись при верховой езде, но были в высшей степени неудобны для пешего. Так вот, на Лабурдоннэ были именно такие огромные штаны, когда во время сражения при Вельсе маршал приказал ему спешиться и по мосту отнести приказ войскам. Шпоры молодого человека запутались в штанинах, он упал, и мы решили, что он убит! Но он проворно поднялся, снова хотел бежать вперед, но в этот момент услышал громкий голос маршала: «Ну не глупо ли собираться на войну, намотав на ноги по шесть аршин сукна?» Тогда Лабурдоннэ, который в первый раз выполнял в сражении приказ маршала, к тому же на его глазах, желая проявить усердие, вынул свою саблю и обрезал весь низ у своих штанов. После этого легко пустился бежать, сверкая голыми коленями! Хотя вокруг свистели вражеские пули, маршал и штабные офицеры смеялись до слез над этим новым фасоном, а при возвращении похвалили Лабурдоннэ за находчивость.

Оставив сильный гарнизон охранять Ратисбонн и его мост, император повел армию по правому берегу Дуная на Вену, в то время как основные силы неприятеля шли в том же направлении по левому берегу. Я не буду больше занимать ваше внимание рассказом о многочисленных сражениях, произошедших между нами и австрийскими войсками, старавшимися остановить наше продвижение к столице. Ограничусь только замечанием, что маршал Массена, для которого до сих пор обстоятельства складывались так, что его части не принимали активного участия в сражениях, совершил огромную неосторожность и 3 мая атаковал Эберсбергский мост на реке Траун, хотя мост был под защитой крепости и 40 тысяч солдат. Эта атака оказалась совершенно бесполезной, потому' что еще до ее начала корпус маршала Ланна перешел Траун в 5 лье выше Эберсберга и уже двигался, чтобы напасть на австрийцев сзади. Австрийцы отошли бы в тот же день при нашем приближении, а Массена не потерял бы ни одного человека. Но он атаковал, чтобы перейти реку, которую уже перешли. Ему это удалось, но он потерял 1000 убитыми и 1000 ранеными! Император был крайне недоволен таким кровопролитием. Вероятно, чтобы преподать урок Массене, он отправил из Вельса под командованием генерала Дюронеля одну-единственнуто бригаду легкой кавалерии. Спустившись по левому берегу, без единого пистолетного выстрела, она дошла до Эберсберга в то же самое время, когда войска Массены входили туда, понеся тяжелые потери, к тому же два полковника были убиты и трое ранены!

Наполеон отправился из Вельса в Эберсберг по правому берегу, что доказывало, что дорога была совершенно свободна. Прибыв на поле боя и увидев, сколько людей полегло напрасно, он пережил сильное потрясение, уединился и весь вечер не хотел никого видеть! Если бы любой другой позволил себе без приказа совершить такую необдуманную атаку, он, скорее всего, был бы тотчас отстранен. Но это был Массена, любимец победы, и император ограничился суровым выговором. Менее снисходительная армия критиковала Массену во весь голос. В свое оправдание тот говорил, что мост защищали 40 тысяч австрийцев под командованием генерала Хиллера, а недалеко, справа от них, был мост через Дунай в Маутхаузене. Можно было опасаться, что, если бы этот корпус не был быстро атакован, не дожидаясь подхода войск, движущихся через Вельс, генерал Хиллер мог бы перейти Дунай и соединиться с эрцгерцогом Карлом на левом берегу. Но даже если бы это и произошло, это не было бы катастрофой для французской армии. Напротив, все австрийские войска оказались бы за Дунаем, а мы без единого выстрела прошли бы на Вену по совершенно незащищенному правому берегу. К тому же цель, которую преследовал Массена, атакуя Эберсберг, не была достигнута. Генерал Хиллер, отступив на один или два марша по правому берегу, перешел Дунай в Штейне и, спустившись вдоль этой реки левым берегом, поспешил к Вене.

Как бы там ни было, армия Наполеона перешла через Траун, сожгла мост у Маутхаузена, перешла Энс и дошла до Мёлька, не зная, находится ли генерал Хиллер между Веной и нами, или он перешел Дунай, чтобы соединиться с эрцгерцогом Карлом. Некоторые шпионы, напротив, уверяли, что это эрцгерцог Карл перешел Дунай, чтобы соединиться с генералом Хиллером, и что на другой день мы встретимся со всей австрийской армией в сильной позиции перед Санкт-Пёльтеном. Тогда мы должны готовиться к большому сражению. В противоположном случае надо будет быстро идти на Вену, чтобы быть там раньше неприятельской армии, которая направлялась к столице по противоположному бе-

регу.

Император был в большой нерешительности, поскольку не было точных сведений, позволяющих ответить на вопрос: генерал Хиллер перешел Дунай или он находился еще перед нами под прикрытием легкой кавалерии, все время скрывающейся от нас, не позволяющей подойти к ней достаточно близко, чтобы нельзя было взять пленных, от которых можно было бы получить какие-либо сведения. Все выглядело очень неопределенным, когда 7 мая, мы пришли в Мёльк.

И именно в Мёльке, мои дорогие дети, я совершил поступок, воспоминание о котором мне льстит больше всего, потому что до сих пор я подвергался опасности, выполняя приказы моих командиров. На этот же раз я сам бросил вызов смерти, чтобы быть полезным своей стране, служить императору и добыть себе немного славы.

Глава

Император предлагает мне очень опасное дело. — Я соглашаюсь и выполняю его для армии. — Результаты этой вылазки

Прелестный городок Мёльк расположен на берегу Дуная под огромной скалой с выступом, на вершине которой находится монастырь бенедиктинцев, считающийся одним из самых красивых и богатых в христианском мире. Из монастырских покоев открывается вид на Дунай, на оба его берега. Император и маршалы, среди которых был и Ланн, обосновались в монастыре, а наш штаб — в доме у городского кюре. Вся неделя была очень дождливой, последние сутки

Мемуары генерала барона де Марбо

дождь шел непрерывно. В Дунае и его притоках поднялась вода. Наступила ночь, мы с товарищами были рады находиться в такую погоду в убежище и весело ужинали с кюре, приятным человеком, который угощал нас великолепными блюдами, когда дежурный адъютант пришел за мной по приказу маршала Ланна, сказав, что я тотчас же должен подняться в монастырь. Мне было так хорошо там, где я находился, мне так не хотелось покидать хороший ужин и теплый дом, чтобы идти мокнуть под дождем! Но надо было выполнять приказ.

Все коридоры и низкие залы монастыря были полны гвардейскими гренадерами и егерями, прогоняющими с помощью доброго монастырского вина усталость последних дней. Еще по дороге в гостиную я понял, что меня позвали по серьезному делу, так как генералы, камергеры, дежурные офицеры — все повторяли: «За вами послал император!» Некоторые добавляли: «Может быть, чтобы вручить вам звание начальника эскадрона». Но я понимал, что не такая я важная персона, чтобы государь посылал за мной в такой час и стал вручать мне новое звание! Меня провели в огромную великолепную галерею, балкон которой выходил в сторону Дуная. Император ужинал с несколькими маршалами и аббатом монастыря, имевшим сан епископа. Увидев меня, император вышел из-за стола, направился к большому балкону, и я услышал, как он негромко сказал шедшему за ним маршалу Ланну: «Выполнить этот план почти невозможно. Это означает послать вашего храброго офицера на верную смерть!» — «И он пойдет, сир, я в этом уверен, — ответил маршал, — он пойдет. Впрочем, мы можем спросить его самого».