Чтобы люди помнили - Федор Раззаков

В начале 70-х в семье наших героев родился второй ребёнок — и вновь мальчик, которого назвали Олегом. Светличная рассказывает:

«Снимали меня тогда мало, так складывалось, что работа уходила на второй план, а на первом была семья. Мы решили иметь второго ребёнка… Я могла родить и больше детей, если бы не профессия — у нас было бы пять или шесть сыновей. Дочерей я не хотела. Говорят, когда рожают девочек, мамы толстеют. А от парней — нет. Я очень быстро возвращала форму…

По-настоящему детей воспитывал Володя. А я их била. Причём всем, что под руку подвернётся. Меня, между прочим, папа тоже лупил. Сейчас я думаю, что можно было бы найти какие-то иные способы воздействия на сыновей, но они меня простили… Володя детей не бил, находил подход, отвлекал, действовал личным примером…

Дети верили чуть ли не до семи лет, что Дед Мороз приносит подарки. И Володя проводил проволочки, вешал под ёлку подарок. В полночь он обрезал эту нитку — и с боем курантов подарок падал вниз. У меня бы в жизни на подготовку терпения не хватило. Он всю квартиру украшал. Рисовал. Меня нарисовал, как Брижит Бардо, на фоне Эйфелевой башни — я всё время мечтала съездить в Париж. Бабу Катю, мою тётю, он нарисовал с ребёнком на руках, а ребёнок держал молоток. Это баба Катя помогла мне вырастить обоих сыновей…»

В 70-е годы карьера Светличной в кино складывалась не слишком удачно. На её счету были только две картины, которые запомнились зрителям, причём одна из них вышла в начале десятилетия, другая — в конце. И обе они телевизионные: «Семнадцать мгновений весны» (1973, роль Габи) и «Место встречи изменить нельзя» (1979, роль Нади). В промежутке между ними — в 1974 году — С. Светличной присвоили звание заслуженной артистки РСФСР.

Была ещё роль Милли Вимерфорд в советско-венгерской картине «Держись за облака» (1972), однако на широкий экран в Советском Союзе этот фильм так и не вышел. Об остальных картинах того десятилетия Светличная вспоминает с неохотой. О двух вообще с чувством отвращения — «Когда дрожит земля» (1976) и «Корень жизни» (1978). Почему же эту, безусловно, талантливую актрису режиссёры так мало приглашали сниматься? Сама она так отвечает на этот вопрос:

«Могла быть причиной невостребованности в советском кинематографе моя несоветская внешность. Я ездила за рубеж очень часто. Нонну Мордюкову не брали. Я же была в Мексике, Чили, во Франции, Швеции… Я была похожа на западных актрис. И самое страшное для меня было то, что я ездила с чужими картинами. Ведь меня на роли не брали. Сколько я нажила себе врагов! Я как-то ещё умудрялась хорошо одеваться, так как в продаже у нас ничего не было. Я ухитрялась. Я надевала купальник, чтобы была открытой спина, и что-то присандаливала вниз…

К тому же я очень часто попадала к режиссёрам, у которых жёны были актрисами. А кинопробу художественному совету должны были предоставлять минимум из трёх претендентов. В эту тройку входила я. Но всегда играли жёны. Какие? Называть не хочу, так как жёны ещё живы…

У меня тогда были обиды на Володю, мне казалось, что он повинен в этом. Мне хотелось, чтобы он закончил Высшие режиссёрские курсы. Но он был до конца своей жизни актёром. Он не мог без этой профессии жить…»

В отличие от жены Ивашов в 70-е годы появлялся на экране чаще, причём ему доставались и главные роли. Например, в 1974 году он сыграл разведчика Исаева (будущего Штирлица) в фильме «Бриллианты для диктатуры пролетариата» и Володю в картине «Когда наступает сентябрь». Кроме этого, на его счету были фильмы: «Право первой подписи», «Корень жизни» (обе — 1978), «Утренний обход», «Дознание пилота Пиркса» (оба — 1979), «Звёздный инспектор» (1980) и др.

В 1978 году впервые серьёзно дала о себе знать язва желудка у Ивашова. Он должен был лечь в одну из столичных клиник, однако жена внезапно узнала, что в Кургане есть хирург, который лечит эту болезнь по какой-то оригинальной методике. И наш герой отправился к нему. Операция прошла успешно, и после неё в течение более полутора десятков лет боль не давала больше о себе знать.

В 1980 году В. Ивашову было присвоено звание народного артиста РСФСР.

В февральском номере журнала «Советский экран» за 1983 год была помещена большая статья Г. Сухина, посвящённая творчеству В. Ивашова. В ней критик писал:

«Владимир Ивашов работает много и успешно. И всё же порой создаётся впечатление, что некоторым режиссёрам нужен не он сам, а его внешность — хорошо знакомая зрителям, его обаяние, сразу располагающее нас к его героям, его популярность, служащая залогом интереса к фильму.

А между тем каким разным, каким непредсказуемым может быть на экране Владимир Ивашов — актёр, пользующийся неизменной любовью зрителей!»

Я привёл этот отрывок не случайно. В нём, пускай и в мягкой форме, верно подмечена беда многих актёров, которые могли бы играть роли самого серьёзного плана, однако в силу разных причин вынуждены были довольствоваться ролями-однодневками. Сыграв на заре своей актёрской карьеры Алёшу Скворцова, Ивашов в последующие годы так и не встретился с ролью, равной по масштабам этой. А ведь ещё в начале 60-х, сразу после триумфа «Баллады…», один из американских журналов писал: «Голливудским звёздам, готовящим юных актёров, следовало бы сесть со своими питомцами на первый самолёт в Москву и устроить их в московский институт, раз там делают таких актёров из девятнадцатилетних юнцов».

Даже в Театре-студии киноактёра, где Ивашов проработал 30 лет, у него случились лишь две стоящие роли: Ставрогин в «Бесах» Ф. Достоевского и Автор в пьесе А. Блока «Здесь на синей земле».

С середины 80-х годов Ивашова и Светличную всё реже приглашают сниматься в кино, и всё свободное время они отдают семье. С. Светличная вспоминает: «Когда младшему исполнилось десять лет, Володя стал брать его с собой на охоту. В нашем доме у каждого мужчины было по ружью. Всегда приезжали с добычей. Иногда Володя возвращался грустный из-за того, что не он, а кто-то из сыновей подстрелил кабана. На лося ходили тоже. Возвращение с охоты — это значит полный дом гостей, пельмени. Хоть я не сибирячка, но лепила по пятьсот штук пельменей. К этому никто не допускался. К нам гости шли и знали, что очень хлебосольный и весёлый дом. Я люблю танцевать, муж пел. Володя сам прекрасно готовил. Он сервировал стол — я была у него подсобной — так красиво, что не хотелось разрушать эту красоту…»

В 90-е годы предложений сниматься нашим героям практически не поступало. А если это и происходило, то фильмы были откровенно бездарные, участие в которых было бы для них занятием постыдным. Как заявил сам В. Ивашов: «Сейчас в фильмах много грязи. После них хочется либо запить, либо повеситься. Несмотря на трагический финал „Баллады о солдате“, после его просмотра в зрителях происходило то, что в греческом театре называется катарсис — очищение. После него хотелось жить. Сегодняшнее кино ради эффекта готово пустить под откос всё, что осталось в человеке доброго, радостного, святого».