Собрание сочинений: В 10 т. Т. 5: Секта - Еремей Парнов

Пока шло обследование, персоналу предоставили отпуск, и замок остался практически без охраны. Директор музея полностью полагался на систему сигнализации, поставленную фирмой Карла Зефкова ELTCOM.

Совершая утренний обход, сторож, остановившись покормить лебедей, обратил внимание на раскрытые ставни окна на втором этаже примыкавших к башне покоев. С внутренней стороны ставни были раскрашены крестом в красно-белые геральдические цвета господ фон Дросте и прямо-таки бросались в глаза. И водное зеркало, слегка встревоженное ветерком, повторяло фамильную эмблему епископа Альберта фон Вульфхейма, дублируя тревожный признак. Открыть ставни извне было невозможно. Даже ураганный ветер не смог бы сорвать мощные задвижки из нержавеющей стали.

Сторож позвонил директору, а тот в свою очередь вызвал полицию. Видимых следов вторжения обнаружить не удалось. Запоры, сигнализация — все пребывало в исправности. Первым делом директор бросился в шестой зал, где находились диорамы, запечатлевшие подвиги мюнстерских воинов. Свидетельства боевой славы как живописные, так и вещественные, оказались в полном порядке. Никто не только не покусился на унтер-офицерские ружья восемнадцатого века и кавалергардские палаши, но даже не прикоснулся к витринам. Отпечатки пальцев были бы видны на чуть припыленном стекле. Сокровища замковой капеллы и, прежде всего, Георгий Победоносец кисти итальянского мастера, тоже были на своих местах.

Немного успокоившись, директор повел полицейских на второй этаж, машинально пересчитав висевшие над лестницей оловянные блюда.

В комнате, где были раскрыты ставни, царил образцовый порядок. Резные панели на стенах, паркетный пол, гербы на бронзовых плитах перед камином — все блестело, как новенькое, в косых лучах, что мягко просачивались сквозь матовые витражи.

Директор потянулся к шпингалету, собираясь распахнуть раму, но криминалист в штатском отстранил его.

— Сперва пальчики, доктор. Они должны быть, если только ваш сторож не забыл запереть ставенки.

Дактилоскопических следов, облазав окно снизу доверху, он так и не увидел.

— По-видимому, работали в перчатках. Опытные ребята… И пол чистенький.

— Но зачем, с какой целью? — недоумевал директор.

Ответ ждал в рыцарском зале.

На ковре под резной доской 1520 года, изображавшей жития апостола Павла, лежало обезглавленное женское тело с татуировкой на груди. Рядом валялась сорванная с крюка алебарда. Судя по крови, запекшейся на лезвии, с момента убийства прошло не менее суток. На спине просматривались характерные пятна.

Срочно затребовали судебного медика.

— Двое суток, — определил он.

Пол и стены вокруг опрыскали люминолом. Кровь, пропитавшая ковер, замерцала неярким болотным свечением. Отдельные капли, местами затертые, вели в коридор и дальше, на лестницу, которая поднималась на галерею второго этажа.

Пунктирный след обрывался у порога той самой комнаты у западной стены, где были распахнуты ставни с крестами.

Выходило, что убийца проник в замок только затем, чтобы затащить туда женщину, обезглавить ее, а отрубленную голову выбросить в водоем?

Совершеннейшая нелепица! Не только мотивация, но и сама картина убийства не поддавались разумному осмыслению. Так мог действовать только заведомый сумасшедший.

Не бог весть какая, но все-таки версия. Подкрепить ее можно было обыскав дно водоема, из которого, как в Венеции, вырастала стена. Прежде всего, голова требовалась для опознания трупа.

До того как прибыли водолазы с резиновой лодкой, в Вишеринг потянулись служебные «мерседесы». Кампински, находившийся всю неделю в Мюнстере, приехал вместе с директором полиции, опередив на несколько минут следователя и бургомистра.

— Постарайтесь не допустить журналистов, — попросил Кампински, едва увидел татуировку. — Чем позже узнают, тем лучше будет для всех нас. Шумиха гарантирована, а шансы раскрыть преступление невелики. — Резким движением он сорвал покрывало. — Печень не тронута, — пробормотал, склоняясь над обезглавленным телом.

— Что вы сказали? — не понял врач.

— Ничего. Извините.

Надутую лодку спустили на воду и она закачалась на зеленой глади, потревожив лебедей, которые неторопливо заскользили к другому берегу под навес раскидистых дерев.

Поиски продолжались почти до самого вечера, но результат превзошел самые смелые ожидания. Из омута тени, отбрасываемой стеной, аквалангисты подняли еще один труп.

Вода уже успела проделать свою разрушительную работу. Лицо вспухло и посинело, а глубокая рана через все горло открывала рваные выбеленные края. Стекавшие струи кроваво отсвечивали в ореоле вишневого золота. Изменения зашли не настолько далеко, чтобы нельзя было узнать молодого Далюге.

— Ну и дела! — врач озадаченно поцокал языком. — Алебардой такого не сотворишь.

— Считаете? — Кампински отодвинулся, пропуская фотографа.

— Она же тупая, как лошадиный скребок. Голову отрубили со второго, если не с третьего удара. Вы что, не видели?

— Я плохо разбираюсь в таких вещах. А это? — Кампински провел пальцем поперек своего горла.

— Трудно так сразу сказать… Похоже на опасную бритву, но пребывание в воде…

— Да-да, доктор, конечно… Посмотрите, как разбух живот.

— Это все газы, — врач попробовал расстегнуть спортивную куртку. — Молния, и та заклинилась — вода!.. Ну-ка, постойте, — он ощупал тело с боков, — тут что-то не так. Дайте ножницы!

— Момент, — покопавшись у него в саквояже, Кампински нашел хирургические ножницы с загнутыми концами, — эти подойдут?

— Какая разница! — врач нетерпеливо вспорол плотную синтетическую ткань.

Под курткой в пластиковом пакете желала изуродованная женская голова.

— Одно из двух, — глубокомысленно изрек директор полиции, — либо он отрубил ей голову, а потом перерезал себе горло и утопился, либо их обоих убил кто-то третий. Вы говорили, что этот парень не в себе, коллега?

— Так оно и есть, господин директор полиции. Вы совершенно правы: третьего не дано… Кто-нибудь знает эту женщину?

— Вроде где-то я ее уже видел, — отозвался один из полицейских. — Похожа на Франци, а? — толкнул он локтем напарника.

— Франци и есть, она самая. На прошлой неделе выступала в «Спортпаласте».

— Как вы сказали? — Кампински достал записную книжку. — Франци? А фамилия?

— Извините, не помню. Ее все так и звали: Франци, да Франци. Злющая шлюха!

— Мы это сейчас уточним, — вмешался директор полиции. — Дама в нашем городе известная.

— Артистка, как я понял?

— Циркачка. Амплуа: «женщина-змея». Не только на манеже, но и в жизни. Унтер-офицер Ульрих верно заметил. Скандальная фигура. Шантажистка, вымогательница. Последний раз фигурировала по делу банкира Хорстенмайера. Она заставила старого дурака отписать ей чуть ли не половину состояния, после чего он вскоре скончался. Прямо у нее в постели. Наследники опротестовали завещание, точно не помню, но, по-моему, процесс еще не закончился… Вот не думал, что такая в секту пойдет. Уж у нее-то с головой полный порядок. Так умела скрутить нашего брата, что не приведи Господь!.. Запросите данные, Ульрих.

Унтер кинулся к машине.

— Погодите, я с вами, — догнал его Кампински.

Не прошло и минуты, как на экране компьютера побежали строчки.

Франзин Зоннебекль. Кличка Франци. Настоящее имя Гертруда Клаус. Год рождения 1967-й, место рождения Бохум. Дважды судима за хранение наркотиков. В 1986-м приговорена к 2 годам условно, в 1989-м, с учетом судимости, к 7 годам, в 1992-м освобождена в связи с беременностью и примерным поведением. Подозревается в нелегальной проституции, сводничестве, вымогательстве путем шантажа.

При иных обстоятельствах «примерное поведение» могло бы вызвать слезу умиления, но сейчас Кампински не обратил внимания на канцелярский штамп.

В голове, как чертово колесо, вертелось имя, вернее артистический псевдоним, «женщины-змеи». Распадались и вновь складывались, меняя места, буквы.

Franbin Sonnebekl.

Почему-то ярко-зеленые, как вода у стен Вишеринга, они наливались огнем, пока не запылало в мозгу адским пожаром:

«Eine Frau, mit der Sonne bekleidet».[22]

Он знал, заранее знал, что так будет:

«И явилось на небе великое знамение — жена, облаченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд».

Москва — Париж — Нью-Йорк — Мюнстер.

Но почему печень?..

Глава сорок пятая

Провидец

Невменов тщательно подготовился к встрече с Варлаамом Дамиановым. Краткая литературная энциклопедия посвятила писателю всего несколько строк:

«Дамианов Варлаам Ильич. Русск., советск. прозаик и публицист. Род. в 1937 г. в Днепропетровске. Закончил в 1962 г. физ. фак. МГУ, канд. физ. — мат. наук, доктор филос. наук».