Ïðîñòî ëþáîâü - Òàììàðà Âåááåð

Мертвея, я повернулась к Келлану. Закатит мне сцену? Рассвирепеет из-за того, что я

не поговорила с Денни? Откуда ему было знать, как это трудно. Но встретившись с ним

глазами, я обнаружила в них только любовь.

Он нашел под столом мою руку и заговорил, как будто мы весь вечер просидели на

свидании, а мой парень не целовал меня упоенно перед уходом минуту назад.

– Я задумался… Наверное, ты пока не готова познакомить меня с родителями…

Келлан сделал многозначительную паузу.

– Я это полностью понимаю. – Он улыбнулся. – Может, останешься на зимние

каникулы со мной? Или сгоняем в Уистлер? В Канаде очень красиво, и…

Он умолк и посмотрел на меня с любопытством.

– Ты на лыжах катаешься? – Келлан покачал головой, слава богу не ожидая ответа,

так как я пока не находила слов. – Ладно, если нет, тогда мы просто не будем вылезать из

комнаты.

Он коварно ухмыльнулся.

Я смотрела в синие глаза и слушала его речи, но ничего не видела и не воспринимала

сказанного, понимая лишь то, что он хотел провести со мной зимние каникулы. Сам того не

зная, он просил о том же, о чем только что спрашивал Денни. Келлан продолжил

разглагольствовать о прелестях отдыха в Канаде, и я перестала слушать.

Мои мысли обратились к словам, произнесенным Денни в машине. Денни хотел

познакомить меня с родителями из-за нашего окончательного переезда к нему. Только этому

не бывать. К тому времени мы уже расстанемся – это произойдет очень скоро, и он

отправится домой один. Я болезненно сглотнула, измученная наплывом воспоминаний о

наших светлых временах.

Вот, например, наша первая встреча. Денни улыбался входившим в аудиторию

студентам, и я обмерла, едва увидела его. Когда он обратился с улыбкой ко мне, я опустила

глаза. Профессор поручил ему раздать какие-то бумаги, а я сидела с краю, и он вручил мне

стопку для всего ряда.

– Привет! Ну как, нравится здесь? – спросил он негромко, и я, пораженная его

волшебным акцентом, а если честно, и близостью его симпатичного лица, взяла и рассыпала

всю пачку по полу.

– Ох, извините. – Я опустилась на колени, чтобы помочь ему все собрать, уже красная

как свекла.

– Ничего страшного, – приветливо отозвался он, а когда мы покончили с делом,

протянул руку: – Меня зовут Денни Харрис.

Я пожала ее и пролепетала:

– Кира… Аллен.

Он помог мне подняться и осторожно передал стопку листов.

– Рад познакомиться, Кира.

Денни произнес это со всей сердечностью, и даже сейчас я испытывала трепет

первого раза, когда мое имя потонуло в его волшебном акценте. С того дня мне было не

оторвать от него глаз. Я погрузилась в занятия этого курса сверх всякой меры, лишь бы меня

заметили.

Затем я вспомнила наше первое свидание. В один прекрасный день мы встретились в

институтском дворе и Денни пригласил меня. Я была предельно удивлена и, разумеется,

страстно хотела этого, однако постаралась остаться невозмутимой и бросила лишь:

«Конечно». Вечером он забрал меня, и мы отправились в чудесный ресторанчик с видом на

реку. Денни предложил отведать чего-то очень вкусного, но дал мне выбрать самой. Он не

позволил мне взглянуть на счет, и мы легко и беззаботно проговорили весь ужин. После он

взял меня за руку, и мы гуляли по тротуарам, не будучи в силах расстаться. Когда вечер все-

таки завершился, Денни проводил меня до двери и подарил мне самый нежный и сладкий

поцелуй, какой я знала. Наверное, тогда-то я в него и влюбилась.

Мое сознание рывком переместилось в настоящее: Келлан задал вопрос, а я не сразу

ответила. Со второй попытки я расслышала.

– Кира… Ты еще со мной?

Вспыхнув, я осознала, что не имела ни малейшего понятия, о чем он говорил. Келлан

все еще нежно поглаживал пальцем мою кисть, однако смотрел на меня озабоченно.

– С тобой все в порядке? Может, хочешь домой?

Я кивнула, по-прежнему не способная говорить. Мы встали, и, заботливо

придерживая меня за спину, он направился со мной к боковой калитке. Увидев парковку, я

сразу поискала глазами машину Денни. Ее не было… Он в самом деле уехал. Я машинально

глянула на роковую кофейную будку. Келлан заметил, куда я смотрю, сжал мою руку и с

нежной улыбкой поглядел на меня сверху вниз, тогда как калитка затворилась за нами.

Однако вид будки не развернул мои мысли к Келлану и нашему мучительно блаженному

вечеру. Нет, мои мысли обратились ко времени более чистому и простому, когда я была с

Денни.

Я вспомнила нашу первую ночь – мой первый опыт вообще. Мы встречались два

месяца. Для парня чуть за двадцать это была вечность, но Денни никогда меня не

подталкивал. Мы целовались и занимались еще кое-чем – столько, сколько я хотела, но

стоило мне его оттолкнуть, и он с легкостью отступал. Он никогда не заставлял меня

чувствовать себя виноватой, благодаря чему я лишь хотела его еще сильнее. Он знал, что для

меня этот опыт будет первым, и подготовил нечто особенное: снял домик, где мы провели

долгий зимний уик-энд. Наш первый раз напоминал киносказку: камин, мягкие одеяла и

тихая музыка. Денни терпеливо выверял каждый шаг, дабы убедиться, что мне хорошо. Так

оно и было. Он действовал настолько бережно и нежно, что я не почувствовала никакой

боли. Потом он прижал меня к груди и впервые признался в любви, а я, конечно,

расплакалась и сказала, что тоже его люблю… И за первым разом незамедлительно

последовал второй.

В реальном же мире Келлан вел меня к своей машине. Он все еще негромко говорил –

теперь уже о планах на лето.

– После школы я путешествовал автостопом по орегонскому побережью. Так и

познакомился с Эваном. Дело точно стоит того, тебе понравится. Там такие пещеры…

Я унеслась мыслями прочь. Каждый шаг будоражил меня все новыми

воспоминаниями о Денни.

Два шажка к машине – дни рождения. В последний мне исполнился двадцать один

год, и Денни отвел меня в местный бар, а после заботливо придерживал волосы, когда меня

выворачивало наизнанку. Былые празднования Рождества, родительский дом, я устроилась у

него на коленях и смотрю, как мое семейство обменивается подарками. Дюжина красных роз

на День святого Валентина… и мой день рождения… и нашу годовщину, все с неизменной и

милой дурацкой улыбкой.

Еще один шаг – у меня пищевое отравление. Денни приносит воды и кладет мне на

лоб холодное полотенце. А вот он испытывает на мне свою стряпню – в основном

замечательную, но пару раз поразительно скверную. Следующее воспоминание: я свернулась

калачиком на его постели и смотрю фильм. Другое: мы готовимся к занятиям… Нет,

притворяемся – целуемся взасос.

Еще несколько шагов – воспоминания свежие: мы едем через всю страну в его

развалюхе, питаемся в забегаловках, часами играем в алфавитную игру[25], подпеваем радио и

особенно выделяем звонкое кантри, когда пересекаем Средний Запад, наскоро освежаемся в

ледяной речушке, занимаемся любовью в машине на пустынной парковке магазина.

Новый шаг – мы гуляем по набережной, я засыпаю с ним на диване, мы танцуем в

баре, он сентиментально называет меня «своим сердцем»…

И еще один – его мягкая щетина, теплые карие глаза, мои пальцы, зарывающиеся в

его темные волосы, его нежные губы, головокружительный акцент, ласковые слова, дурацкая

ухмылка, беззлобный юмор, милый характер, добрая душа…

Он был моим уютным пристанищем. Моим утешением. Почти все тяготы, с которыми

я столкнулась за свою недолгую жизнь, мне удалось преодолеть благодаря ему, ибо он всегда

находился поблизости с ласковыми словами и нежным сердцем. Будет ли так же с Келланом?

Я вспомнила наши жаркие схватки и слова, которыми мы кололи друг друга. Мы с Денни

редко обменивались гадостями… Но с Келланом…

К чему приведет наша связь? Рано или поздно между нами обязательно начнутся

раздоры, которые наверняка будут сопровождаться скандалами. Я мысленно восстановила

наши отношения во всем их развитии и сразу представила американские горки: вверх и вниз,

вверх и вниз, из крайности в крайность. На что будет похожа наша совместная жизнь?

Окажется ли она постоянным метанием от одного к другому? Буду ли я в этом случае

счастлива?

Я любила постоянство. Безопасность. Это была одна из причин того, что мы с Денни

отлично ладили. Он был подобен прохладному водоему: всегда поддерживал, освежал и

практически не менялся. Келлан же… Келлан был само пламя: страстный и взбалмошный, он