Незнакомцы - Дин Кунц

— Можно подсоединиться к номеру "4", — отметил Джек.

— Нужно сверлить? — спросил Поллард.

— Не думаю.

Джек положил на место лазерный щуп и взял из гнезда третий инструмент, с мягким губкообразным наконечником из непонятного материала. Эту «волшебную палочку» он просунул в зазор у основания четвертой кнопки и принялся медленно водить ею вверх и вниз, вправо и влево до тех пор, пока компьютер не пискнул и не выдал на дисплее мигающую надпись «ВМЕШАТЕЛЬСТВО».

Не дожидаясь, пока Джек положит «волшебную палочку» назад в ячейку, Поллард быстро задал компьютеру новое задание. Слово «ВМЕШАТЕЛЬСТВО» исчезло, а на экране появилась надпись: «СИСТЕМА ПОД КОНТРОЛЕМ». Это означало, что теперь компьютер мог подавать команды непосредственно на микросхему управления запорным устройством.

Поллард нажал еще две кнопки, и прибор начал посылать в микросхему комбинации из трех цифр со скоростью одна комбинация в шестисотую долю секунды, причем в каждой комбинации, естественно, фигурировала в середине четверка. Через девять секунд верные три цифры — «646» — были найдены. Издав глухой щелчок, замок открылся.

Джек выключил компьютер и взглянул на часы: с начала операции прошло всего четыре минуты. Четкая работа.

Поллард распахнул задние двери автофургона: можно было забирать деньги.

Зепп радостно рассмеялся. Поллард облегченно вздохнул и полез в кузов выгружать брезентовые мешки.

Джек не ощущал ничего, кроме холодной пустоты в груди.

В воздухе закружились снежинки.

Необъяснимая перемена, случившаяся с Джеком несколько недель назад, получила наконец логическое завершение: жизнь потеряла для него всякий смысл, он чувствовал себя в ней снежинкой, случайно принесенной порывом ветра.

Округ Элко, Невада

Фэй Блок на всякий случай включила на табло надпись «МЕСТ НЕТ».

Усевшись за круглым столиком в кухне на втором этаже, супруги Блок затаив дыхание слушали рассказ Доминика, поглядывая на плотно зашторенные окна и позабыв об остывшем кофе.

Некоторое недоверие он прочел на их лицах, лишь когда дошел до совершенно невозможного танца бумажных лун в доме Зебедии Ломака в Рино. Но Доминик описывал этот эпизод в таких завораживающих подробностях, что у него самого поползли по коже мурашки, а уж о том, что при этом испытали Фэй и Эрни, и говорить не приходится.

Но больше всего их потрясли сделанные «Поляроидом» фотографии, пришедшие вместе с остальной почтой за два дня до вылета Доминика из Портленда: священник с лицом зомби сидел за письменным столом, а незнакомая блондинка с подключенной капельницей лежала на кровати. Стол супруги тотчас же опознали, он стоял в одном из номеров мотеля, а на снимке с блондинкой узнали цветастое покрывало: такими они пользовались в позапрошлом году.

К удивлению писателя, Блоки тоже получили подобную фотографию. Эрни вспомнил, что такой же, как и Доминику, обычный конверт пришел 10 декабря, за пять дней до их отлета в Милуоки. Фэй тут же достала его из ящика письменного стола, стоящего в конторе. На снимке были запечатлены трое людей, стоящих у двери девятого номера, — мужчина, женщина и девочка, одетые по-летнему.

— Вы их узнаете? — спросил Доминик.

— Нет, — покачала головой Фэй.

— А мне кажется, что я должен их помнить, — сказал Эрни.

— Смотрите, яркое солнце, легкие рубашки, сандалии — все это позволяет отнести снимок к позапрошлому лету, а еще точнее — к периоду между пятницей шестого июля и следующим вторником. Эти трое участвовали в том, что здесь происходило в это время. Не исключено, что они такие же невинные жертвы, как и мы. И наш неизвестный корреспондент хочет, чтобы мы их вспомнили.

— Кто бы ни послал нам эти снимки, этот человек — один из тех, кто лишил нас памяти о тех загадочных событиях, — предположил Эрни. — Непонятно, зачем ему бередить нашу память после того, как было затрачено столько усилий, чтобы стереть ее?

— Вероятно, он был против того, что с нами сделали. Может быть, он вынужден был подчиниться приказу, а теперь его мучает совесть. Но он явно боится обращаться к нам напрямую, поэтому действует анонимно, направляя эти странные послания.

Фэй вдруг резко отодвинулась от стола:

— Ведь за пять недель нашего отсутствия накопилась целая гора почты! Может, там есть еще что-нибудь подобное?

Под звук ее быстрых шагов по лестнице Энри пояснил:

— Сэнди, наша официантка из гриль-бара, отбирала из почты счета и оплачивала их по мере поступления. Но все остальное она складывала в бумажный мешок. Мы еще просто не успели заглянуть в него.

Фэй вернулась с двумя белыми конвертами. В крайнем возбуждении она вскрыла первый, обнаружив в нем фотографию мужчины, лежащего на кровати с иглой капельницы, введенной в вену вытянутой руки. Ему было за пятьдесят. Брюнет с залысинами, этот, возможно, веселый в обычной жизни человек, смотрел в объектив отсутствующим взглядом...

— Боже мой, ведь это Кэлвин! — воскликнула Фэй.

— Точно, — подтвердил Эрни, — Кэлвин Шаркл, водитель из Чикаго.

— Он почти всякий раз останавливается у нас. Бывает, даже на ночь остается, если очень устал. Кэлвин такой славный человек!

— На какую компанию он работает? — поинтересовался Доминик.

— У него собственный грузовик, он работает сам по себе, — пояснил Эрни.

— Вы сможете с ним связаться?

— Нужно посмотреть записи в регистрационной книге, — наморщил лоб Эрни. — Я думаю, он живет где-нибудь близ Чикаго...

— Это мы уточним позже, — вмешалась Фэй. — Давайте-ка вскроем второй конверт!

Она надорвала конверт и достала оттуда еще один снимок, сделанный «Поляроидом». На этот раз они увидели на нем другого мужчину, лежащего на одной из кроватей мотеля «Спокойствие» с подведенной к руке трубкой капельницы. Как и у остальных, на его лице отсутствовало какое-либо выражение, а бездушные глаза напомнили Доминику фильмы ужасов об оживших мертвецах.

Однако на этот раз все трое сразу узнали человека на фотографии: это был Доминик.

Лас-Вегас, Невада

Заглянув вечером в спальню дочери, чтобы уложить ее в постель, Жоржа застала Марси за маленьким письменным столиком в углу комнаты, занятую своей коллекцией лун.

Остановившись в дверях, Жоржа молча наблюдала за девочкой. Та была настолько увлечена своим занятием, что не заметила мать.

Рядом с альбомом с фотографиями Луны лежала коробка цветных карандашей. Марси склонилась над одним из снимков, тщательно разрисовывая лунный лик. Это было что-то новое.

Марси заполнила альбом фотографиями всего за одну неделю. Она также вырезала снимки из журналов и рисовала Луну сама, чтобы внести в коллекцию некоторое разнообразие. Она обводила монетки, донышки ваз, кастрюль, стаканов и бокалов, консервные банки и даже наперстки, рисуя Луну на конвертах, газетах и обрывках упаковочной бумаги. Каждый день она уделяла этому занятию больше времени, чем накануне.