Ïðîñòî ëþáîâü - Òàììàðà Âåááåð

меня от необходимости приближаться к его месту. Грянула музыка, но я не взглянула на

сцену. Мне худо-бедно удавалось не смотреть на Денни, но я ощущала на себе его

обжигающий взор.

К концу вечера меня отпустило. В животе ныло, в голове царил кавардак, но Денни

так и не подошел ко мне. Наконец мне пришлось отправиться к его столу, чтобы обслужить

каких-то девиц, но он лишь заказал очередное пиво. Он ни о чем не спросил, однако его

глаза сказали все: Денни испытывал сильнейшие подозрения.

Немного позже Келлан объявил, что группа приготовила еще одну песню, новую.

Начали Эван и Мэтт, через несколько аккордов подключился Гриффин, и вот вступил

Келлан. Его голос был низким и хриплым. Слова оказались грустными, и я какое-то время

украдкой следила за ним, прежде чем повернулась к клиенту.

– Привет, чем могу…

Я не закончила. Слова, только что пропетые Келланом, вдруг укоренились в моем

сознании, и я застыла, выбросив из головы все прочие мысли.

«Ты все для меня, но я ничто для тебя. Я предал тебя, обманул опять, но тебе

нипочем, стоит только его обнять».

Моя челюсть отвисла, я таращилась в сцену. Это была та самая новая вещь, над

которой он трудился… И она повествовала о нем и обо мне.

– Мисс? Я просил для нас…

Я оставила призыв без внимания, способная сосредоточиться лишь на голосе Келлана,

который набрал силу.

«Незачем прощаться, чтобы не лгать, – довольно уехать и ни о чем не знать».

Но он таки прощался в песне, перед всем баром, на глазах у Денни. Келлан не смотрел

на меня. Он взирал поверх толпы, не замечая никого в отдельности, сосредоточенный

исключительно на тексте.

Я же стояла все там же, предельно шокированная, а клиент не оставлял попыток

завладеть моим вниманием. Всего в нескольких метрах от меня был Денни, и он наверняка

видел, как я глазела на Келлана с ужасом в глазах и недоверчиво распахнутым ртом. Эван не

хотел этой песни – скорее всего, именно из-за Денни. О чем думал Келлан?

На второй строфе мне сделалось безразлично, видны ли кому-то мои слезы. Голос

Келлана прожигал меня насквозь, и я не могла не отзываться.

«Мы знали, что делать, и знали, как быть, – потрясное время, его не забыть. Мне

будет больно, тебе станет жаль, но все проходит – гони печаль. Ты не сломаешься, он поймет

– но знай, что моя любовь не умрет».

Слова были прекрасны, они разрывали сердце. Он прощался, на сей раз всерьез. Когда

он вторично пропел: «Я предал тебя, обманул опять», – по моим щекам заструились слезы.

И вот Келлан взглянул прямо на меня. Пристально смотря на меня, он повторил

припев: «Незачем прощаться, чтобы не лгать, – довольно уехать и ни о чем не знать». Я

увидела, как и он уронил слезу, ничуть о ней не заботясь. Голос его звучал по-прежнему

твердо и ровно. Мне стало трудно дышать. Боль пронзила желудок. Сердце затрепетало, и

капли слез превратились в ручьи.

– Мисс?..

Меня окружал невнятный гул, но слова Келлана пронзали все мое существо… И им не

было конца. За очередным «прощальным» фрагментом незамедлительно последовало: «Ты

будешь со мной в любой дали – неважно, за сколько миль», – и я вся зашлась, прикрыв рот

ладонью и отчаянно пытаясь подавить рыдания.

Когда музыка и пение Келлана вознеслись на небывалую высоту, кто-то тронул меня

за плечо.

– Не здесь, Кира, – прошептала мне в ухо Дженни.

Я не сумела оторваться от зрелища и даже не взглянула на нее. Келлан беззастенчиво

вонзал в меня взор, слезы текли по моим щекам, и я понятия не имела, кому видно нас. Я не

знала, следит ли за нами Денни, и могла различать только лицо Келлана, слышать – только

его слова. Рыдания прорвались.

Дженни потянула меня за руку. Я упрямо сопротивлялась.

– Кира, не здесь. Денни смотрит… Не здесь.

Я перестала упираться и позволила увести себя в кухню, покуда Келлан выпевал

последние строки: «…Но знай, что моя любовь не умрет». Он провожал меня взглядом,

разрывая мне сердце, и голос его надломился лишь раз, когда мы с Дженни скрылись из

вида. Я сразу расплакалась навзрыд, и Дженни обвила меня руками.

– Ну-ну, Кира. Все будет хорошо. Главное – верить.

Она повторяла это снова и снова, поглаживая меня по спине, а я немилосердно рыдала

у нее на плече.

Он уходил…

Когда я выдохлась, Дженни привела мое лицо в порядок и принесла мне что-то в

стакане… Это была не вода. Я села у барной стойки и выпила залпом. Келлан тоскливо

наблюдал за мной с края сцены. Мне отчаянно хотелось метнуться к нему, повиснуть на его

шее и целовать его, умоляя остаться. Но я была связана по рукам и ногам: Денни был здесь, и

он смотрел на меня. Впервые в жизни я пожелала, чтобы он уехал.

По окончании концерта Денни приблизился к Келлану и о чем-то его серьезно

спросил. Тот стрельнул в меня взглядом, и мое сердце пропустило удар. Затем Келлан

непринужденно улыбнулся, покачал головой и хлопнул Денни по плечу. Денни с белым

лицом следил, как он прячет гитару в футляр и выходит из бара; с порога Келлан рискнул

посмотреть на меня в последний раз. Выходя, он потирал переносицу.

Денни сел на свое место и мрачно ждал окончания моей смены. Я собрала вещи, и он

наконец подошел ко мне. Кровь застыла у меня в жилах, но Денни ничего не сказал. Он

просто взял меня за руку, и мы молча вышли наружу.

Когда мы добрались до дома, Келлан уже был там. Свет у него не горел, как я

заметила украдкой, пока шла мимо, но из-за двери доносилась тихая музыка, и мне стало

ясно, что он не спал. Денни без слов разделся, время от времени посылая мне странные и

печальные взгляды. Он ничего не сказал о моей лжи. Не стал выяснять, с чего меня повело на

последней Келлановой песне. Но в глазах у него стояли вопросы, в которых сложилось все:

моя недельная хандра, внезапное появление Келлана в баре минувшим вечером и

прочувствованные взгляды, которыми мы с ним обменивались сегодня. Я обмирала от

страха, чувствуя, что скоро все тайное станет явным.

По-прежнему молча я переоделась ко сну и негромко сказала, что иду в ванную.

Денни юркнул под одеяло и проследил за моим уходом. Я оставила дверь открытой, чтобы

снять возможные подозрения, но это не удержало меня от тоскливого взгляда на комнату

Келлана. Он уезжал, и мне было не вынести этого. Я должна была найти способ его

удержать.

В ванной я дала себе время поразмыслить, снова и снова смывая страхи холодной

водой. Келлан уезжал. Денни был в высшей степени насторожен. Моя вселенная рушилась.

Сделав последний глубокий вдох, который меня ничуть не успокоил, я вернулась к

Денни. Он все еще не спал и не сводил глаз с двери, дожидаясь моего возвращения. Я

попыталась перехватить его взгляд, гадая, о чем он думал, что чувствовал, насколько был

уязвлен. Почему не спрашивал меня ни о чем.

Денни простер ко мне руки, и я вползла к нему в объятия, благодарная за небольшую

передышку от постоянного посягательства на мои эмоции. Однако не этого я хотела. Не по

этим рукам томилась. У меня сжалось горло, и я была рада, что Денни молчал. Закрыв глаза,

я ждала.

Секунды казались минутами, минуты – часами. Я напрягала слух, внимая дыханию

Денни. Какое оно – медленное и ровное? Заснул? Но он шевелился, вздыхал, и я понимала,

что сна нет ни в одном глазу. Я постаралась притвориться спящей, в надежде, что Денни

расслабится и задремлет сам. На глаза наворачивались слезы досады, но я придержала их.

Мне хотелось уйти из этой комнаты, но приходилось терпеть.

Чтобы убить время, я начала представлять, чем занимается у себя Келлан. Музыка

смолкла. Спал ли он? Или лежал и смотрел в потолок, гадая, не сплю ли я в объятиях Денни?

Жалел ли он о сказанном с утра? Ждал ли, что я проберусь к нему в постель? Или обдумывал

свой отъезд?

В конце концов дыхание Денни замедлилось и выровнялось в несомненной дреме. Я

открыла глаза и осторожно подняла голову, чтобы взглянуть на него. Красивое лицо Денни

было спокойным и умиротворенным впервые с того момента, когда он поймал меня на лжи.

Я тихо вздохнула и аккуратно сняла с себя его руку. Не просыпаясь, он, по своему

обыкновению, повернулся на бок, и я тихо встала. В голове выстроился перечень отговорок

на случай, если Денни засечет мой уход, но этого не случилось, и я бесшумно выскользнула

за дверь.

Сердце неистово колотилось, когда я проникла к Келлану. У меня вдруг не на шутку

разыгрались нервы…

Он сидел на краю постели ко мне спиной. Он оставался одет и что-то внимательно